Мир некроманта Эла: Дорога мести - Михаил Ежов
Приятель Закуро связал старосту и принялся избивать, требуя сказать, где спрятаны ценности. Он хотел выслужиться перед командиром. В конце концов ему удалось развязать пленнику язык. Староста признался, что закопал несколько монет во дворе незадолго до начала атаки. Воин побежал их искать, а Закуро присел возле окна, прислушиваясь к звукам боя, доносившимся издалека. Вдруг перед глазами у него потемнело, голову сдавило, и он потерял сознание.
Очнулся Закуро в повозке. Бой был давно окончен, и армия возвращалась домой, отягощённая добычей: перед тем, как поджечь деревню, из домов вынесли всё, что стоило хоть медную монету. Хватить должно было не только на налоги, но и на жалование солдатам.
Глава 65
Закуро расспросил товарищей и выяснил, что оставался без сознания два дня. Окраины давно остались позади, и Закуро видел вокруг благоустроенные дома богатой деревни, которой не грозили карательные меры: налоги здесь платили исправно и не помышляли о бунтах.
Именно тогда Дару и заговорил с Закуро. Воин был поражён и испуган, но постепенно привык. Должно быть, какая-то часть его сознания вдруг проявилась в виде отдельной личности. Закуро слышал, что порой такое случается. Что поделать, значит, так угодно богам. Оставалось только смириться и научиться уживаться со своим двойником. Это оказалось нелегко, но время расставило всё по местам.
Размышляя о прошлом, Закуро заснул.
Его разбудил амадек. Была середина ночи. Гаюны так и не появились. Закуро скоротал время своего дежурства, сочиняя в уме стихи и вспоминая те, что знал. Чтобы не замёрзнуть, он наломал веток и сделал костёр поярче. Через три часа проводник проснулся, путники оседлали коней и поехали дальше, радуясь, что избежали встречи с гаюнами, и не пришлось задерживаться в лесу.
Когда впереди показались скалы Ами-Цишгуна, Закуро испытал лёгкое волнение. Если Миока в Джагермуне, ей придётся объяснить причины своего поспешного отъезда. Ронин, хотя и не всерьёз, но всё же допускал, что женщину могла выгнать из Эдишамы любовная интрига. В таком случае Закуро хотел знать, кто его соперник. Скрепя сердце, он, наконец, честно признался себе, что отправился за Миокой не только из желания помочь — ревность тоже сыграла свою роль.
К вечеру Закуро и Мунх добрались до обители. Монахи приняли их радушно и согласились показать, где живёт Сабуро Такахаси, предупредив, что тот едва ли согласится беседовать. Впрочем, уверенности у них в этом не было, поскольку, как узнал от них Закуро, недавно приезжала дочь отшельника в сопровождении какого-то мужчины, и брат Сабуро говорил с ними. При этих словах ронин почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Но, когда монахи сказали, что женщина была при смерти, он испугался.
— Ей было гораздо лучше, когда она уезжала, — увещевал отец Вей-Мин. — Уверен, какая бы болезнь ни настигла её по пути в Джагермун, она отступила.
— Куда они поехали? — допытывался Закуро, но ответить никто не мог.
— Это, наверное, знает только брат Сабуро, — предположил один из монахов.
— Ну, тогда я бы хотел как можно скорее повидать его.
— Завтра утром брат Фагу отведёт вас, — сказал отец Вей-Мин. — Сейчас уже слишком темно.
— Я бы хотел поговорить с господином Такахаси как можно быстрее.
— В горах не стоит разгуливать в темноте. Я не могу позволить монахам рисковать собой и вами.
Закуро пришлось смириться. Он понимал, что отец Вей-Мин прав, хоть ему и очень хотелось знать, куда отправилась Миока.
Таким образом, ронин остался в Джагермуне до утра. Их с амадеком покормили и отвели в две пустовавшие комнаты.
— Наконец-то нормальный отдых! — воскликнул Дару, едва Закуро остался один. — Я уж думал, нам так и придётся всю дорогу ночевать под открытым небом.
— С каких это пор ты стал таким привередливым? — поинтересовался Закуро, готовя ко сну постель.
Монахи любезно поделились с ним матрасом, простынями, одеялом и подушкой, а также дали полотенце и принесли таз с горячей водой.
— С тех самых, как вообразил, что ты, наконец, набегался, и мы будем спокойно жить в Эдишаме или другом достойном городе, — язвительно ответил Дару.
— С каких это пор Эдишама стала достойным городом? — в тон ему усмехнулся Закуро.
— Слушай, твоя новая профессия мне нравится, честное слово. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы быть ронином и продавать свои услуги тем, кто готов развязать кошелёк. Конечно, многие тебя осудили бы, но ведь чужое мнение нас не слишком заботит. Таких специалистов, как ты, в Эдишаме немного, да и в других городах наперечёт, так скажи: что тебе мешает сидеть на своей заднице ровно⁈ Почему тебя тянет во всякие переделки? Сначала история с вампирами, за которую мы не получили ни йуланя, а теперь ещё эта погоня за девчонкой! Разве профессионалы так себя ведут?
— Да, если любят, — ответил Закуро, ставя таз на пол и начиная раздеваться.
— Хочешь сказать, ты любишь Миоку? — с сомнением спросил Дару.
— Думаю, да.
— А Фуситэ? — язвительно поинтересовался двойник.
— И её тоже.
Дару фыркнул.
— Так не бывает!
— Но мне дороги они обе, — возразил Закуро, начиная умываться.
После нескольких дней пути он был рад и этому тазу.
— И всё же ты предпочёл поехать разыскивать Миоку, которая бросила тебя, а не защищать Фуситэ, которая тебя ждала, — заметил Дару.
— Ты отлично знаешь, почему я так поступил, — Закуро старался говорить спокойно.
— Да нет же! — раздражённо воскликнул двойник. — Именно об этом я тебе и толкую всю дорогу: я не понимаю, зачем ты попёрся за Миокой, если в Эдишаме тебя ждёт госпожа Ханако, которую ты любишь уже много лет!
— Не знаю, — ответил Закуро. — Наверное, просто чувствую, что Миоке я сейчас нужнее.
— Какое благородство! Посмотрим, что ты скажешь, когда вернёшься в Эдишаму и обнаружишь, что Фуситэ мертва! — резко сказал Дару. — Зная тебя, уверен, что ты не простишь себе этого, несмотря на все доводы разума!
Закуро помрачнел.
— Поздно отступать, когда половина пути пройдена.
— С чего ты взял, что половина?
— Закончим этот бесполезный спор. Стражники позаботятся о Фуситэ.
Дару презрительно фыркнул.
