Раб и меч - Сэм Альфсен
Нуска долго смотрел на лицо учителя, а затем коснулся его руки, крепко лежавшей на рукояти, и сказал:
– Простите, я подвёл вас. Но я должен поехать. Я знаю, что без меня… наша история закончится плохо.
Лицо Минхэ смягчилось. Он опустил оружие, а затем сел рядом и сказал:
– Хорошо, Нуска. Но знай: ты не готов. Не вступай в битву первым, не веди за собой солдат. Направляй корпуса и защищай их. Я дам тебе книгу, где описываются защитные хаванские техники. Я сам не так хорошо с ними знаком, поэтому не возьмусь учить. Будь щитом, а не мечом. Для победы каждый должен выполнять свою роль.
Нуска кивнул, присел рядом и привалился к учителю плечом. Некоторое время они провели в тишине, слушая пение птиц. Звезда достигла зенита, когда Нуска наконец вспомнил, что у него было одно важное дело.
– Вы ведь тоже поедете?
– Конечно. Но у меня не будет времени на то, чтобы наставлять тебя, у меня свой корпус солдат, требующих внимания.
– Приходите, если надо будет кого-то подлатать, – с улыбкой кивнул Нуска.
Два хаванца долго смотрели друг на друга. В какой-то момент Минхэ тоже улыбнулся и, покачав головой, накрыл плечо Нуски рукой.
– Твои навыки не подходят для войны, и только поэтому ты не готов, Нуска. Но дух твой сильнее горного потока и яростнее дикого волчака. Я убедился, что твой дух готов к этой войне. Только поэтому я отпускаю тебя. Не подведи меня и вернись живым.
Нуска вздохнул и наклонился. Учитель и ученик на секунду соприкоснулись лбами. Минхэ удивлённо смотрел на Нуску, а тот, нелепо завалившись на бок, сказал:
– Так… отцы провожают своих детей на первую охоту и на войну в лесном племени. Простите, что сделал это, но… я решил, что так буду чувствовать себя увереннее.
Минхэ улыбнулся и кивнул. В его глазах светилось тепло и понимание.
Два хаванца, похожих, как звёзды, соприкоснулись рукавами и разошлись в разные стороны. Словно река в один момент разделилась на два русла, на два течения – бурное с множеством поворотов и спокойное, но упрямое.
Если Минхэ мог точить камень сотни лет, то Нуска бы просто раскрошил его, рухнув потоком сверху. Неизвестно, чей способ лучше, но таков их путь.
Глава 120
Исповедь
Я был послан богами и духами
В эту мёртвую алую степь.
Нет, не саблей. Адскими муками
Я пронзил сотни тысяч сердец.
Нуска, оказавшись в своей комнате, сразу же лёг спать в обнимку с вещами Вьена. Даже лизнул запёкшиеся пятна крови на них – может, хоть так что-то выйдет?
Этот сон сильно отличался от предыдущих. Во-первых, Вьен не был одним из наречённых – так просто забраться в его голову было невозможно. Во-вторых, Нуска даже не испил крови Вьена. Однако… возможно, возросшая сила Нуски и его желание узнать о судьбе брата дали свои плоды. Сон пришёл…
Обезображеный, лохматый и небритый арцент в какой-то грязной набедренной повязке сидел в красивом, украшенном золотом и самоцветами, необычными статуями зале. Даже лавчонка, на которой он сидел, избитый и связанный по рукам и ногам, пахла роскошью. Видимо, в этом и была причина того, что Вьен на протяжении всего разговора морщился так, словно учуял запашок с отхожего места.
– Вы знали, что в Дарвеле можно исповедаться? – красивый молодой мужчина, короткостриженый и рыжеволосый, бледный как поганка и выбритый так гладко, что походил на девушку, заговорил. Он был одет в странное чёрное платье, которое в Скидане сочли бы женским, а на его шее висела толстая золотая цепь – явно ещё один женский аксессуар.
– Что это значит? – с ухмылкой спросил Вьен.
– Перед казнью вы можете поведать богу о своих грехах. Возможно, он простит вас и не отправит сразу же в ад.
– Как мило, – рассмеялся Вьен. – Боюсь, моя история будет слишком длинной для бога и слишком неинтересной для женоподобного дарвельца.
– Я готов выслушать, для этого я и здесь, – только и улыбнулся священник. От него веяло теплом, всепрощением и чем-то незримо святым. Это безумно раздражало Вьена – он ненавидел таких людей.
– Где же вы научились так хорошо говорить на скиданском, что готовы слушать истории приговорённых к казни скиданцев? – сощурился Вьен.
– Это тоже длинная история. Однако мой младший брат сейчас должен находиться в Скидане.
Вьен сощурился снова, так, что его глаза стали походить на щёлки. А затем его глаза, наоборот, выпучились, а сам он расхохотался.
– Ваш брат мёртв!
– Не говорите так. Всё в руках бога. Я могу лишь молиться о его благополучии…
– Он так сильно хотел вернуться на родину, что предал своих господ. Ввязавшись в заговор, он и погиб. – Вьен безразлично пожал плечами, кажется, даже чуть не зевнул. Его совершенно не беспокоила судьба какого-то дарвельского раба. Он в принципе не считал рабов людьми. Сам Вьен предпочёл бы покончить с собой, но никогда бы не стал прислуживать знатным hve.
– Не лгите мне, наш бог всё видит, это не пойдёт в копилку ваших благих дел…
– Миела. Кажется, пару лет назад он должен был праздновать совершеннолетие. Правда, он уже пару лет как мёртв. Около десяти серёг в ушах. У вас все мужчины косят под женщин? Ваш бог это одобряет?
– Ми… ела, – вдруг выдохнул священник и уронил голову. Разноцветные лучи, упавшие на рыжую голову из-за витражного окна, ярко осветили его лик мученика. – Вы… не лжёте? Мой брат мёртв?
– Абсолютно. Сам видел его тело.
Со священником случилось что-то неладное – он стал часто дышать, будто задыхался. Обливаясь потом, он затыкал рот, пытаясь восстановить дыхание, но выходило у него плохо. Выглядел он так, будто вот-вот кони двинет.
Вьен закатил глаза. Исповедаться предложили ему, смертная казнь ждёт его, а страдает тут этот малолетний священник в платье. Смеху-то.
– Если вы решили тут на стуле сдохнуть, то развяжите меня. Не хочу помереть в этой отвратительной обители. Тут всё воняет золотом и деньгами, хотя я почти уверен в том,
