Возвышение. Земли Ордена - Михаил Павлович Игнатов

Тола снова закрыл глаза, из уголка глаз скользнула слеза.

— Я сделал всё, что было в моих силах и немного больше. Теперь я калека, передаю месть тебе, младший ученик.

— Какой ещё калека? — я тряхнул его за плечо. — Твой младший соученик и так постарался на славу: вытащил тебя из тюрьмы Дизир, открыл доступ в город Древних…

— Город Древних, — всё так же с закрытыми глазами вздохнул Тола. — Так вот где я.

— И твой младший добыл для тебя лечение в Павильоне Здоровья Древних. Или ты не заметил, что руки и ноги на месте?

— Заметил, — так же с закрытыми глазами Тола кивнул. — Благодарю тебя, брат Леград.

— Что мне с твоей благодарности? Я сделал то, что должен был сделать. Теперь твой черёд.

— Какой ещё черёд? — Тола всё же раскрыл глаза. — Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты встал, сделал десять шагов и занял место на площадке медитации в городе Древних. Я хочу, чтобы ты вернул себе Возвышение, прибавил сверху и отомстил Дизир до конца. Ещё остаётся в живых тот, кто отдал приказ о разрушении Ущелья Стихий, тот, кто приказал приманить Монстров к Академии. Месть не завершена.

Тола поднял перед собой руки, сжал пальцы, словно за эти дни видел их впервые, негромко повторил:

— Месть не завершена. Месть не завершена, — перевёл на меня взгляд. — А ты не собираешься мстить?

— Я? Я лишил десятки дизирцев рук и ног, отбросив их Возвышение, я унизил клан Дизир на турнире фракций, я разрушил Возвышение и оборвал путь к Небу того, кто убил моего друга. Но почему я должен мстить за тебя, пока ты тут лежишь? — по глазам Толы понял — не убедил, и воспользовался последним, самым сильным, запрещённым. — Чьей любимой была Файвара? Моей или же твоей?

Тола снова закрыл глаза. Теперь две дорожки слёз прочертили его лицо. Через два вдоха он открыл глаза и начал вставать. С трудом, словно разучившись ходить и двигаться. Но он справился, огляделся, и я помог ему, указав нужную ему площадку.

— Туда.

Тола молча, шатаясь, двинулся в нужную сторону, а я же за его спиной выдохнул. Получилось. Теперь ещё нужно оставить ему кисет с водой и едой. Да и пара зелий из тех, что помогают телу после длительной болезни, тоже не помешают.

— Потрясающе.

Я вздрогнул от этого голоса за спиной. Обернулся, только сейчас вспомнив, что, вообще-то, всё это время был здесь не один, только сейчас поняв, что в течение всего разговора с Толой рядом никого не было видно. Дарсов дух. Прикрыл и себя, и моих спутников иллюзией или формацией маскировки? Или, наоборот, дух — умница, скрывший лишнее, то, что могло помешать мне привести Толу в себя?

— Совсем недавно я проверял, не повлиял ли ты на меня Указом, хотя и знал, что это невозможно. Сейчас я стоял в стороне и тем не менее пристально следил за тобой.

— И как? — криво усмехнувшись, уверенный, что Тола меня не слышит и не видит, спросил я у Изарда, — Обнаружились печати?

— Нет. Тебе впору выдавать звание мастера слова или лекаря словом, настолько ловко ты буквально парой фраз переворачиваешь всё с ног на голову, заставляя полностью опустошённого человека найти силы двигаться дальше и справиться с испытанием, что уготовила ему жизнь.

— Вряд ли я так хорош, как ты меня нахваливаешь, старший, — покачал я головой. — Иначе я бы все проблемы в жизни решал только словами и не имел бы врагов. Здесь просто повезло. Он хотел меня слушать и он сам хотел отыскать хоть какую-то опору в жизни. Моей заслуги в произошедшем немного.

— Месть — одна из самых сильных мотиваций. Она даже меня, неизменного духа заставила сделать вперёд шаг и измениться. Но месть так же и одна из самых разрушительных эмоций. Ты должен быть готов повторить этот разговор, чтобы не дать этому человеку сгореть дотла. Или ты и хочешь сжечь его дотла в рукотворном испытании — мести Дизир?

— Нет, не хочу.

— Я прослежу за ним, — Изард словно угадал мою просьбу. — У меня богатый опыт следить за гостями, — дух повёл рукой, указывая в сторону водопада. — Прошу. Отсюда вы доберётесь сами.

Я кивнул и сделал первый шаг.

Седой с Пересмешником пристроились сзади, вполголоса обсуждая что-то:

— А я говорю странно это. Их не было у Древних.

— Были.

— Не в таком количестве и не в таком разнообразии.

— Но были же.

— Я о другом.

Неожиданно в их спор вмешался дух Изард.

— Так и есть. Все эти травы появились гораздо позже. И нет, я не выхожу из города на их поиск, потому что не могу выйти, но за четыре сотни лет у меня было множество гостей. До Ордена приходила семья Молд, до семьи Молд то и дело заявлялся клан Танши, до клана Танши заявились самозванцы-слуги, забывшие своё место, возомнившие себя хозяевами моего города, а до них были десятки и сотни других людей, которые искали в моём городе путь к Небу, богатства, лекарства, оружие, укрытие или сокровище, что сделает их сразу Небесным Воином. Был среди сотен моих гостей и человек, который оказался и алхимиком, и травником, и просто хорошим человеком. Он прожил в городе десятки лет, выучил трёх учеников и большая часть небесных трав города — это его заслуга.

— Ничего себе, — изумился Седой. — Ученики? Старший, а они сейчас живы?

— Старший из них жив. Младший умер больше пятидесяти лет назад.

Я слушал их вполуха, даже не удивляясь тому, что город Тысячи Этажей гораздо сложней, чем представлялось любому из моих знакомых. Но меня сейчас занимал совсем другой вопрос. Испытания. Изард назвал испытание Толы — испытанием жизни. С этим не поспоришь, но не есть ли вся наша жизнь, жизнь идущих, жизнь живущих под небом, испытаниями самого Неба?

Вопрос, над которым можно спорить десятилетиями и мне не важна суть, мне хватит своего мнения, пусть даже ошибочного. Изард настойчиво раз за разом повторял про испытания и про то, что идущий либо получает от них выгоду, обращая в свою пользу,