Проклятие Шалиона - Лоис МакМастер Буджолд
– Да, и теперь его проклятая душа навеки застряла в этом мире, без успокоения, – сказала Изелль. – Половина придворных решила, что он останется в Кардегоссе, и запаслась амулетами, чтобы защититься. А то будет свободно гулять по городу и замку и всех пугать!
– Да, в Кардегоссе. Но насчет свободы – сомневаюсь. Большинство отвергнутых Богами душ привязаны к месту, в котором они расстались со своими телами. Дондо же привязан к человеку, который его убил.
Он прикрыл глаза – смотреть на побледневшие лица сидящих перед ним девушек было выше его сил. И тем не менее он продолжал:
– Вы слышали про мою опухоль. Так вот, никакая это не опухоль. Эта запертая у меня внутри душа Дондо. Там, вместе с ней, еще заключен демон смерти, но тот по крайней мере по этому поводу не очень переживает. Зато Дондо никак не может угомониться. По ночам вопит – не остановишь!
Он открыл глаза, но посмотреть на слушающих его Изелль и Бетрис так и не смог.
– Все эти… мистические заморочки подарили мне нечто вроде внутреннего зрения. Им также наделен Умегат. В Храме, в приходе Матери, есть маленькая святая, которая обладает этой способностью. Ну и я – тоже. Умегат, кстати, светится… светился белым светом. Мать Клара – слабо-зеленым. А я, как они говорят, свечусь белым и голубым. Свет переливчатый и очень яркий.
Наконец он сделал над собой усилие и поднял глаза, встретившись взглядом с Изелль.
– Я вижу темную тень, окружающую Орико. А теперь, Изелль, слушайте, это очень важно! Я не думаю, что Сара знает об этом. Тень лежит не только на Орико. Она – на вас и на Тейдесе. Похоже, жертвами проклятия стали все потомки Фонзы.
Наступило молчание. Наконец Изелль, которая все это время сидела в своем кресле напряженно и неподвижно, сказала:
– Ну что ж, в этом есть какой-то смысл.
Бетрис же пристально его рассматривала. Если судить по положению его ремня, опухоль за это время не выросла, но, все равно, под взглядом Бетрис Кэсерил чувствовал себя чудовищем. Он немного нагнулся, стараясь замаскировать припухлость живота, и улыбнулся ей слабой улыбкой.
– Но как вы избавитесь от этого… неудобства? – спросила Бетрис.
– Как я понимаю, – сказал Кэсерил, – если меня убьют, моя душа утратит связь с моим телом, и освобожденный демон смерти доделает свою работу. Я немного боюсь вот чего: демон каким-то образом попытается поймать меня в ловушку. Но вероятность этого невелика – демон устроен очень просто, без хитростей. Ему нужно побыстрее сделать свое дело и – домой! Или, допустим, Дочь просто ослабит свое воздействие на демона, тот освободится, оторвет мою душу от тела и мы все втроем его покинем.
Он решил не усложнять рассказ изложением теории Роджераса.
– Нет, лорд Кэс, вы не понимаете. Я хочу знать, как вы сможете освободиться от демона и Дондо, не умирая.
– Мне бы тоже хотелось это узнать, – вздохнул Кэсерил. Не без усилия он выпрямился и, улыбнувшись, продолжил:
– Впрочем, это не так важно. Я выторговал смерть Дондо ценой своей жизни, сделал это совершенно свободно и должен заплатить. Я просто получил отсрочку долга, но мне его никто не простил. Госпожа Весны поддерживает во мне жизнь ради задачи, которую я еще должен решить. Если бы это было не так, я наложил бы на себя руки – и дело с концом!
На эти слова Изелль, нахмурившись, твердо сказала:
– Я не освобождаю вас от служения мне, лорд Кэсерил. Вы меня слышите?
Кэсерил улыбнулся с искренней радостью:
– Благодарю, принцесса!
– И еще, – вмешалась Бетрис. – Не думайте, что мы изменим свое к вам отношение потому, что в вас сидит этот… непрошенный жилец. Я имею в виду, все мы, в конце концов, превратимся Бог знает во что, и каждый из нас видел, что происходит с человеком после смерти. Но никто из-за этого не убегает в пустыню и не живет там один, преисполненный отвращения к человечеству!
И она замолчала, размышляя, куда бы могли увести ее такие размышления.
Кэсерил же, некоторое время пытавшийся отогнать от себя эту мысль, спросил:
– Но у вас же, у каждой, были свои счеты с Дондо.
По правде говоря, каждый человек, которого он когда-то убил, проникал в его память и поселялся там. Все мы несем груз своих грехов.
Неожиданно Изелль, приложив ладонь к губам, обеспокоенно произнесла:
– Кэсерил! Но он ведь не выберется, нет?
– Я молю Госпожу Весны, чтобы этого не произошло. Правда, остается нечто не менее опасное – что он войдет в мою душу и станет частью моего сознания. Это даже хуже, чем… Впрочем, это неважно. О, кстати, я должен предупредить вас насчет призраков.
И, словно спохватившись, он кратко пересказал Изелль и Бетрис то, что архиепископ сказал ему про необходимость сжечь тело, в котором поселился чей-то дух. Сделав это, он почувствовал странное облегчение. Девушки были ошеломлены и испуганы, но выслушали его внимательно. Он мог им доверять – у них достанет мужества, если возникнет необходимость… Какой он был глупец, что раньше не доверял их мужеству и выдержке!
– Послушайте, принцесса! – вернулся он к главной теме. – Проклятие Золотого генерала распространяется не только на потомков Фонзы. Сара тоже несет на себе его тень. Мы с Умегатом думаем, что она получила ее, выйдя замуж за Орико.
– И жизнь ее с тех пор превратилась в сплошное несчастье, – кивнула Изелль.
– Но если подойти чисто логически, вы можете избавиться от подобной участи, выйдя замуж за человека, не имеющего отношения к Шалиону, к Кардегоссу, к проклятию Золотого генерала. И я собираюсь над этим работать…
– То есть я должна покинуть Шалион, когда здесь происходит Бог знает что? – резко перебила его Изелль. – А как же Тейдес? А Орико? А весь Шалион? По-моему, это все равно как если бы генерал убежал от своей армии, видя, что проигрывает битву.
– У высших чинов в армии есть более серьезные заботы, чем победа в конкретном сражении. Если генерал понимает, что проигрывает, он может отойти, чтобы сохранить армию и победить, когда сложатся более благоприятные обстоятельства.
Изелль нахмурилась, обдумывая сказанное, после чего спросила:
– Кэсерил! Как вы считаете – мама и бабушка знают о проклятии?
– Насчет бабушки – не уверен. А ваша мать…
Если Иста сама видела призраков Зангры, значит, на некоторое время она получила способность к внутреннему видению. Но что из этого следует? Мысли Кэсерила судорожно метались, перебегая от одного варианта ответа
