Возвышение. Земли Ордена - Михаил Павлович Игнатов

— Старший, перемести нас к окну водопада, мы срочно отправляемся за людьми, которых нужно будет переправить.

Он качнул головой:

— Для начала забери того, кого уже привёл ко мне.

Я сначала не понял, о ком говорит дух Изард, только через пару вдохов до меня дошло, и я устыдился. Тола. Я забыл про Толу!

Жалкое оправдание сорвалось с моих губ раньше, чем я успел хоть о чём-то подумать и хотя бы вспомнить, сколько дней сидел за цинем:

— Лечение уже закончено?

— Больше десяти дней, как закончено, — буркнул Изард. — Но разум излечить не в моих силах.

— О чём ты, старший? — потрясённо спросил я.

И скоро узнал ответ.

Тола валялся на плитах террасы пирамиды. Там, где располагались десятки площадок для медитации, равным которым не было во всём Втором поясе. Но он просто валялся, уставившись в потолок зала.

Руки и ноги теперь были целыми, Тола лежал в кое-как надетом халате, с задранными рукавами и штанинами, весь какой-то странно нескладный и худой. Ничего в нём не напоминало того сильного, жизнерадостного идущего, которого я встретил в Академии, с которым путешествовал бок о бок и портрет которого я хранил, как память.

Из прежнего осталось только лицо. Тень улыбки угадывалась на его губах, но только потому, что я сотни раз видел эту улыбку на портрете. Безразличие было отпечатано сейчас на его лице.

Изард негромко сказал:

— Испытание. Я говорил тебе о них. Он встретил на своём пути испытание, из которого не вынес ничего, он не сумел превратить его в силу, знание или решимость. Оно сломило его, став для него даже не преградой, а непреодолимой стеной.

— На него свалилось очень много. Гибель любимой, затем несколько лет плена и пыток…

Изард перебил меня:

— Смешно. Кому ты это говоришь? Ты говоришь это мне, духу Изарду, на которого свалилась гибель всех членов клана, которому я служил, гибель всех стражей города, всех духов города, которые были мне, по сути, родными, гибель того, кого я считал другом, — дух на миг коснулся глазницы голубого глаза, — ты говоришь это тому, кто оказался заперт на четыре сотни лет в одиночестве, заперт на руинах, полных костей тех, кого я не защитил. Но это не стало для меня преградой, я сумел стать сильней после этого испытания и лишь укрепился в своём желании мести.

Я стиснул зубы, не желая спорить и тем более не желая заявлять духу, что его желание мести уже, по сути, преграда и безумие. Я смотрел на Толу и напряжённо думал. На портрете, который я сохранил на память и видел сотни раз, изображён не только Тола. Если Тола жив, кто сказал, что для него всё закончено? Кто сказал, что его испытание позади? Возможно, всё только начинается.

Если быть честным с самим собой, то, что устроил дух Изард в своём городе — это и правда не безумие. Злость, ярость, желание выместить свою обиду хоть на ком-то. Но не безумие. Безумие — это то, что я задумал. Я безумен, раз хочу это провернуть. Но безумен будет и Тола, если его это устроит. Впрочем, что я вообще понимаю в безумности влюблённых?

Но для начала стоит хотя бы узнать, насколько повреждён его разум, насколько непосильным оказалось испытание.

Я сделал первый шаг и скоро уже оказался рядом с Толой. Присел, заслоняя ему вид на потолок зала, притворяющийся небом. Понадобилось шесть вдохов, прежде чем Тола моргнул, а взгляд его изменился, перестав пронзать пустоту и сосредоточившись на мне.

Спросил:

— Помнишь меня?

Ещё спустя шесть вдохов Тола безразлично ответил:

— Нет.

Я выругался про себя. Как нет? Только спустя несколько вдохов до меня дошло: как можно узнать того, кого не видел? Я ведь носил маску во время учебы.

Не скрываясь, я достал её, приложил к лицу и потратил прилично времени, вылепляя ту внешность, которую знал Тола.

— А теперь узнаешь?

Всё так же безразлично и с запозданием Тола ответил:

— Да.

— Кто я?

— Ты тот, кто пытался помочь ей, но не сумел.

Я едва заметно выдохнул. Уже отлично. Он разговаривает, не потерял память и даже не винит меня в её смерти. Разум на месте. Во всяком случае, его часть.

— Да, я Леград, твой соученик по Академии Ордена Небесного Меча. Мы вместе путешествовали. Схватки на границе, — напомнил я.

Но на это Тола ничего не ответил, только отвёл глаза, снова уставившись в небо и заставив меня про себя уже выругаться. Ладно. Попробую тебя расшевелить.

— Дизир объявили о твоей смерти, но не отдали нам тела. Долгие годы Орден пытался вернуть тело, чтобы похоронить его на склоне горы Академии.

Снова ничего.

— Среди всех тех, кто погиб в тот день.

— Да, она погибла, — медленно произнёс Тола и прикрыл глаза.

Совсем не то, чего я хочу добиться.

— Ты ведь попытался отомстить, верно?

— Я отомстил, но это её не вернуло.

Я облизнул губы. Это, конечно, не вернуло, да и невозможно подобное возвращение из мёртвых, но какое-то чудо всё же произошло. Правда, не в тот день, а лет этак двадцать назад, когда далеко-далеко от Второго пояса и земель Ордена в землях далёкой-далёкой секты родилась точная копия Файвары.

— Ты убил Арика Незримую Смерть, Тиотия и его жену.

— Никто, кроме Арика, не сумел бы провернуть уничтожение Ущелья Стихии, — с закрытыми глазами сказал Тола. — Я бы хотел убить его любимую на его глазах, чтобы он пережил тот ужас, который пережил я, а затем убить и его, но это было слишком опасно, непосильно, я мог лишиться главной мести, поэтому вышло как вышло. Это не вернуло её, но я хотя бы отомстил.

Даже не знаю, почему Изард решил меня напугать словами про разум. Всё у Толы хорошо с разумом. Ну, кроме некоторых вещей, которые он просто скрывает сам от себя. Поэтому я лишь нажал больней, намереваясь вытащить его из безразличия. Ненависть тоже может дать силы жить.

— Точно отомстил?

— Я убил Незримую Смерть.

— А того, кто отдал ему приказ?

Тола раскрыл глаза, впился в меня взглядом, в котором уже не было прежнего безразличия, и я нажал ещё сильней.

—