Добрые Люди - Дмитрий Александрович Тихонов
— Ох, но куда же мы поедем? У нас тут всё.
— Понимаю. Возьмите. — Я протянул ей три ливра.
— Нет-нет! — Она отстранилась. — Я не могу. Муж будет против.
— Возьмите, — я улыбнулся. — Считайте это даром от купеческой гильдии Цвана. Я вполне могу позволить себе подобный жест.
— Вы так добры. — Она смущённо приняла монеты. — Но мы вернём. Скажите ваше полное имя.
— Гариэт из Цвайгера, вольный торговец Третей Гильдии.
Я выдал первое, что пришло в голову, и почти не соврал, разве что с Гильдией напутал. То-то удивиться мой старый приятель, когда ему вернут три золотых.
— А дядя и мне монетку дал, — хихикнула Кэти.
— Ну, мне пора. Ещё так много следует сделать.
Улица меня встретила шумной компашкой молодых людей, которые в голос обсуждали сегодняшние события. Парни потрясали кулаками, и грозили расправой любому рёсинрацу, встреться им тот на пути. Ни что не ново под луной. Уже сегодня ночью полыхнут первые лавки рёсинарских торговцев, а там и до погромов недалеко.
«Бесов праздник», — выругался я и поспешил к ближайшему портному.
Следовало сменить одежду. Во-первых, если законники всё-таки выйдут на спасённую мною девочку, то внешность мою и наружность опишут именно так: цванийский купец в рванине. Во-вторых, в таком наряде в злачных местах, куда я собирался, могут не так понять, что повлечёт за собою проблемы — попрошаек не шибко почитают среди азартной братии. Благо ливры ещё звенели в карманах, так что на скромный наряд путника монет должно хватить с лихвой.
[1] Шоссы — мужские чулки закрывающие ноги от пальцев до середины бедра.
[2] Брэ — мужское нижнее бельё.
Глава двадцатая
К вечеру я не без труда — приходилось увиливать от многочисленных патрулей — вышел к Фонарной площади. За пятнадцать лет здесь мало что поменялось: нечистый на руку народец, да всякого рода азартные игроки кучковались по-за углам распивая горячительные напитки в предвкушении скорых развлечений. Сегодня кого-то разденут, буквально до гола, на потеху собравшимся, а кто-то напротив — удвоит, а то и утроит своё состояние. Милид непременно должен был быть среди этой братии: Фонарная площадь — самое место для пронырливых мастеров картёжного дела.
Раньше игроки собирались ещё у гостиницы «Сигра», но пообщавшись с парочкой барменов в ресторациях, куда я заглядывал, коротая время, узнал, что после пожара пятилетней давности игорный дом при гостинице закрыли, а посему шулера стоило искать на Фонарной, куда я и направился.
Тратить время на хождение вокруг да около не хотелось, и я решил действовать, что называется «в лоб»: поймал сорванца, который мелькал среди подвыпивших гуляк норовя подрезать кошель, и сунул карманнику денье.
— Милида знаешь?
Пацан кивнул.
— Надо потолковать.
— Он в раках обитает, — малец ткнул пальцем в сторону пивнушки с характерной вывеской «Раки», вывернулся и уже через миг растворился в толпе.
«Ловкий гадёныш».
В том, что парнишка слукавил, я ни разу не сомневался, но на то и был расчёт: сейчас он сообщит кому надо и ко мне приставят соглядатая, а там глядишь и сам Милид объявится. Я решил покрутиться ещё какое-то время на площади и даже разговорился с преферансистом на тему «вистов на девятерной игре».
— На девятерной вистуют только клирики и студенты: первые — от жадности, вторые — от бедности, — выдал он свой вердикт.
А ведь и не поспоришь! В Цване говорили «дураки и нищие», но версия тизских преферансистов мне понравилась больше — право слово, жизненно звучит.
Щуплого доходягу я обнаружил не сразу — тот ловко скрывался в толпе и никак себя не выказывал. Впрочем, я мог ошибаться, и наблюдали за мной несколько человек. Правда это не имело значения, главное, что я почувствовал слежку, а чутьё меня редко обманывало.
Пивнушка «Раки», по совместительству игорный дом, встретила меня приглушённым светом и шумным коллективом разношёрстных мужичков: одни резались в кости, другие же шлёпали картами, третьи и вовсе окружили плетёный загон, откуда летели перья и грозно кудахтали петухи. Я скривился, так как предпочитал более спокойные места, где под треск дров в камине и звон хрусталя «расписывают пульку».
Среди галдящих игроков одноухого я не заметил, но в такой толпе это было сделать весьма сложно. Заняв свободное место у барной стойки с видом на зал, я заказал кувшин пива. Вскоре в пивнушку заглянул щуплый. Он бросил в мою сторону беглый взгляд и присоединился к игрокам в кости. Мне же ничего не оставалось как ждать и давиться довольно поганым пивом.
Милид обнаружился внезапно. В какой-то момент мужики расступились, пропуская широкоплечего амбала и я увидел шулера: правого уха нет, щеку с той же стороны лица покрывала сеть грубых шрамов, будто её разворотило изнутри да так и зажило, правый же глаз — сплошное бельмо. Такое увечье на улицах Тизы сложно заработать. Тут либо картечью через шлем прошило, либо шестопёром кто приголубил. Выходит, шулер нюхнул пороха. Бывший наёмник? Служивый бы с местной шушерой вряд ли дружбу водил, да и охочий до чужого добра народец не шибко жалует солдатню.
Здоровый глаз картёжника уставился в мою сторону, затем Милид моргнул, и толпа снова сомкнулась. Я решил, что пора и громко окрикнул подавальщицу:
— Краля! А ну-ка подай мне чарку пива! Да чтобы доброго! Это пойло воняет мочой!
— Кто это там горлопанит? — Тут же словно из-под земли вырос бритый детина и навис надо мной, в руке он сжимал короткую дубинку, да поигрывал ею. — Не нравится пиво, так и вали отседова!
— Ладно-ладно. — Я поднял руки, мол, всё понял. — Бес попутал.
— Смотри не запутайся. — Вышибала сплюнул и скрылся.
Естественно, пива мне никто не принёс, но правильные слова попали в нужные уши и вскоре щуплый переместился за стол к Милиду. Чуть погодя шулер встал из-за стола, и, почёсывая мошонку, ленивой походкой покинул пивнушку. Я выждал какое-то время и тоже направился к выходу, поджигая поток на ходу. Чем бес не шутит, а от местной братии можно ожидать чего угодно: перо под ребро и в сточную канаву.
Покинув пивнушку, я вышел на площадь и вдохнул полной грудью. Тиза уже погрузилась в холодную безлунную ночь,
