Сергей Лукьяненко - Застава

Сергей Лукьяненко

Застава

Пролог

К ночи потеплело.

Я давно уже понял, что погода в Центруме капризна и подчиняется каким-то своим законам. Посреди зимы и трескучих морозов могло выдаться два-три по-летнему теплых дня, а летом – выпасть снег и завывать вьюга. Но то, что к вечеру я перестал трястись от холода, к местным климатическим причудам отношения не имело.

Просто кончился пронизывающий ветер и перестал моросить мелкий заунывный дождик. Если бы у меня был градусник, то, скорее всего, я бы убедился, что температура изменилась только субъективно. Но и это радовало.

В горах темнеет позже, чем на равнине, но зато и стремительнее. Я до последнего надеялся закончить все сегодня, но, когда на небе начали загораться первые яркие звезды, понял, что пора готовиться к ночлегу.

Вечер застал меня почти у гребня перевала, еще бы полчаса – и я перевалил бы через Синий Кряж, формально отделявший Клондал от Лореи. К счастью, именно формально – до тех мест, где можно было наткнуться на лорейских инспекторов, было еще добрых полсотни километров.

Пологий склон – не самое удобное место для ночлега в горах, хоть и не такое опасное, как ущелье. Но ветра не было, дождь перестал, каменистая почва была умеренно влажной. Я снял с плеча автомат и положил на большой плоский камень, скинул рюкзак, достал из него кусок брезента, расстелил на более-менее ровном участке. Сверху положил кошму – плотный коврик из шерсти. Не лучшая замена туристической «пенки», но приходится пользоваться тем, что может дать Центрум. Расстелил спальный мешок, достал пакет с остатками дневного рациона и, сидя на кошме, доел твердое копченое мясо и сухари. На маленькой спиртовке вскипятил кружку кофе.

Как ни странно, но мне было даже уютно. Видимо, организм радовался тому, что кончились дождь и ветер. Облака сползли вниз, к подножию гор, но в разрывах туч я видел слабые отсветы над Гранцем – центром металлургии Клондала. Потом они угасли – то ли наползли тучи, то ли на заводах пригасили газовые факелы. Я попивал кофе, грыз твердый как камень кусковой шоколад и смотрел на звезды, чистые и яркие.

Люблю звездное небо в Центруме.

Спать хотелось все больше. Я стянул наколенники, подложил их в изголовье спального мешка. Можно было, конечно, лечь. Но я хотел дождаться того, кто следил за мной уже с полчаса.

За спиной послышался шорох. Я осторожно приподнял правую руку. Шорох стих.

– Мир, – сказал я. – Ночлег. Еда.

Несколько секунд мой преследователь колебался. Потом тихий, нечеловеческий голос прошептал:

– Мир. Ночлег. Еда. Друг.

– Не-враг, – уточнил я. Не стоит брать на себя лишних обязательств.

– Не враг, – покорно повторил мартыш.

Вот тогда я обернулся, уже не стараясь двигаться нарочито медленно. Глаза почти привыкли к темноте, а звезды давали достаточно света, чтобы рассмотреть гостя.

Мартыш был крупным – почти с метр ростом. Он и впрямь напоминал земную мартышку, только передвигался обычно на двух ногах, был больше и тяжелее. Ну и еще, конечно, умел разговаривать.

– Шоколад, – сказал я. – Сухари. Яблоко.

Мясо мартыши не ели. Вроде бы они лопали насекомых, хотя где они их находили в горах – ума не приложу.

– Яблоко, – сказал мартыш, осторожно приближаясь. Хвост у него был поджат и подрагивал между ног. Он боялся. Не то чтобы на них кто-то часто нападал, все-таки уродов, охотящихся на говорящих существ, немного даже среди людей. Даже среди земных людей. Но всякое бывает.

Я протянул мартышу яблоко. Маленькая лапка, похожая на руку ребенка, опасливо протянулась и схватила подарок.

– Человек, – сказал я. – Другой… черт, это ты не поймешь… Человек. Не-я. Перевал.

Мартыш замер, держа яблоко у рта. Он напряженно думал. Если тот, за кем я гонюсь, успел с ним «подружиться», то мартыш ничего не скажет. Но вряд ли маленькое беззащитное существо рискнуло приблизиться к кому-то при свете дня.

– Человек, – согласился мартыш. – Перевал. Вечер.

Какой умник! Он даже понял, что меня интересует. Похоже, я отстаю совсем чуть-чуть.

– Молодец, – сказал я.

В общении с мартышами – одна трудность. Они произносят (и, похоже, понимают) только существительные. Глаголы, даже простейшие – «есть», «пить», «идти» – пролетают мимо их сознания. «Глагол. Загадка. Тайна» – выражаясь их языком. Некоторые вроде бы способны освоить прилагательные и числительные. Но глагол для этих маленьких забавных приматов – тайна за семью печатями.

– Еда. Сон. Утро, – сказал я. Встал, стянул «сидушку», положил рядом со спальным мешком.

Вы думаете, в горах самые нужные вещи – альпеншток, черные очки, горные ботинки? Ну, если вы штурмуете Эверест по снежным полям – то да, наверное. А вот если гонитесь за человеком на высоте две-три тысячи метров, вам надо быстро идти и, временами, стрелять – то куда важнее будет «сидушка» на попе, наколенники и удобные горные кроссовки. Честное слово! Споткнетесь и приложитесь коленом о камень – поймете это раз и навсегда.

– Вода, – робко сказал мартыш.

Я вздохнул. Воды у меня было мало, а вода в горах – дефицит еще тот.

– Вода, – согласился я, доставая из рюкзака литровую флягу. Взболтнул, оценивая остаток. Открыл, сделал глоток, протянул мартышу. Тот пил деликатно, не касаясь горлышка своими здоровенными обезьяньими губами, а запрокинув флягу надо ртом. Так пьют воду жители жарких и грязных стран… ну и, как выяснилось, воспитанные обезьянки.

Если бы я пошел в горы дома, я не брал бы дурацкую металлическую флягу. Обошелся бы легкими пластиковыми бутылками. Выпил, выбросил… ну, или прибрал обратно в рюкзак, если жалко природу. Веса – грамм, не бьется, не гремит… Многие вещи в повседневной жизни просто не замечаешь, пользуешься ими как данностью.

– Вода, – сказал мартыш, возвращая флягу. На дне ее еще чуть-чуть булькало, я закрутил пробку и спрятал флягу в рюкзак.

– Сон, – сказал мартыш.

– Сон, – ответил я.

Вот и поговорили. Но что тут поделать, так уж у них мозги устроены…

Заснул я спокойно и крепко. Мартыш – лучший сторож, спит он очень чутко, слух и ночное зрение у него превосходные. Если появится опасность, он, конечно, даст деру. Но меня разбудит – визгом или толчком. Это у них в генах.

А вы думали, я с говорящей обезьянкой поделился едой и водой из альтруизма? Из благодарности за информацию. Ради спокойного сна.

Ну ладно… из альтруизма тоже.

Мартыш повозился на камнях рядом со мной, потом привалился к спальному мешку. Шерсть у них замечательная, они могут спать на голых влажных камнях. Но если рядом есть тепло – то кто же им не воспользуется?