Добрые Люди - Дмитрий Александрович Тихонов
— Да, сейчас прибудут пожарные и помогут им.
— А почему нельзя туда? Я хочу посмотреть.
— Там опасно. Взрыв может снова повториться.
— Понятно.
Возможно, это было верное решение. В Тизе выросло не одно поколение, которое о войне только в книгах читало. К тому же городские дети сильно отличались от крестьянских. Отпрыски бюргеров не ведали той суровой жизни, которая выпала деревенским ребятишкам: в городах мало что слышали о голоде, не гнули спины в полях, жили в тепле и в достатке. «Изнеженные создания», — как говаривал один мой знакомый. Нет, Кэтти не стоило смотреть на лежащих без чувств парней, разбитый фонтан и кровь.
— Где твои родители? — спросил я, пробуя плечом первую попавшуюся дверь. Закрыто.
— Папка на работе, он на рынке торгует. А мамка должна быть дома.
— Далеко твой Лисий квартал?
Вторая дверь тоже не поддавалась.
— Не-а. Это рядышком. Два поворота налево и потом направо, если идти по Цветочной улице. А что там случилось? Так бахнуло… и ты, ты так быстро бегаешь.
— Да, я очень ловок.
Замок третьей двери оказался настолько расхлябанным, что я без труда выдавил его. Внутри никого.
— Вы тут живёте? А почему я вас раньше не видела? — Кэтти не унималась.
— Да, я арендовал недавно это жильё. — Следовало чем-то занять ребёнка, благо тут на самом деле кто-то жил и таз для умываний был полон. — Кэтти, тебе надо умыться. Гляди какая грязная.
Я подтолкнул её к зеркалу, а сам прикрыл дверь. Следовало сменить одежду, в таком виде я буду привлекать внимание не хуже городской путаны у Храма Создателя в воскресную службу. Пока Кэтти умывалась, я обшарил старенький шкаф с покосившимися фасадами, и удача улыбнулась мне: на вешалке висел потрёпанный камзол с заплатками на рукавах, а на полке обнаружилась стопка аккуратно сложенных штанов, тут были даже двуцветные шоссы[1] и брэ[2].
Камзол слегка жал в плечах, а штаны были коротковаты, но зато я теперь мало чем отличался от обнищавшего бюргера. Свой дорогой костюм я оставил владельцу жилища, предварительно вычистив карманы, так сказать — бартер. Проверил штаны и только после этого умылся в тазу. Кэтти к этому времени успела заскучать и снова начала приставать с вопросами.
— Вы же не заберёте у меня монету?
— Нет, — я улыбнулся. — Она твоя.
— Ура!
— Тихо. — Я приложил палец к губам. — Не шуми.
— Хорошо, — сказала она шёпотом.
Я открыл ставни и выглянул наружу: окно выходило в смежный дворик, здесь тоже журчал питьевой фонтан, лавки пустовали. Цоколь дома слегка возвышался над мостовой, а расстояние от подоконника до земли не превышало мой рост. Я выпрыгнул и, осмотревшись, протянул руки над головой.
— Давай, я ловлю.
Девочка оказалась не из робкого десятка и смело прыгнула следом.
— Куда нам теперь? — спросил я, беря её за руку.
— Туда, — она ткнула пальцем в сторону арочного пролёта.
Окинув тёмные окна взглядом, я направился к выходу из двора. Конечно, нас кто-то мог заметить, и особо законопослушный бюргер должен уже спешно одеваться, дабы честно доложить об увиденном — так, мол, и так, видел мужика с ребёнком, вылезли из окна и скрылись. Но я справедливо решил, что даже если таковой найдётся, то законники вряд ли станут слушать далее того момента, когда бюргер начнёт описывать мою внешность — у первых нынче дел пруд пруди, больно надобно им искать какого-то воришку. Но Кэтти всё же могли хватиться: она явно не первый раз играла в этом дворе, и кто-нибудь из соседей может сообщить законнику, что была ещё одна девочка, а значит к её родителям я должен явиться раньше первых, вернуть девочку домой и ретироваться. А там потом пусть гадают, что и как.
К Цветочной улице мы добрались быстро. Как я и предполагал — на нас никто не обращал внимания. «Два поворота налево и один направо», — весьма просто на словах. Дети воспринимают расстояния явно иначе. На деле мы протопали чуть ли не половину Жилых районов, прежде чем Кэтти радостно воскликнула:
— Вон мой дом!
— А ты далеко гуляешь, — удивился я. — Родители отпускают?
— А они не знают, — смутилась Кэтти. — Ты же не скажешь маме? Ну пожалуйста.
— Мне придётся, Кэтти, — строго сказал я.
— Бука!
«Вот тебе и спасибо…»
Дверь нам открыла заплаканная женщина с удивительно большими глазами, но стоило ей разглядеть Кэтти, как лицо мамы — иначе и быть не могло — просияло.
— Кэтти! О, Кэтти! — Мама приобняла дочь и втянула в дом. — С тобой всё хорошо? Ты цела?
— Да мама, мы играли в мяч, а потом бум… — Девочка смешно надула щёки и руками показала взрыв.
Женщина прижала пальцы к виску и её повело в сторону. Я аккуратно подхватил маму Кэтти под локоть и усадил на кушетку. Выглянул на улицу и закрыл дверь.
— Кэтти, принеси маме воды, — попросил я, и девочка устремилась из просторного зала в соседнюю комнату.
— Я… я… — мама Кэтти пыталась что-то сказать сквозь слёзы. — Спасибо.
Я кивнул. Кэтти принесла стакан воды, и женщина сделала несколько глотков. Вытерла слезы и представилась:
— Я Мэри.
— Гарри, — выдал я первое пришедшее в голову имя.
Мэри видимо только сейчас разглядела меня — да, вид у меня был непритязательный.
— Простите, а вы…
— Так, прохожий.
Мама Кэтти встала и отступила на шаг.
— Моя одежда пострадала при взрыве. — Я постарался исправить ситуацию. — Пришлось надеть эти старые вещи.
— Дядя живёт в том доме, ну там, где лавка Талика, ну у парка, мам! — сказал Кэтти.
— Я недавно в Тизе, — кивнул я. — Торгую шерстью. Арендовал комнатушку поближе к рынку, но видит Создатель всё впустую. Придётся возвращаться не солоно хлебавши. В городе такое твориться.
Мэри слегка расслабилась, но всё равно поглядывала на меня с опаской.
— А вы не знаете где разрушения? — спросила она. — Муж сейчас на рынке. Я себе места не нахожу. Ещё и Кэти! Вот выпороть тебя надо. Говорила же гулять возле дома!
— Увы, — я отрицательно покачал головой. — Было три-четыре взрыва. Все рядом с парком.
Она печально вздохнула.
— Мой вам совет — уезжайте из
