Кертис Джоблинг - Последняя битва
Погруженный в свои мысли, Вега не сразу заметил человека, который шел вслед за ним. Повернувшись в самый последний момент, он удивился, увидев, что это Джоджо. Лорд-акула улыбнулся, хотел поздравить своего товарища с победой, но в этот миг в живот Веги вошел серебряный кинжал.
Одноглазый, бывший работорговец, вытащил кинжал и нанес Веге еще один удар, и еще, и еще… Проходивший мимо солдат в зеленом плаще увидел, что происходит, закричал. Джоджо опрометью бросился бежать и скрылся в тумане.
Вега опускался на песчаный берег. Отсюда сквозь туман можно было рассмотреть темный силуэт «Мальстрема». И не только. На противоположном берегу реки Вега заметил еще одну темную фигуру – маленькую и стройную. Красавица из Баста стояла и смотрела на то, как опускается на колени ее ненавистный враг, лорд-акула. Она дождалась, пока Вега уляжется на песок, кивнула, повернулась и в следующую секунду уже исчезла в тумане.
Глава 7
Свет против тьмы
Его друзья остались далеко позади, впереди были только враги. И ведущие к врагам бесконечные пролеты ступеней. Его ноги горели от напряжения, голова кружилась от постоянных поворотов винтовой лестницы. И с каждым новым поворотом усиливалось ощущение, что холодные стены все сильнее наклоняются влево, становятся ближе, ближе… Дрю постепенно охватывала боязнь замкнутого пространства – клаустрофобия. Никаких следов Льва не было заметно, лишь висел в воздухе его запах, к которому примешивался еще один – гниловатый, сладковатый, напоминавший Дрю о его далеких днях на Холодном побережье. Там время от времени в канавах или просто на лугу обнаруживались мертвые овцы, погибшие либо по какой-то естественной причине, либо загрызенные хищниками. Их туши быстро разлагались, особенно на солнце, и тогда появлялся этот сладковатый трупный запах, объявлявший о том, что живая еще совсем недавно плоть уже подверглась магическому воздействию смерти. Трупный запах постоянно усиливался, гнал Дрю все выше и выше по ступеням.
От стены пахнуло свежей кровью, красные капельки на ней еще не успели загустеть и засохнуть.
Это укрепило уверенность Дрю в том, что Лукас где-то совсем близко, и он продолжил свой бег вверх по ступеням, хотя каждый мускул, каждая жилка его тела молили о пощаде. Гнев, гнавший Дрю вперед, не утихал, а чувство печали и утраты только усиливалось с каждой прожитой им без Уитли секундой. Уитли… Она занимала главное место в мыслях Дрю. Самый близкий его друг. Девушка, вдохновившая его на великие подвиги и свершения. Дрю не мог представить себе мир, в котором нет и никогда больше не будет Уитли. Может быть, ему не стоит останавливаться, когда он выскочит на крышу, но просто продолжить свой бег, шагнуть за край? «Может быть, не здесь мое место, а на небесах, где меня уже ждет Уитли?»
Выщербленные ступени посветлели, отражая падающий на них лунный свет. Полная Луна звала к себе Дрю, наполняла силой, готовила к неизбежной схватке с его сводным братом и лучшим другом. Или с человеком, который был когда-то его лучшим другом. Ведь одному Бренну ведомо, кем стал Гектор с той поры, когда они виделись с ним в последний раз.
Сверху начали доноситься сердитые голоса, кто-то очень сильно ссорился друг с другом там, наверху. Вервольф одолел оставшиеся ступени, цепляясь за кирпичи Белым кулаком, чтобы помочь себе. И вырвался наконец на вершину башни, и тут же попал под сильный порыв ветра.
А там, на каменной площадке, лорд-лев боролся с какой-то странной, похожей на черный призрак, фигурой. Поначалу Дрю подумал, что это Гектор, но потом понял, что призрак слишком высок и костляв, чтобы оказаться магистром. Человек переступал на своих тонких паучьих ножках, обутых в грязные тяжелые сапоги – они хлюпали, болтались на сгнивших лодыжках, – размахивал руками, треща сухими, как у скелета, пальцами. Из впалых глазниц на лице мертвеца полыхал голубой огонь, а щербатые зубы уже пережевывали кусок мяса, только что оторванный ходячим трупом с тела Лукаса. На бедрах мертвеца болтался пояс с двумя кинжалами в ножнах – судя по всему, они ему были не нужны.
На костлявых плечах монстра висел потрепанный коричневый плащ, застегнутый под горлом брошью с головой Кабана.
Позади сражающихся противников виднелась еще одна, третья, фигура. На фоне яркой, светившей этому человеку в спину Луны его фигура смотрелась как черный силуэт в черном же, развевающемся на ветру плаще. Только теперь Дрю по-настоящему вдруг понял, на какую головокружительную высоту он забрался. Ему вспомнилось восхождение на пик Тор Раптор, к древней усыпальнице лордов-ястребов из Бейрбоунса. Но мучительное головокружение от высоты, которое Дрю испытывал сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что было тогда. Каменная площадка, на которой оказался Дрю, была не более десяти шагов в ширину и длину, и при этом, занимая большую часть пространства, на ней уже боролись друг с другом лорд-кот и оживший мертвец. В принципе, хорошим пинком можно было бы, пожалуй, отправить их обоих через низкий парапет, окружавший площадку, и пусть себе летят вниз, на покрытые снегом булыжники мостовой. Но прежде чем что-нибудь предпринять, вервольф взглянул, прищурив глаза, на стоящего позади рычащего от боли и ярости Льва и голодного мертвеца с горящими голубым огнем глазами черного человека. Тот слегка повернулся, подставляя себя лунному свету, и Дрю увидел перед собой призрачное белое лицо Гектора.
– Они сражаются ради нашей с вами забавы, вервольф, – улыбнулся магистр и широко, как распятый, раскинул руки в стороны. Левая рука Гектора напоминала засохшую, кривую черную ветку с тонкими пальцами-прутиками, судорожно перебирающими воздух. Кожа на этой руке была туго натянута поверх иссохших, прикипевших к хрупким костям мышц. Дрю побледнел, испуганно глядя на то, каким стал его друг.
– Что произошло, Гектор? – крикнул Дрю, перекрывая голосом рычание и завывающие стоны дерущихся. – Как ты дошел до жизни такой?
– Гектор мертв, вервольф. Ты говоришь с Черной Рукой, лордом Айсгардена.
– Скорее уж с лордом смерти, если на то пошло, – огрызнулся Дрю, переводя взгляд на Лукаса и мертвеца.
Лев тем временем удачно загнал мертвеца в угол, поймал на противоходе, вцепился в него своими когтями и разодрал ожившего телохранителя лорда-кабана, а затем, рыча от ярости, поднял его в воздух и швырнул вниз с башни. Труп полетел вниз, разбрасывая по сторонам ошметки сгнившей плоти.
– Бедный Ринглин, – равнодушно заметил Черная Рука. – Он хорошо служил мне при жизни. И после смерти тоже.
Лукас поднял голову, тяжело дыша, ощетинил свою гриву, переводя взгляд с магистра на вервольфа и обратно.
– Вся компашка снова в сборе? – ухмыльнулся король.
– Я знаю, зачем ты здесь, – сказал Дрю, игнорируя издевательский тон Лукаса. – Но позволь мне первому разобраться с Гектором. Я понимаю, ты хочешь отомстить за смерть нашей матери…
– Она никогда не была твоей матерью, – перебил его Лукас. – То, что ты прикидываешься ее сыном, еще не значит, что ты в самом деле ее сын!
Дрю заметил, что магистр завел руку за спину, пытаясь вытащить что-то, спрятанное в складках его плаща.
– Всему хорошему приходит конец, – пробормотал лорд-лев, вытаскивая меч Вольфсхед.
– Всему плохому тоже, – ответил Дрю, выставляя перед собой Мунбренд.
– Надеюсь, конец твоей медведицы был легким? Она ведь умерла, правда? Прости, что не задержался, чтобы досмотреть ту сцену до конца, но выражение у нее на лице было точь-в-точь таким же, как у ее брата, когда я его убивал…
Клинок Мунбренда ударил по лезвию Вольфсхеда с такой яростью и силой, что переломил его пополам. А выкованный из волшебной стурмландской стали Мунбренд остался цел и продолжил свой полет, закончившийся на левом плече Льва. Лукас взревел, сделал выпад вперед, и сломанный клинок старого меча Мака Феррана ударил Дрю в левую сторону груди.
Вервольф вскрикнул, когда Лев глубже воткнул обломок и провернул его в груди Дрю. Теперь братья кружили по тесной вершине башни. Они бросили зазвеневшие по камням мечи и схватились врукопашную.
Лукасу удалось повалить Дрю и подмять его под себя. Хотя он был моложе Дрю, но и в человеческом обличье выглядел намного крупнее. В трансформированном виде разница в размерах в пользу Льва была еще заметнее. Плечи у Льва были шире, чем у Волка, грудь Лукаса напоминала огромный бочонок, сбитый из стальных мышц и увенчанный на горле густой гривой. На золотистой шкуре виднелись следы от зубов воскресшего мертвеца, но Лукас не обращал на них ни малейшего внимания, он рычал и наседал, ослепленный яростью. Только Белый кулак Айсгардена не давал Льву впиться зубами в шею Волка, удерживал его. Тогда Лев вскинул вверх свои задние лапы, впился когтями в живот Дрю, начал рвать серую шкуру, пытаясь выпустить Волку кишки.
Черная Рука танцевал вокруг дерущихся братьев, смеялся, радостно прихлопывал в ладоши. Бросив мельком взгляд, Дрю увидел штуковину, которую достал и держал в руке магистр. Это была уродливая, обгоревшая, заостренная на концах железяка, очень похожая на стержень громоотвода. Магистр крутил ее в своей омертвевшей черной руке, явно выжидая удобный момент, чтобы обратить свое странное оружие против Волка и Льва. Затем, когда такой момент, по мнению лорда-кабана, настал, он метнулся к борющимся братьям, резким движением ткнул железкой, вскользь задел ею бедро вервольфа и вытащил окровавленную железку назад. Хотя на бедре Дрю от железки появилась даже не рана, а всего лишь царапина, от этого места по всему его телу начала расползаться ледяная, вызывавшая тошноту, боль. Дрю старался не обращать внимания ни на ужимки и прыжки магистра, ни на странную боль, вызванную царапиной от железной палки, и вместо этого сосредоточился на схватке со Львом.
