Потусторонняя Академия. Охота на демонов и сундук мертвеца. Часть 2 - Ксения Кантор
– Понял. Кто-нибудь еще?
Но она покачала головой. Судорожно вздохнула и огорошила:
– Прости за все это. Понимаю, как подставила тебя. Опять. Если не захочешь больше видеть, я пойму.
– Никогда не говори так. Я с тобой.
С напускным спокойствием улыбнулась.
– Спасибо, но если вдруг… знай, я справлюсь.
– Я знаю… но лучше со мной.
Лекси.
На поясе охранника оружие и ключи. Дотянуться бы.
На секунду задумалась над побегом. Но тут же отбросила эти мысли. Ни к чему позорить Стефана еще больше. Теперь я – пятно на его репутации, доверии, имени. И не понятно, отмоется ли.
Всерьез готовилась к тому, что он больше не придет. Из всей череды испытаний последнее – за гранью его терпения. Даже самые сильные чувства треснут. Мне так казалось.
В камеру вошли двое. Руки стянули наручниками. За спиной, как убийце. На ватных ногах пошла за охранником.
Меня завели в какое-то помещение. Огляделась. Тесная комнатушка, холодная, на полу бурые пятна. Где-то я такие уже видела. Напротив мужчина – лысый, с помятым лицом. Сразу понятно, такой все свои грехи топит в трынде.
– Рассказывай, как ты на нее напала.
– Я не нападала, я нашла подругу в крови.
Теона в крови, мои руки в крови.
– Скажите, она жива? Вы же знаете, скажите.
– Хочешь знать, удалось ли ее прикончить?
Дурак. Не слушать, не обращать внимания. Помнить о том, что важно. Я почти ничего не ела и не спала. Реальность, жуткие воспоминания – все спаялось в уродливое пятно. И я в эпицентре. Но надо держаться.
– Пожалуйста, просто скажите жива? Она – моя лучшая подруга. Проявите милосердие.
– А ты проявила к ней? Тварь. Вопросы буду задавать я. А ты – отвечать. Рассказывай.
Проглотив клокотавшее негодование, слово в слово повторила прошлые события.
– Ты врешь. Я таких, как ты, в день по двадцать штук раскусываю.
– Я не вру, лысый придурок!
Взбесился, подскочил. Пощечина звонкая, хлесткая. Зазвенело в ушах, рот наполнился соленой кровью. Горячая струйка потекла из уголка. Превозмогая тошноту, сглотнула. Увели обратно в камеру. Бросили на пол. Низкий потолок давил на затылок, виски. Сжимал и без того тесное пространство.
Через два часа все повторилось вновь.
– Она жива?
– Как ты ее убивала?
– Я не убивала.
– Но очень хотела?
– Я хочу только одного – знать жива ли Теона.
Мы, как глухие, вели этот бессмысленный диалог.
– Ну актриса, – издевательски на распев протянул дознаватель. – Натаскалась на подмостках Грязного Данте.
И это припомнили. Какой она им виделась? Монстром, шлюхой, лживой хладнокровной убийцей? А какая она на самом деле? Папа говорил дурная, Стефан – храбрая и безрассудная, Марсель – добрая, готовая защитить всех обездоленных, Теона уверена, что упрямая и любопытная. Сама я видела себя уверенной, твердолобой, ввязавшись во что-то, я точно знала, что дойду до конца. А в пути не предам, не обижу и помогу. За что же тогда сейчас меня допрашивают и бьют?
Испытание? Очередной вираж судьбы? Все имеет смысл, иначе бы не случилось. Значит надо держать удар. Всегда держала, и сейчас не сдамся.
«Вот же упертая сука» – процедил изувер и ослабил воротничок рубашки. Да я такая. Вы еще просто не знаете, насколько. Посмотрела на немых охранников, столбиком стоявших по обе стороны от дверей. На лысого отморозка. Такой не остановится. Будет снова и снова вызывать в эту мерзкую комнату и капля за каплей выбивать признание. Так не лучше ли сразу испить эту чашу?
– Бейте, пытайте, вам ведь это нравится, да? Я видела такое. Признание не главное, вас штырит от самого процесса.
– Заткнись!
– Кем вы сейчас себя представляете – рукой правосудия, карателем заблудших душ, а может, избивая людей, вы кому-то мстите? Равнодушной матери, жестокому отцу или отвергнувшей вас женщине…
– Да как ты смеешь?
Удары посыпались один за другим. Совсем как тогда в подвале охотника. Боль, злость, отчаяние рвались наружу, но онемевшие от пут руки безжизненными плетьми свисали за спиной. Не в силах удержаться, рухнула на пол. Скорее почувствовала, чем услышала, как рвется ткань, распрямляются крылья, сметая страх и заставляя выпрямить спину. Перед глазами красная пелена, в голове металлически звон. Но я все же подняла ее, встретилась взглядом с уродом.
– Скажите, дознаватель, а когда меня оправдают, вы будете вспоминать как лупили ни в чем не повинную, связанную девчонку? Будете видеть в кошмарах, а может мое лицо промелькнет в вашей дочери или жене? Я больше не скажу ни слова, обещаю. Только ответьте.
Что-то изменилось. Охранники замерли, в каком-то оцепенении рассматривая крылья. Дознаватель попятился, уперся задом в стол. Скорее прохрипел, чем сказал:
– Увести.
Меня подняли осторожно, стараясь не задеть окровавленной одежды, крыльев. Боялись замараться?
Потолок все-таки рухнул. Придавил бетонной плитой, размазал, распял.
Кто бы он ни был, я отомщу! За Теону, за себя, за тот ужас, что обрушился на головы друзей и любимого. Внутри кипела ярость. Душила, заставляла сердце нестись галопом, клокотала в груди.
Стефан.
Охота на демонов, как охота на ведьм. Была бы жертва, судьи всегда найдутся. Целая команда следователей вела допросы в Академии. Первыми вызвали друзей Алексы.
– Вы замечали странности за Вишневской?
– Странности? Алекса – одна большая странность.
– Она проявляла агрессию к вам, злость?
– Никогда. Она скорее сразится с ордой демонов, но друзей в обиду не даст.
– У вас бывали ссоры?
– Скорее разногласия.
– И как она себя вела при этом?
– Как обычно – иронизировала.
– В последнее время она изменилась?
– Нет, скорее устала. Работа, учеба, соревнования – сами понимаете сложно совмещать.
– Что вы знаете о конфликте с Яном Лански?
– Этот коз… в смысле дракон бросил ее. Будь на месте Алексы, проучила бы жестче.
И все в таком духе. Странные вопросы, идентичные ответы.
Марсель, Ларс, Шанталь, Аласкар, даже полуживой от переживаний за подругу Тимур – все прошли через это. Близнецы Лански на удивление выступили единодушно, поддержав Алексу. Явился даже племянник короля, дав показания в защиту обвиняемой.
Затем пришла очередь магистров.
– Нет, она не могла причинить вред, – твердо заявила Анья. – На моих занятиях студенты оказываются в разных ситуациях. Гнев, ярость, боль, тупик. Но ни разу Вишневская не проявила агрессии к сокурсникам. Я знаю, что говорю. Я видела разных студентов, трусливых, заносчивых, командных, одиночек, тот, кто подставит под удар себя или, напротив, друга. Алекса никогда так не сделает.
– Талантливая, амбициозная, неординарная. Злость или месть – слишком мелко
