Александр Воробьев - Нашествие

К утру шторм стал стихать, но лодка уже миновала Дарданеллы и теперь петляла среди множества мелких островков Эгейского моря. И пусть сквозь зубы матерился держащийся лишь на кофе Михненко, а экипаж валился с ног от усталости, пусть они шли по устаревшей лоции, но самое опасное было уже позади, они вырвались из тесного Черного моря, вырвались из ловушки и полных ходом шли к родной земле. Месяц, и они дома, всего в полутора сотнях километров от лесных деревушек Рода. Тридцать дней до твердой земли.

Их упустили, вряд ли у пришедших из глубин космоса ящеров имелся опыт противолодочной борьбы. Пленные на этот вопрос вразумительного ответа не дали, и люди ощутимо повеселели. Скученные в тесных отсеках, во влажной и душной атмосфере подводной лодки, они наконец-то поверили в победу.

Игорь размышлял. Полученные от пленных данные и правда позволяли подорвать мощь пришельцев одним сильным ударом. Если удастся уничтожить их плацдарм на планете, то справиться с оставшимися лишь вопрос времени. Большинство популяции уже на Земле, в космосе оставлен лишь дежурный персонал. Только сумасшедший предпочтет жить в пустоте, когда под тобой уже практически завоеванная планета. Уничтожив города и заводы врага, можно будет говорить с ними на равных, ящеры сами показали, сколь дороги космические перевозки из пояса астероидов, и как важна для них возможность зацепиться за клочок земли.

Он принял решение, Австралии суждено пережить массированный ядерный удар. И если там все еще оставались люди, то смерти их должны были послужить выживанию человечества. Так просто принять решение, когда ты ни разу не видел и не увидишь тех, кто умрет по твоей вине.

Глава 21

Когда я прочитал мемуары Белкина, мне многое стало понятно. Денисов, таинственный основатель Ордена, оказался вовсе не тем, каким мы его привыкли считать из официальных источников. Вовсе не благо человеческой расы было основным его мотивом, нет! Месть за семью, вот что легло в основу таинственного Ордена, рыцари которого сейчас разбросаны по всем планетам человеческого сектора! Месть стала базой их идеологии! А месть не лучший стимул для созидания.

В этой книге я хочу разобраться, что же представляет из себя Орден Хранителей Человечества на самом деле, что он дал, и чего нас лишил. Вопросов накопилось много, поэтому давайте начнем…

Лодка достигла Финского залива в первой половине августа, и люди в отсеках с нетерпением ждали возможности вступить на твердую землю. Особо тяжело пришлось раненным, треть из которых так и не увидела родных берегов. Спертый дух отсеков отнюдь не способствовал заживлению ран, и медики сбивались с ног, пытаясь хоть чем-то облегчить страдания покалеченных. Игорь ввел эвтаназию, разрешив прекращать мучение безнадежных, в том случае, если они сами просили о смерти. Милосердие порой принимает разные формы. Боль сообщает нам, что мы еще живы, но бессмысленна боль, если смерть неизбежна. Инъекция яда и постепенное погружение в вечный сон для многих лучше, чем медленная агония угасающего организма.

Лодка выгрузила их совсем рядом с Питером, чуть дальше Кронштадта, дальше следовало идти своим ходом. Игорь перелез через борт резиновой лодки, по щиколотку погрузившись в прибрежный песок. Он переправлялся одним из последних, следя с борта лодки за выгрузкой раненных. Чуть более полутора сотен человек, треть не дожила до солнца. Сейчас они лежали, подставляя бледные лица под ласкающие кожу солнечные лучи, с наслаждением вдыхая пьянящий аромат свежего воздуха. Только тот, кто испытал заточение в железной теснине подлодки, поймет радость простого дыхания.

Песчаный берег, поросший сосновым лесом, полого спускался к воде. Старая дорога, что шла вдоль воды, сияла свежевымытым асфальтом, только что здесь лил дождь. Михненко встал рядом с Игорем и потянулся, словно огромный кот.

– Лепота! Два месяца земли под ногами не чувствовал.

– Спасибо, что подбросил, Сергей Валерьевич.

– На том свете сочтемся. – Игорь окинул взглядом мнущихся под прохладным ветерком пленных. – Сергей Валерьевич, я вернусь с припасами через три недели, ожидайте меня здесь.

– Без проблем, магистр. Я вам и сопровождающих выделил, лишние руки для носилок всегда пригодятся, да и ребятам размяться не помешает.

К берегу подгребали четыре загруженных моряками шлюпки. Игорь с благодарностью пожал крепкую руку морского офицера, мысленно обещая устроить для матросов настоящий праздник, едва они достигнут земель Рода. Недалеко, уже совсем недалеко, что такое сто с небольшим километров для тех, кто пешком добрался до Крыма. Игоря всегда охватывало нетерпение, когда длинная дорога подходила к концу. Хотелось ускорить шаг, быстрее добраться до следующего поворота, глаза искали знакомые приметы местности, Игорь торопился домой. Но шли они весьма и весьма медленно, носилки с раненными замедляли продвижение, и за час отряд проходил не более трех-четырех километров. Целых пять дней пути до границы.

На ночевки останавливались в заброшенных деревнях, в большинстве из которых целыми оставались один, максимум два дома. В этих краях на славу погуляли карательные отряды пришельцев, погуляли давно, самое позднее позапрошлой осенью. И каждый раз Игорь ловил себя на том, что с ненавистью смотрит на изможденных дорогой ящеров. Если бы он мог их убить, но нельзя, ученым в Сибири требовались подопытные для изучения физиологии и психологии пришельцев. Впрочем, успокаивал себя Игорь, смерть от его руки будет слишком легкой, пусть послужат подопытными кроликами, принося пользу всему человечеству. А пустить их в расход никогда не поздно..

От ящеров он уже знал, что полноценным разумом обладают лишь самки, самцы выполняют простые приказы, их дрессируют на выполнение простых работ, где требуется физическая сила. Тот единственный пленный с базы в Прибалтике был самцом, а они то гадали, не лишился ли он разума от шока. Оказывается, его и к разумным-то можно было отнести с большой натяжкой. Великолепные солдаты, грузчики, чернорабочие, самцы даже не умели толком говорить, хотя понимали отданные четким голосом команды. Правили самки.

Валентайн шагал рядом, на ходу обкусывая сухарь.

– Хитрый выверт эволюции, Игор, отсутствие разума у одного из полов трудно обьяснить.

– Напротив, вполне объяснимо. Самцы, как защитники стаи, в принципе не нуждаются в разуме, при наличии значительной физической силы, а силой они не обделены. Если вокруг достаточно пищи, то самец охотиться, а самка следит за жилищем и потомством. Если представить себе, что вокруг разнообразие мелких хищников, то волей-неволей самке придется напрягать извилины, чтобы уберечь гнездо от разорения. А дальше как и везде, выживает наиболее приспособленный, а они хочу заметить довольно приспособлены к окружающей среде. Их гнезда располагались на побережьях, самцы в воде добывают пищу, а самки на берегу ухаживают за потомством.

Отто кивнул на плетущегося в хвосте колонны высоченного самца, в лохмотьях темно-коричневого камуфляжа. Тот, нагруженный набитым вещмешком, уже изрядно покачивался от усталости.

– Он не очень-то активен для охотника, и оживает только тогда, если какая-нибудь самка отдает ему приказ.

– А тут уже работают социальные механизмы. Самцы поколениями дрессировались выполнять приказы самок, у них начисто отсутствует свобода воли. Думаю, прикажи они ему напасть на нас, то он без раздумий атакует безо всякой надежды на победу. Только они такого приказа не отдадут.

Отто запнулся о некстати подвернувшийся булыжник, с проклятьем нагнулся и отправил каменюгу в полет до ближайших кустов.

– Шайсе! Прости Игор. Так почему не отдадут?

– А зачем терять удобного и верного слугу? Это не в женской натуре.

Отто, все еще потирая ушибленную ногу, захохотал.

– Это ты верно заметил, Игор. Наши женщины тоже вертят нами, как хотят.

– А вообще, пусть с этой загадкой разбираются ученые, у нас с тобой и других дел по горло.

Целый день они обходили по дуге Ладожское озеро. Как они не торопились, Игорь не хотел идти через дряхлеющий без присмотра Питер. Мертвый город напоминал о прежней жизни, наглядно показывая что они потеряли. Ведь по сравнению с прошлым, даже блеск Сибирской республики не более чем потуги дикаря походить на английского лорда. Никто не любит, когда его тыкают носом в собственное убожество.

Над Ладогой сгущались грозовые облака, резкие порывы ветра гнали к берегу высокие увенчанные белоснежными барашками волны, в это время года штормило на озере часто. Ветер рвал в клочья пену, заставлял слезиться глаза и сушил кожу, воздух заметно похолодел. Не смотря на усталость, Игорь приказал увеличить темп марша, до ближайших поселений оставались считанные километры. Люди приободрились, никому не хотелось вставать на ночлег в лесу, тем более, что надвигалась гроза. Соскучившись за месяцы странствий по бане и чистым кроватям, они буквально рвали жилы, стремясь поскорее добраться до своих. Как ни отдраивай себя в ручьях и реках, как ни отстирывай одежду речным песком и золой, а настоящую чистоту тела может обеспечить лишь баня. Походные бани из палатки и груды прокаленных камней дают лишь иллюзию чистоты, им не хватает жару и вскоре человек вновь ощущает себя грязным. Конечно, от насекомых и инфекций помогает и такое мытье, но истинное наслаждение от помывки можно получить лишь в деревенской бане.