Сергей Лукьяненко - Застава

Как и обещал.

Эпилог

Солнце жарило вовсю, и ребята от жары осоловели. Было их четверо. Один – наш, с Украины. Трое других – клондальцы, двое из Антарии, третий, совсем салага, из Гранца.

Я прошел перед строем, помахивая тростью. Сказал:

– Итак… Посадка в боевого человекообразного робота осуществляется через левую псевдоноздрю… Повторяю – через левую!

Ага, встряхнулись! Глаза вылупили, даже встали прямее.

– Но до этого нам еще далеко, – продолжил я с улыбкой. – Итак, вы получили форму, оружие, карту. Сейчас вам предстоит первое самостоятельное боевое патрулирование. Вы знаете порядок своих действий, давайте сверим часы…

Олександр – парень упрямо называл себя украинским вариантом имени, ни на Ивана, ни на Александра не соглашаясь, – быстро глянул на часы. Клондальцы подходили к делу серьезнее. Раньше наручные, да и вообще любые часы носил из них только Готир Гольм, юноша пусть и беспутный, но все-таки из хорошей семьи. Но даже он на часы не столько смотрел, сколько их демонстрировал окружающим. Увы, но теперь Готиру было нечем похвастаться – двое его товарищей, включая беспризорного паренька из Гранца, которого на заставу приволок Дед, хмуро бросив: «Я за него ручаюсь. А не возьмем – пропадет», носили точно такие же «командирские» часы, выпущенные в России.

– Ровно полдень, – сказал Олександр. Для ярого фаната украинской независимости он говорил по-русски слишком хорошо, а по-украински – никак. Ну ничего, Центрум быстро лечит от мелких национальных комплексов – когда человек понимает, что миров много, а разумное существо не обязательно похоже на человека – все люди Земли становятся братьями и сестрами.

– Ваши маршруты короткие, – сказал я. – Мы ждем вас к восемнадцати ноль-ноль. Раньше не ждем – это будет значить, что вы невнимательно шли по маршруту и не делали секретов в заданных местах. Позже тоже – это означает, что вы не умеете ходить и распределять силы. А теперь, прежде чем вы отправитесь в свое первое патрулирование, позвольте задать вам вопрос… Как называется наша застава?

Некоторое время новобранцы мялись.

Потом Готир, будучи парнем находчивым и поднаторевшим в светских интригах, сказал:

– Застава Скрипача?

Я покачал головой.

– Нет. Ашоту бы это не понравилось. Да, я знаю, что в официальных документах ее так иногда называют, но… Как называют на самом деле? Все остальные?

– Инвалидная застава, – сказал парнишка из Гранца. И настороженно замер в ожидании реакции.

– Правильно, – сказал я. – В языке Клондала, как и в русском, кстати, инвалид – человек с каким-то дефектом. Но у нас есть еще и старое значение этого слова. Ветеран. Человек, который отдал себя военной службе. Мы – не военные. Мы – пограничники. Не стану лукавить, мы защищаем не только и даже не столько Клондал, мы защищаем мир, откуда большинство из нас родом, – Землю. Но все-таки это тоже военная служба. И все-таки мы защищаем все миры. Может быть, даже… Ладно, это лирика. Мы – инвалидная застава. И мы этим гордимся. Понятно?

– Да! – разноголосо, но довольно дружно ответили новобранцы.

– Приступить к несению патрульной службы, – сказал я.

Постукивая тростью по земле, я смотрел, как они уходят на свои маршруты. Готир и паренек из Гранца шли вместе. Из них точно получится толк, и, похоже, они подружатся. Насчет двух других я не был уверен, но…

Поживем – увидим.

Когда они отошли метров на двести, я развернулся и пошел к заставе. Забор давно уже был восстановлен и даже укреплен, сторожевую вышку полностью сменили (это был личный подарок от советника Гольма) – и наверху теперь размещалось закрытое бронепластинами пулеметное гнездо. Пулемет, конечно, был максим.

Наши ждали меня во дворе. Даже Старик, которому, в общем-то, врачи пока не советовали много ходить, вышел из казармы.

Дед как раз заканчивал разжигать костер.

Я остановился перед друзьями. Они терпеливо ждали.

– Ничего вроде как ребята, – сказал я. – Будет толк.

– Ты нас не ради этого всех собрал, – заметила Калька. – Половина направлений не прикрыта.

– Подождите, – сказал я. – Успеете нагнать, знаю я вас, ходоков. Месяц назад я не рассказал вам одной детали… моего разговора с Эйжел.

Все напряглись. И даже пограничный пес Дивный, за этот месяц вымахавший в размерах вдвое, возмущенно гавкнул. Хмель строго дернул его за шкирку.

– Пока Эйжел собирала бомбу, я пытался отвлечь ее разговором, – сказал я. – Ну… надеялся, что Старик сможет назвать мой адрес, Ведьма или Хмель кинутся ко мне… не знаю, на что я надеялся. И я просил объяснить, за что они уничтожают технологии в иных мирах. Эйжел в какой-то момент согласилась. Но она не стала отвлекаться на разговор, а дала мне книжку… брошюрку… Вот эту.

Я достал из кармана ветровки брошюру и продемонстрировал ее.

– Эйжел сказала, что, когда я прочитаю это, – я перейду на сторону Очага. Что я пойму правоту их действий. И буду сам, с радостью и добровольно, уничтожать собственный мир. Что любой умный человек так поступит, что именно таким образом они вербуют себе агентов в других мирах… Я не знаю, что там написано, я прочитал только первый абзац, так… преамбула, ничего особенного. Обещания рассказать правду. Я не думаю, что тут скрыто какое-то колдовство, психотехника, зомбирование… Скорее всего – тут и впрямь правда.

– Правда Очага, – сказала Ведьма с отвращением, будто сплюнула.

– Да, конечно. Но – правда. И теперь я хочу, чтобы мы решили – что с этим делать. Мы все имеем на это право. Если кто-то хочет прочесть – берите. Если кто-то считает, что это нужно отправить в Штаб Корпуса, передать властям Клондала – пожалуйста, берите и отдавайте. Тут должно быть единогласное решение, я считаю.

– Что тут считать-то? – спросил Старик. – Жги, Иван.

Он закашлялся и приложил к губам платок.

– Я знаю много разной правды, – задумчиво сказала Ведьма. – Есть правда в том, что люди – жадные и жестокие животные. Есть правда в том, что люди способны на благородство и самопожертвование. Есть правда левая, есть правда правая, есть правда с винтом и с подвывертом. Есть правда в том, что целый мир лежит в руинах. Жги!

– Я вообще дурак малолетний и оболтус ленивый, – хмуро сказал Дед, глянув на Ведьму. – Так что мне эта правда не повредит. Но я читать не люблю. В огонь!

– К-книги ж-жечь нех-хорошо, – заметил Хмель. – Но это не к-книга. Пусть г-горит.

– А я бы многие книги сожгла, – негромко заметила Калька. – И для этой не хочу исключений.

Дивный гавкнул.

– Единогласно, – сказал я. – Думаю, Ашот бы тоже согласился…

Я подошел к костру и бросил в него брошюру. Пламя начало переворачивать страницы, Калька наклонила голову, спросила: