Олег Верещагин - Там, где мы служили...
— Служу победе! — выкрикнул Джек. Получилось заполошно, он покраснел, но Бачурин уже отвернулся. Он заложил руки за спину… и солдаты увидели, как генерал крепко сцепил дрожащие пальцы. Бачурин осматривал холмы, где санитары уже сносили раненых и убитых к вертолётам. Трупов было много. И кое-какие просто складывали в мешки. Чтобы удобней было нести.
По частям…
— Они погибли, как подобает воинам, — генерал не поворачивался, и в его голосе не было никакой патетики. Но потом голос дрогнул: — Они не боялись смерти, потому что верили в жизнь!..
… - Поздравляю, — Дик хлопнул Джека по плечу.
— Есть с чем, — поддержал Эрих. Джек посмотрел вокруг растерянно — все были за него искренне рады, а он сам не очень-то понимал, если честно, что именно сделал.
— Ты храбрец, англичанин, — Иоганн качнул Джека за плечи, а потом вдруг стиснул и приподнял в воздух. — У-ух!
— Пусти! — рассмеялся Джек, вырываясь. Иоганн поставил его на землю и отдал честь. — Ну держитесь, рядовые! — грозно сказал Джек. Жозеф сделал вид, что очень испуган.
— Так, — Иоганн потёр грудь, скривился. — Сейчас глотаем по таблеточке против страха и идём спатеньки.
— Самое то, — поддержал Дик. Джек, наконец отомкнувший от автомата обломок штыка, наклонился и взял у Анны её штык.
— Пошли.
6
Успех операции был полным. За двое суток линии африканских фронтов резко сдвинулись. Во многих местах противник элементарно бежал, стараясь скрыться или раствориться среди местного населения. Конкретно 10-я дивизия на 70 % освободила Крэйндален, надвое раскроив противостоявшую ей группировку врага. Да и от её пятнадцати тысяч осталась едва четверть.
Штурмовые роты теперь располагались в тылу, на захваченных позициях врага. Было объявлено пополнение, и все три роты в нём на самом деле нуждались. «Эдельвейс» потерял убитыми 85 и полностью списанными 11 человек, «Волгоград» — 77 и десять, «Мёртвая Голова» — 69 и 12 человек соответственно. Однако, потери противника были гораздо больше — за двое суток «Армия Центральной Африки» потеряла половину личного состава убитыми, пленными и дезертировавшими. Самые большие потери убитыми пришлись на долю «синих беретов», и сейчас командование спешно мобилизовывало всех махди, которые могли держать оружие, с территорий, всё ещё подконтрольных бандитским «властям»…
…Захваченные блиндажи были не такими удобными, как покинутые за холмами, да ещё и оказались повреждены, так что для налаживанья нормальной жизни в них пришлось поработать. Андрей отправился в госпиталь, а Джек получил перед строем — так же, как и Жозеф — нашивку ланс-капрала с объявлением «за храбрость». Во взвод прибыл новый лейтенант по фамилии Скобенюк, встретили его настороженно, пока было неясно, что он за человек… Фишер вышел в капитаны, командовал «Волгоградом» вместо капитана Мажняка — тот погиб в начале боя.
А пополнение так и не прибывало.
* * *Дик разбудил Джека ещё затемно. Вечером юноша лёг поздно и меньше всего сейчас хотел вставать. Не открывая глаз, он попросил:
— Потом, а?
Дик хмыкнул:
— Что потом?
— Всё, — отрезал Джек решительно, стараясь спрятать голову под подушку — и начисто забыв, что подушки-то нет, а спит он на патронной сумке. Дик, засмеявшись, весьма бессердечно потряс его за плечо:
— Поднимайся, поднимайся. Сам, между прочим, вызывался за барахлом ехать.
— Давай днём, — предложил Джек, уже чувствуя, что сон прошёл, но ещё надеясь отбрыкаться.
— Давай, — покладисто согласился Дик. — Конечно, на сумке намного удобней, чем на подушке.
— Ох, — Джек сел, попытался спрыгнуть со второго яруса, забыв, что в этом блиндаже он всего один. — Ну вот зачем мне всё это надо?!
— Вот потому ничего и нет, что никому ничего не надо, — поучительно заметил Дик. — Встанешь ты, наконец?!
— Встал я уже, встал… — Джек поднялся. — Ччччччёрррт… где у них умывальник?
— Он пока не работает, — напомнил Дик.
— Тррррижды чёрт… Полей мне, пошли. Как там, снаружи?
— Дождь, — Дик был лаконичен.
— Правда, что ли? — поморщился Джек.
— Правда. Зима наступает. Снег скоро пойдёт… — Дик проследил, как англичанин недовольно высовывает наружу нос. — В госпиталь к Эндрю заедем?
— Конечно… Сигарет ему надо отвезти, найдём где-нибудь по дороге.
* * *Когда рассвело, дождь стал ещё более мерзким. Правда, не похолодало ничуть, но «багги» бросало на бездорожье, мокрые холмы казались безрадостными, а люди на постах — усталыми. На бывшей нейтралке теперь располагались подтягивающиеся тылы, и трудно было поверить, что ещё недавно в этих самых местах приходилось патрулировать и сражаться, что здесь погиб Ласло, погибло отделение О'Салливана… За тылами, по слухам, уже тянулись и переселенцы.
Они проехали через две деревни. Храмы Ала Шамзи, этого «властелина боли и пожирателя солнца», были сожжены, торчали сырые головёшки. Жители, судя по всему, попрятались, и было ясно, что теперь их ждёт одна судьба — постепенные деградация и полное вымирание.
— Дымящееся Зеркало… — задумчиво пробормотал Дик, лихо крутивший руль. Дождь хлестал по натянутым на головы капюшонам, бил в лица — пришлось натянуть очки. «Багги» ныряла в ложбины, выскакивала из них, словно подброшенная катапультой, шла юзом…
— Что? — не дослышал Джек, державшийся за каркасную трубу.
— Дымящееся Зеркало, — повторил Дик. — Всё-таки странно…
— А что за Дымящееся Зеркало? — Джек вспомнил предмет, виденный на стене во вражеском блиндаже, где они тогда захватили так загадочно потом исчезнувшего бандитского командира.
— Штука такая, — довольно туманно ответил новозеландец. — Вообще, Джек, в нашем мире очень много странного осталось после Безвременья. Не разберёшь даже, откуда что взялось и что какая вещь значит. А есть и такие вещи, которым, по здравому разумению, вовсе неоткуда было браться, а они — реальны.
— Что-то я не пойму, что ты говоришь, — слегка раздражённо отозвался англичанин. — И так погано, а тут ещё твои загадки.
Дик хмыкнул, снова крутнул руль — «багги» околесила, подняв целую волну жидкой грязи, глубокую пенящуюся воронку.
— Многие люди — умные люди — говорят, Джек, что всё, что происходило с людьми до Войны — это часть чьего-то плана. Кто-то зачищал нашу планету от нормального человечества, заменял его мутантами и моральными уродами. А когда шарахнула ядерная война — он и это попытался повернуть в свою пользу… и почти выиграл. И сейчас всё ещё пытается повернуть мир на свою сторону… Да не бери в голову, я с этим сам ещё не разобрался. Может, если хускерлов фирдовских поспрашивать — они больше расскажут, если захотят.
— Всё ты знать хочешь, — заметил Джек. Дик пожал плечами:
— Конечно. Прошлый мир, если по большому счёту, погиб от невежества. Понимаешь… — «багги» перескочила ещё одну выбоину, меньше, — …люди того времени на самом деле были потрясающе невежественны. Точнее — они много знали, больше нашего во многом — и ничего не понимали… Они катастрофически не умели думать, сопоставлять знания и делать выводы. Вот скажи, тебе не кажется странным, что нашим государством, Англо-Саксонской Империей, управляет Император, а государственным строем официально назван коммунизм?
— А что тут странного? — удивился Джек.
— Ну, тебе это не кажется… — Дик подыскал слово не сразу, — …несовместимым, что ли?
— Нет, конечно, — ответил Джек, честно поразмыслив и слизнув с губ воду. — Почему это должно быть несовместимым? Я со школы помню: власть Императора, монархия — это же политическая форма правления. А коммунизм — социально-экономическая формация. Они не пересекаются. Ну, как нам объясняли: на фундаменте стоит дом. Фундамент и стены дома — это разные вещи и в то же время одно целое. И при желании их можно менять и комбинировать. Главное, с умом.
— Ну вот, — кивнул Дик. — А в головах у людей того времени на основе их «жизненного опыта» торчал суковатый клин: Империя и коммунизм несовместимы.
— Да почему?! — возмутился и засмеялся Джек.
— А я не знаю, — пожал плечами Дик. — Нет, наверное, какие-то причины изначально для этого были. Но это были причины конкретного отрезка времени. Время менялось, и очень быстро, а клин оставался. Как молитва, смысла которой не понимают, но которую читают заученно и верят, не думая.
— Как можно верить таким вещам — не думая? — не понял англичанин. — Чему же тогда ты веришь? Откуда знаешь, что это правильно?
— И этого я не знаю, как они там обходились. Лично я думаю постоянно. Даже когда не хочу.
— И я… — вздохнул Джек. Дик продолжал:
— Их вообще очень трудно понять. Ведь были и вещи, которым верить надо просто на ощущениях. Вот ты, например, знаешь, что такое добро?
