Николай Побережник - Гнев изгнанников
– Встаем там, распорядись, чтобы обед сготовили, да пусть караул выставят, неспокойно мне что-то, – ответил Корен и в который уже раз про себя отметил, что этот Жук не такой смышленый и опытный, как покойный Бэлк.
– Так нас две сотни почти! – хмыкнул Жук.
– Распорядись, – повысил голос Корен.
– Сделаю, – ответил тот и поскакал вперед колонны, в которой было порядка сотни всадников, несколько саней с наемниками-лучниками, маленький отряд иноземцев.
Корен недобро посмотрел вслед Жуку, в памяти всплыл разговор с Луеком.
– Сколько вам надо всадников? – Луек в дорогом халате сидел у очага и в очередной раз пригубил вина из медного кубка.
– Двести…
– Императрица меня предупреждала о вашей навязчивой идее поиска некого пришельца… нет! Единственное, что я вам могу обещать, так это небольшой отряд пехотинцев из гарнизона крепости.
– Но у меня есть доказательства его присутствия в хартских землях, а также доказательства местонахождения большого отряда хартских бунтарей во главе с бывшим воеводой.
– Хватит, – спокойно поднялся Луек из деревянного кресла, покрытого шкурами, и словно утес навис над Кореном, притянул того за ворот туники поближе и сказал: – Сначала ты гонялся за этой тенью пришельца у болот на севере княжества, потом многие достойные воины пали в гиблых лесах, а теперь ты просишь еще двести всадников? Нет, лишь благодаря просьбе дочери моего покойного повелителя оказывать тебе помощь, я дам тебе отряд пехотинцев, на этом все.
– А… эм…
– Еще раз откроешь рот – не получишь ничего!
Так, довольствуясь малым, Корен покинул торговый каменок у Желтого озера, правда, он еще потратил три четверти из своей собственной казны, наняв двести оружных людей.
Стемнело быстро. Закончив ужин, Корен велел привести ему пленного.
– Далеко ли еще до той заимки? – спросил Корен, как только пленного впихнули в палатку.
– Тут в лес надо, а потом тропой до заимки…
– Хорошо, – Корен кивнул на походный стол с объедками, – поешь, прежде чем поведешь нас.
Спустя два часа от дозора прибыл посыльный и доложил, что заимка совсем близко. Корен призвал к себе командира отряда иноземцев и двоих, что верховодили наемниками.
– Твой отряд идет впереди, и как только достигнете заимки, внимательно все осмотрите, определите нахождение основных сил бунтарей, а также дом, в котором может находиться их атаман.
В ответ капитан иноземцев молча кивнул.
– Твоя сотня идет вместе с отрядом капитана, – обратился Корен к Жуку, а затем ко второму верховоде наемников: – А твоя идет со мной, немного обойдем заимку…
– Как быть с лагерем?
– Оставьте тут десяток наемников, пусть охраняют… Да! И пусть приготовят кандалы.
Пленный, утопая в снегу по колено, вел за собой отряд иноземцев. О многом пришлось думать эти несколько дней: и о том, как он может на обещанное Хранителем вознаграждение начать новую жизнь в посаде, открыв небольшую скорняжную лавку, и о том, как умрет, как только выведет наемников на заимку… Отчего-то именно второй вариант был наиболее реальным, и сегодня вечером, отказавшись от ужина, точнее от тех объедков, которые предложил Хранитель, пленный лишь выпил полную чарку крепкого меда. Он оглянулся назад, увидев в темноте леса лишь множество силуэтов за деревьями, что следовали за ним, держа наготове оружие. Пленный прошел еще немного, впереди показались огни заимки, и тогда он побежал, но сделал лишь несколько шагов и упал, пронзенный сразу двумя стрелами, широко раскинув руки… «Вот она», – успел подумать пленный, нащупав низко натянутую меж кустов тонкую веревку. И, собравшись с последними силами, рванул ее…
Ночную тишину и скрип снега под осторожными шагами наемников прервал непонятный шум, то ли кто-то застучал в медные миски, то ли кто-то рассыпал камни по медной же посуде. Корен присел за дерево и увидел, как со стороны заимки стали загораться огоньки в нескольких местах, потом эти огоньки взметнулись в воздух и с ревом приземлились в какие-то кучи веток и сена, и эти кучи почти одновременно ярко вспыхнули, озарив светом костров крадущихся в ночи.
– Бей! Бей! – доносилось с разных сторон.
Корен упал в снег и стал осматриваться, пытаясь сообразить, что происходит. В ствол дерева рядом ударила толстенная и длинная стрела, отколов приличный кусок коры. Двое наемников, что шли впереди, упали, сраженные такими же стрелами. Потом еще несколько раз просвистели стрелы, и Корен видел, как падали на снег наемники и иноземные пехотинцы, а потом со стороны заимки поднялись в атаку бунтари, их было много, очень много… Последнее, что увидел Корен в своей жизни, это стремительно приближающийся обух боевого топора, что держал в руке высокий человек, вышедший из-за дерева.
* * *– Тарин! – дверь в старой хижине распахнулась, и вбежал десятник. Запыхавшись, он пытался сказать: – Там… там…
– Да успокойся ты, – Тарин сделал приглашающий к столу жест, за которым сидели Ванс и еще трое.
– В излучине, за лесом, большой отряд, немного иноземных пехотинцев и пара сотен наемников. Я уходил когда, они выстроились да к тропе направились.
– Я и забыл, как они выглядят, иноземцы эти, – улыбнулся Тарин, – Ну что, Ванс, командуй, рубить их будем, как ратным хитростям от Никитина наука была!
По всему периметру заимки был набросан невысокий снежный вал, к которому, если пригнуться, можно незаметно подобраться от домов, а еще внутри этого вала с некоторых пор стоят десяток шалашей да палаток вновь прибывших в войско. Тарин и Ванс еще немного сновали вдоль снежного вала, отдавая приказы сотникам, а потом заимка замерла.
– Как начнется, обойди со стороны того дерева, вон его макушка самая высокая над лесом, там еще два костра приготовлено, подожжешь и с боку ударишь, – Тарин присел в снег у крепкого сложения сотника из бывших княжеских дружинников, – всю сотню не бери с собой, только тех, кто боем проверен.
– Хорошо, воевода, – пробасил сотник, для которого Тарин навсегда останется воеводой, – пленных-то брать?
– А на что они нам? Разве что Хранителя если увидишь среди них, его стреножить и в сарай.
– Сделаем, – сотник кивнул и, пригнувшись, быстро пошел вдоль вала.
Ожидание было недолгим, на границе леса забряцала медная посуда, что была подвешена меж кустов, и Тарин пихнул в плечо Ванса:
– Костры!
– Костры! – повернувшись к своим лучникам, Ванс повторил команду, а те зажгли стрелы от лампадок, что слабо горели в приготовленных ящиках, и выпустили их по пристрелянным направлениям.
Как только занялись костры, осветив вооруженных людей меж деревьев, которые на мгновение застыли, соображая, что происходит, со скрипом поднялись длинные деревянные щиты на границе снежного вала, за которыми с арбалетами в руках выросли фигуры хартских стрелков. Тетивы одна за другой срывались с хлестким звуком, посылая в сторону леса смертоносные болты с коваными наконечниками, которые способны пробить любую броню и кольчугу. Пять десятков хартских стрелков успели выстрелить по два раза, затем деревянные щиты, скрипнув на морозе, снова опустились.
Тарин потянул меч из ножен и, выхватив из-за пояса боевой топор, громко прокричал:
– Бей!
– Бей! – на разные голоса эхом отозвались сотники.
Из-за вала, выхватив оружие, поднялись пять сотен воинов и с диким криком побежали к кострам и мечущимся меж ними незваным гостям.
В свете алых всполохов догорающих на границе леса костров, по багровому от крови снегу от дерева к дереву ходили люди и прерывали мучения раненых врагов.
– Не разглядел сразу, – виновато пробасил сотник, освящая факелом лицо Хранителя, точнее то, что от него осталось, – в кирасе вон, да меч… правда, он его отчего-то даже из ножен не достал.
– Да, – вздохнув, Тарин присел у покойного и, отодвинув в сторону ворот туники, сорвал геральдическую цепь.
– Знаешь, кого ты зашиб-то?
– Нет, – ответил сотник, поочередно подышав на свои коченеющие огромные ладони.
– Держи твой трофей и считай, брат твой и семья его отомщена, – Тарин отдал сотнику геральдическую цепь, – это Корен, председатель суда Хранителей.
– Дела, – хмыкнул сотник и расплылся в улыбке, – вечером благодарственную песню к Большой луне спою… дальше-то чего?
– Дальше… – Тарин ненадолго задумался. – Ванс!
– Здесь я! – уже верхом на лошади в сопровождении нескольких десятков всадников подъехал Ванс, держа в одной руке факел.
– Скачите к излучине, лагерь этих, – Тарин кивнул на тело с размозженным лицом, – разбить, пожечь, трофеи собрать.
В ответ Ванс кивнул и, привстав в стременах, подал сигнал своему отряду, а потом наклонился к Тарину:
– Там у дозорной веревки Дарьян, чей разъезд на севере пропал, так и лежит с веревкой в руке…
– Мертвому нет позора. Оружье, броню – собрать, тела стащите к поляне и предайте огню, – приказал Тарин сотнику.
