Николай Побережник - Гнев изгнанников
– Кафтан попортили, – сидя рядом со мной в снегу, Маст тяжело дышал и разглядывал вспоротый рукав и полу кафтана. Его вспотевшие волосы свалялись, из-под ворота клубился пар. Он посмотрел на меня, а потом на обозников и прикрикнул: – Что с Гильяром?
– Отошел, – грустно ответил крепыш с неким подобием шестопера в одной руке и, похоже, трофейным топориком в другой.
– Обед отменяется, – сказал я, вставая и оглядываясь в поисках шапки.
– Хорошо, – Маст кивнул, а потом строго уставился мне в глаза и, выставив указательный палец, добавил: – Не разгневать бы мне с тобой богов.
– Хранителей если только разгневаешь.
– Тю, – махнул он рукой, – ладно, дорогой поговорим, а сейчас пошли, поспрошаем того пораненного, пока тоже не отошел.
От пронзенного стрелой в грудь единственного выжившего наемника отчего-то несло гарью. Пока Маст пытался с ним поговорить, я заглянул в их сани и обнаружил несколько бурдюков, наполненных маслом для лампад, и пару вязанок приготовленных факелов. Обошел нескольких убитых наемников, наклонялся и принюхивался – тот же запах гари.
– Вы что пожгли? – я перебил Маста и, прикрикнув на наемника, ухватился за оперение стрелы.
– А-а-а! Заимку… заимку пожгли по приказу суда Хранителей – от рода отступников. Они… – часто дыша и отплевываясь кровью, ответил наемник.
– Откуда вы? Лагерем где стоите?
– При гарнизоне мы были, что на севере, и по указу из Городища поехали… поехали…
– Заимки жечь? – подсказал я и снова потянул за стрелу.
– Да-а!
Маст достал из ножен свой тесак и резанул им по горлу наемника.
– Да отвернется от тебя Большая луна! – Маст поднялся и плюнул на корчащего и хрипящего наемника. – Проклинаю от имени убиенных тобой!
– Надо бы к последним саням в нашем обозе тряпья навязать, – я тоже поднялся и осмотрел горизонт.
– Следы укрыть? Разумно, – кивнул Маст и, встав рядом со мной, показал рукой на юг, – пурга идет.
– Это хорошо.
– Маст, что с ними делать? – подошел один из обозников.
– Оставить зверям диким! – ответил я за Маста. – Трофеев с них не брать! Собираемся быстро и по ехали!
– Как же на пустое брюхо-то? – обозник, с синяком на половину лица, держал в руке котелок и, часто моргая, смотрел то на меня, то на Маста.
– Позже! Съедем с тракта в протоку – там и поедим, убираться надо отсюда.
Спустя час наш обоз съехал в протоку с узкими берегами, только-только сани помещались, и проехав еще час, мы все же встали на обед – голод не тетка, пирожка не поднесет.
Глава тридцать вторая
Северные окраины княжества
– А ты его, значит, пощадил, отпустил? – ковыряя в миске ложкой остывшую кашу, переспросил Маст.
– Да, а он видишь как…
– Поганый человек.
Я весьма отдаленно к истине рассказал свою историю, не соврал лишь про Вараса, мол, убили вероломно, а я отомстил, за что и взъелись на меня иноземцы да суд Хранителей.
– Выходит, в лицо-то тебя теперь некому узнавать?
– Разве что Хранитель один, но он слишком к князю приближен, сам с разъездами не ездит.
– Все же хорошо у нас было до появления этих иноземцев, – искренне посетовал Маст, – а теперь даже не знаю…
– Что? – я пытливо уставился на Маста.
– Батюшка говорит, что я еще молод рассуждать про наше житие, – вздохнул Маст, – по мне, так горе одно и нашим землям, и княжеству от иноземцев этих, а князь Трехречья… ну, так старейшины родов наших говорят, мало того что молод, так еще и продал княжество за подол девичий!
– Скажи, а из ваших земель никто не ходил раньше через пустыню?
– Так, а зачем? Известно же – погибель там.
– Ну да, ну да…
– А эти, вишь как, и пустыню прошли, и идут и идут… Люди поговаривают, на хартские земли иноземцы переселение задумали…
– Да?
– Ну… так говорят.
«Хреново», – подумал я.
– Лошадей накормил, – подошел один из обозников, – когда едем?
– Сейчас, – ответил я, повозил пригоршней снега по миске и убрал ее в ранец.
По Худой протоке ехали еще порядка пяти часов, я и выспался и принял вожжи от Маста. Едем, картина вокруг, если привстать и оглядеться – тоска. Из-под снега торчит сухая трава болот, редкие деревца и кустарник… только ближе к вечеру на западе потянулась полоска леса, за которой, если верить подорожному лоскуту, будет протока, что течет мимо заимки Ласа. Посмотреть бы, хоть одним глазком… Начались рощицы да луга, покрытые снежным ковром, и на этом ковре черным пятном виднелась заимка.
– Прррр! Маст, просыпайся!
– Чего?
– Вылезай, посмотри…
Я стоял на берегу протоки и приглядывался к останкам сожженной заимки.
– Надо было тому наемнику голову отрезать, на копье наколоть да на тракте оставить, а на обратной стороне их грамоты написать, что такое сотворено будет с каждым, кто удумает заимки жечь да людей с земель сгонять!
– Это там товар твоего отца… был?
– Да, – Маст сплюнул под ноги, – поехали, посмотрим.
Только головешки… сожгли относительно недавно, большой амбар еще дымился. Крыша у него провалилась, стены обгорели и сложились, а вот дымок то там, то сям поднимается. Обгорелые тела тоже обнаружились, под останками двух завалившихся домов.
– Тут хозяйский дом был, – утерев навернувшуюся слезу варежкой, сказал Маст и кивнул на остов большого дома, – детишек не пожалели даже…
– Видно, этот род тоже в отступниках.
– Да, – Маст тяжело вздохнул, – давай вон в рощу отъедем, там заночуем, а обратно уж поутру …
– Давай, – ответил я, осмотрев небольшую рощицу вдалеке, которая, прерываясь на еле заметном холме, сливалась с лесом.
Огонь развели не таясь, и я, и Маст с обозниками были готовы в тряпки порвать любого имеющего отношение к власти в княжестве. Увиденное кроме того, что всех нас обозлило, еще и каждого загнало в собственные думы. Не знаю, о чем думали мои попутчики, но я думал исключительно о Талесе и об иноземцах. А еще о Коре-не… всех их я включил в список личных врагов!
Назначив караульных, я зарылся в солому дровней и, укрывшись походным одеялом, пытался уснуть, но сон не шел, я лежал и хлопал глазами на звездное небо и гигантский полумесяц Большой луны.
Может час, может, чуть больше, лежу и считаю звезды, слышу, как тяжело вздыхает Маст, так же отчетливо слышно, как хрустит снег под ногами двоих обозников, которые прохаживаются по границе нашей стоянки, еще чьи-то шаги…
– Маст, вставай, – пихнул я его ногой, – у нас гости!
– Кто? – Маст так же, как и я, не спал, и сразу же подскочил.
– Люди… – ответил я, вкладывая в желоб арбалетный болт.
– Так, а караульные чего ж? – стал оглядываться он и всматриваться в темноту.
На свет от костра вышел старик. Неоднократно латанный кафтан с расползающимися на нитки рукавами, старая шапка с опаленным огнем и испачканным сажей мехом, чумазое лицо и кривой старый посох.
– Букор! – только и вскрикнул Маст и поспешил к ночному гостю. – Жив, хвала богам!
Увидев знакомого и, вероятно, давно знакомого человека, старик облегченно выдохнул и, опираясь на посох, опустился на небольшой валун у костра.
– И я, и семья моя спаслись, в подполе схоронились, дождались, пока амбар выгорит, да выбрались, а другие, – старик вздохнул, – уже с предками. Наемник, смотрю, с вами…
– Да, батюшка его нанял обоз провести.
– Заимку тоже наемники пожгли, с ними и Хранитель был.
– Похоже, теперь в княжестве не в каждом многодворце наемнику приют дадут, – убрав болт в кожаный подсумок, я вхолостую спустил тетиву и положил арбалет обратно в дровни, – давно в лесу хоронитесь?
– Третья ночь, – ответил старик, а потом повернулся и крикнул в темноту: – Выходьте!
Наутро наш обоз пополнился двумя десятками человек и двумя санями, и мы отправились в обратный путь. В основном это были женщины и дети – мужчины из семьи старика погибли, защищая заимку.
* * *Корен чувствовал себя не в своей тарелке, кираса стесняла движения, бесполезный меч в ножнах на поясе был тяжел и только мешал. Хранитель повернулся назад, проверить, не отстали ли сани с дюжиной иноземных пехотинцев. Плетутся, отстали немного, впереди вереницей тянутся наемники, все верхом на низкорослых лошадях, которых разводят на фермах в землях Желтого озера.
– Прррр! – Корен натянул поводья и обратился к своему помощнику-наемнику: – Скоро солнце скроется за лесом, надо найти место для остановки да дозорных дождаться… уже давно по хартским землям едем.
– Вон там, в излучине можно встать, и обзор хороший, и от ветра можно укрыться, – наемник со звучным и коротким именем Жук привстал в стременах и указал на изгиб широкой протоки и берег, поросший плотным кустарником, вдалеке виднелся старый каменный мост.
– Встаем там, распорядись, чтобы обед сготовили, да пусть караул выставят, неспокойно мне что-то, – ответил Корен и в который уже раз про себя отметил, что этот Жук не такой смышленый и опытный, как покойный Бэлк.
