Василий Горъ - Меченый
Графиня Гианея Ирригард тут же набрала в грудь воздуха и возмущенно затараторила:
– Принц Гаркат любил ее высочество возвышенной любовью, поэтому мерить его поступки обычными мерками нельзя!
– Разве? – склонив голову к плечу, улыбнулась леди Этерия. – А вы попробуйте представить себя на месте короля Гварлии. Или отца принца Гарката: бедный король, не покладая рук, годами налаживал политические и экономические связи с соседями, а когда, наконец, наладил – его великовозрастный сын взял и подцепил эту самую «возвышенную любовь». Скажите, будь вы на его месте, вы бы этому сильно обрадовались?
Заметив, что леди Гианея побагровела, граф Рендалл, с интересом прислушивавшийся к дискуссии, решил вмешаться:
– Леди Этерия! Вы, безусловно, правы: принц Гаркат являлся наследником престола, а значит, должен был знать, что несет ответственность за последствия своих поступков. Поэтому большую часть его подвигов действительно можно считать предательством по отношению к собственному отцу и королевству.
– Да, но ведь… – начала, было, графиня Ирригард, но, наткнувшись на недовольный взгляд Неддара, замолчала.
– Спасибо за доставленное удовольствие, леди Этерия, – дождавшись тишины, улыбнулся Латирдан. И, решив проверить баронессу на любовь к лести, добавил: – Мне понравилось, как вы рассуждаете.
Девушка склонила голову и произнесла положенные слова благодарности. Но… без особой радости, самодовольства или благолепия – так, словно похвала короля была вещью, само собой разумеющейся. И ничем не отличалась от похвалы любого другого собеседника!
Неддара это задело. И следующие полчаса он пристально следил за ее поведением, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки того, что она играет. И, заодно, понять, нет ли среди гостей человека, к которому бы она относилась с большим пиететом.
Как ни странно, ни признаков игры, ни человека, которого бы она боготворила, обнаружить не удалось. Если, конечно, не считать таковым ее отца – барона Дамира: на его слова, жесты и взгляды леди Этерия реагировала не задумываясь. Без тени какого-либо недовольства…
Когда за окнами стемнело, и церемониймейстер объявил о последней перемене блюд, Неддар жестом подозвал к себе побратима:
– Вага?
– Да, ашер?
– Пригласи ко мне на ужин барона Кейвази и его дочь…
Побратим усмехнулся, явно отметив акцент, сделанный на последних словах, но отрицательно помотал головой:
– Приглашу, но как-нибудь потом: увы, сегодня тебе будет не до ужина.
– Что-то случилось? – мгновенно забыв про леди Этерию, нахмурился король.
– Только что прилетел голубь от Резвана[143]. Отряд сторонников графа Иора ушел за Орринский хребет. А перед тем, как они пересекли границу Алата, Четыре Ноги захватил и разговорил пару голосов.
– И?
– Они утверждают, что за Варланом стояли Диренталь и Белоголовый…
– Бред!!! – еле сдерживаясь, чтобы не заорать, прошипел Неддар. – Зачем Белоголовому Вейнар?! Он вообще не воюет!!!
– Не знаю, ашер! Но через пять-шесть дней пленные будут здесь…
– Ясно, – угрюмо буркнул монарх. Потом подумал и приказал: – Через два часа после завершения обеда члены Внутреннего Круга должны быть у меня в кабинете.
– Я уже распорядился.
– Тогда… Пока все.
После такой новости продолжать светское общение не было никакого желания. Поэтому, дождавшись, пока дамы отведают лакомств, Неддар подал церемониймейстеру условный знак.
Тот вышел в центр зала, вскинул над собой жезл и с силой опустил его на отполированный пол:
– Обед окончен! Его величество изволит удалиться в свои покои.
Придворные мигом оказались на ногах и склонились в церемониальных поклонах, а стражники, изображавшие статуи около Золотой двери, отработанным движением распахнули обе створки и взяли оружие на изготовку.
Встав с трона, Неддар подошел к графу Рендаллу и, прикоснувшись к его плечу, негромко сказал:
– Грасс? Вы мне нужны.
– Всегда к вашим услугам, ваше величество! – отозвался первый министр, выпрямился и последовал за королем.
Всю дорогу до кабинета Латирдан угрюмо молчал. И заговорил только тогда, когда уселся в свое любимое кресло:
– Отряд хейсаров, преследовавший сторонников Варлана, уходящих на Алат, взял и разговорил пару голосов. Они утверждают, что недавний мятеж организован Тайными службами Алата и Белогорья.
Рендалл удивленно приподнял бровь:
– Вы уверены, сир? Ну, насчет Белогорья?
– Нет… Но мало ли в чем я сомневаюсь.
– М-да-а-а… – протянул граф. Потом заложил большие пальцы за пояс и, покачиваясь с носков на каблуки и обратно, задумчиво уставился в окно.
– Садитесь… – откинувшись на спинку кресла, запоздало предложил Неддар. – До совета – два часа. Прежде чем я озвучу свое решение Внутреннему Кругу, я хочу, чтобы вы помогли мне его сформулировать.
Рендалл уселся, поудобнее пристроил меч и кивнул:
– Логично. Тогда для начала давайте будем считать, что эта информация соответствует действительности, и Белоголовый по каким-то причинам решил сыграть против нас.
– Давайте.
– По логике, мы должны объявить ему войну и… по возможности, победить. Однако на сегодняшний день воевать и с Алатом, и с Белогорьем нам невыгодно: во-первых, Вейнар еще не оправился от мятежа и большая часть армии занята поиском сторонников графа Иора, а во-вторых, деятельность Ордена Вседержителя не позволит нам собрать достаточно большое ополчение…
– Угу… – угрюмо поддакнул король.
– Значит, пока мы не разберемся с внутренними проблемами, нам выгодно делать вид, что мы не знаем о существовании такого союза и о тех действиях, которые они уже совершили против нас.
Словосочетание «делать вид» не означало бездействия. Поэтому Неддар умерил свой гнев и утвердительно кивнул:
– Пожалуй, соглашусь.
– Далее, нам стоит проверить, насколько эта информация соответствует действительности: нападать только потому, что нас дезинформировали, – глупо. Опять же у Седрика – довольно сильная армия, и война с Белогорьем в любом случае превратится в затяжную…
– А затяжная война губительна для экономики… – буркнул Латирдан.
– Да, ваше величество, вы совершенно правы – армия, не перекладывающая бремя своих расходов на плечи врага, рано или поздно проигрывает.
– Конфискация имущества сторонников Варлана идет полным ходом, – заметил Неддар. – И расходы на двор я приказал сократить. Однако со средствами у нас все равно пока не очень.
– Я знаю, сир. Поэтому и говорю, что мы должны делать вид, что об их союзе – ни ухом, ни рылом.
– Хорошо, сделали вид… Что дальше?
– Дальше хорошо бы вбить клин в отношения Алата и Белогорья, создать в каждом из этих королевств внутренние проблемы и по возможности найти им внешних врагов.
Латирдан задумчиво побарабанил пальцами по столешнице:
– Звучит красиво. А как это будет выглядеть в действительности?
Рендалл ушел в себя и минуты две молчал. А потом ехидно усмехнулся:
– В принципе уже сейчас можно столкнуть между собой Белогорье и Омман.
– Каким образом?
– Дней десять тому назад сваты Ладвира Диренталя просили у Седрика Белоголового руки его дочери.
– Набожный решил женить Бальдра?
– Да, сир! Так вот, Седрик заявил, что не представляет свою дочь замужем за Диренталем-младшим… Бальдр – вспыльчив. Даже очень. Поэтому он может последовать примеру принца Гарката и начать готовить поход на южного соседа. Естественно, в тайне от отца.
Неддар вспомнил монолог баронессы Этерии и улыбнулся:
– Ну да! Это же жуткое оскорбление, которое может быть смыто только кровью обидчика!
– Можно сказать и так… Седрик, получив такую информацию, задергается. И на всякий случай переместит часть армии к северной границе.
– А ополчение собирать не будет – решит, что рано. Поэтому, скорее всего, оголит границу с Алатом.
– Именно! – кивнул граф. – Это вызовет недовольство Оммана и, скорее всего, вынудит Набожного объявить мобилизацию. Что послужит лишним доказательством нашей дезинформации для Белоголового. Кстати, если в этот момент мы вынудим ал’Арради двинуть на восток хотя бы одну тысячу солдат, то…
– …То Белоголовый засомневается еще и в союзнике… – хохотнул монарх.
– Конечно, для того, чтобы столкнуть их друг с другом, этого будет недостаточно, но я постараюсь найти два пограничных лена, отношения между которыми далеки от дружеских. И попробую спровоцировать их на конфликт посерьезнее.
– Чтобы они были вынуждены попросить помощи у своих сюзеренов?
– Да, сир.
Неддар подумал и поморщился:
– Знаете, граф, а ведь политика – ужасно грязная вещь! Те, кто участвует в этой большой игре, манипулируют и союзниками, и врагами. Союзники и враги, в свою очередь, манипулируют ими. В результате для тех, кто видит истинные первопричины событий, внешне красивый и чистый Горгот становится похожим на одно большое зловонное болото.
