Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
Хороший вопрос, вот бы самому знать!.. Оружия нет, левая рука до сих пор не зажила, может подвести. С другой стороны, в помещении бой вести легче: со спины не зайдут. Да и позицию лучника Лиар успел приметить…
– Смотря сколько будет противников, – наконец откликнулся он. – Вряд ли они сунутся сюда всем скопом. Втроем-вчетвером скорее… Если успею добраться до стрелка, то я с ними справлюсь, если нет… Ну, вы поняли.
– Вот как?.. Боюсь, вы забыли об одаренном. Впрочем, не важно, с ним я попробую разобраться сама. Дверь не вскрыть, там засов, придется ждать, когда нас придут проверить… Вы встанете слева от двери, – она взглядом указала место, – лучник ваш. Если что, держитесь за мной, в меня он стрелять не рискнет, во всяком случае не станет бить насмерть: мой труп им не нужен…
– Хорошо, пусть так, я понял, – торопливо кивнул Альвир.
Что же она медлит? Если действительно может избавиться от веревок, почему не обсудить все это после? Принц не обманывался ее спокойным размеренным голосом, он видел, как мелко подрагивают сведенные судорогой мускулы, как женщина вытирает о плечо выступающие на лице крупные капли пота. Но она почему-то не торопилась, стояла, уткнувшись взглядом в одну точку. Обветренные губы беззвучно шевелились – не то бранилась, не то молитву читала, поди разбери. А потом Альвир даже понять не успел… Лэрри обхватила одну ладонь другой, сдавила, дернула… Хруст был негромким, но по ушам саданул не хуже пожарного колокола. Она не закричала, только выдохнула сквозь стиснутые зубы и принялась высвобождать кисть – если прижать большой палец определенным образом, то руку можно вытащить из веревок, Лиар это знал… Вот только человеческая ладонь так не гнется! Ее для этого нужно сначала сломать… Альвир оторопело смотрел, как веревка до крови сдирает кожу на запястье, – ему бы отвернуться, зажмуриться, чтоб не видеть этого кошмара, но его как парализовало… Наконец дрожащие пальцы Лэрри выскользнули из пут, и кроме уже начавшего появляться отека у основания большого пальца Лиар увидел незажившие ожоги – глубокие, как будто на кожу попали брызги расплавленного металла. А еще – простой серебряный обод на безымянном пальце, надпись отсюда было не прочесть, но Альвир и без того понимал, что там написано. Рыцарь, значит! Редкое это дело среди женщин, он вживую и не встречал.
Только как бы пристально Лиар ни вглядывался в ее движения, все равно не сумел понять, откуда в ее руке взялось крошечное лезвие – тонкое, как игла, короткое. Но откуда-то она его достала – из прически, что ли? – и принялась резать веревки на второй руке. Лезвие норовило выскользнуть из покалеченных пальцев, и к остальному добавилось несколько неглубоких порезов. Наконец размочаленная веревка осталась висеть под потолком, а Лэрри, пошатываясь, подошла к оторопевшему Альвиру и несколькими рваными, нетвердыми движениями освободила его руки. Протянула лезвие, чуть оцарапав ладонь – мол, дальше давай сам, и только после этого опустилась на земляной пол.
Лиар принялся лихорадочно пилить веревки на своей груди и лодыжках, потом бросился к лежащей на полу женщине.
– Лэрри! Слышите меня?
Глаза ее оказались открыты, но взгляд был совсем мутным, да и направлен он был куда-то мимо Альвира.
– Я не хотела вас напугать… – прошептала она. – Бесы с ней, с этой рукой, все равно пока ожоги не сойдут, от нее никакой пользы. А там как раз срастется…
Жутковатая была логика… А еще возникло у Лиара чувство, будто Лэрри говорит не с ним и не перед ним оправдывается. Она смотрела поверх его плеча и едва ли вообще понимала, где находится. Принц неловко пробормотал что-то успокаивающее и накинул ей на плечи свою куртку. От невозможности помочь он чувствовал себя до беса виноватым.
А она продолжала говорить нетвердым сорванным шепотом – не то звала, не то просила о чем-то, говорила, что скучает. Черты ее разом утратили свою твердость, ожили… И несмотря на болезненную гримасу, на бледных растресканных губах проступало подобие улыбки.
Альвир отвел глаза, не выдержав этой картины. Хотелось вовсе зажмуриться и зажать уши, чтоб не слышать слова, которые явно предназначались не ему. Он плотней запахнул куртку на ее груди и, опустившись на пол, принялся ждать.
Глава 6
Эрид, командир шестого отряда столичной стражи. Эверран, столица
За мутным слюдяным окном, кажется, светало, пустела бутылка на столе. Шестой отряд эверрской стражи отпустили с дежурства несколько часов назад – отсыпаться, но Эрид вместо того, чтобы лечь, упрямо пил, не чувствуя ни запаха, ни вкуса. Зря, может: отдыхать теперь придется нечасто… Но выпивка хоть немного притупляла, сглаживала память о прошедшем дне. И помогала не думать о завтрашнем…
Казнь состоялась вчера. Не первая на памяти Эрида и едва ли последняя, но легче от этого не становилось.
«Если ты есть на свете, великая Ане, то помоги мне дожраться до беспамятства!» – думал стражник, опрокидывая в рот содержимое очередной кружки.
Но то ли не слышала его Милосердная богиня, то ли просто не считала нужным помочь… Перед глазами то и дело вставали лица приговоренных – усталые, измотанные надеждой, страхом и бесконечными допросами. Эрид знал, что случилось в трактире у Пятой башни, знал, что люди эти даже бунтовщиками не были… Проклятье, окажись в петле сам Эрид – как заговорщик и сподвижник Ордена, – это было бы по крайней мере понятно! Он знал, чем рискует и ради чего! А эти… Заплаканная разносчица, трактирщик, пекарь из лавки у западных ворот… Они то смотрели в рассохшиеся доски помоста, то выискивали знакомые лица среди собравшихся на площади горожан. Прощались. Где-то в толпе безнадежно всхлипывала женщина.
Потом один из приговоренных, здоровенный парень с еще не отцветшим синяком под глазом, плюнул под ноги прибывшему на казнь Сэйграну Ивьену. Шестым или седьмым его вешали… А когда тело перестало дергаться в петле, откуда-то из толпы прилетел первый камень – до регента не достал, но теперь это было неважно.
«Всех не перевешаете!» – крикнул кто-то, и другие подхватили. Толпа качнулась к помосту, заставляя пятиться палача и стоявших рядом с ним стражников. Вот так чаша людского терпения, казавшаяся прежде бездонной, наконец переполнилась, отчаяние и ненависть хлынули за края, оборачиваясь камнями и проклятиями. Вокруг регента сомкнула строй охрана, что-то скомандовал своим людям вездесущий Теан Эльвинар. Впрочем, не все горожане рвались к помосту с приговоренными, таких было меньше, чем показалось вначале… Многие, напротив, готовы были без оглядки
