Геннадий Эсса - Огненный шар
– Интересная информация, – удивились собеседники. – До этого съезда им еще далеко, для начала надо свергнуть законное правительство. Как все это у них получится – неизвестно. Ну, и что дальше?
– Съезд провозгласит переход всей власти в центре и на местах к советам. – Ник говорил все достоверно, потому что знал историю лучше всех. – Будут рассмотрены предложения Ленина о земле и о мире. Поэтому солдаты и крестьяне поддержат его, и тогда решится вопрос, чтобы покончить с прошлым.
– И с каким же это прошлым? Сейчас все настоящее. Болтаете вы, молодой человек, совершенно ни о чем.
– Я согласен, что для начала надо свергнуть Временное правительство, – продолжал Ник.
– А что его свергать? Оно и без того не защищено – бери и все. Но это же преступление – свергать законную власть? Группа каких-то самозванцев решила, и все поддержали. А кто? Эти голодранцы да пьяная анархия, которая пользуется случаем и грабит город, а потом ограбит и всю страну? Все это вы считаете правильным? Нам просто жаль всего того, чего страна добилась за это время. Сейчас все пойдет с молотка.
– Политика меня мало интересует, – сказал Жан и отошел в сторону от группы интеллигентов, понимая, что они всерьез заинтересовались умозаключениями Ника. – Слышь, ты, оратор, – позвал он своего друга. – Не пора ли нам двинуться вперед. Уж что-то мы здесь задержались.
– Вы, молодой человек, не мешайте нам выслушать интересное мнение вашего товарища, – сказал мужчина.
– Мнения у всех разные. У меня свое, и оно заключается в том, чтобы покончить с дискуссией и заняться практическими делами.
Ин извинилась и отвела Ника в сторону.
– Хватит с ними болтать, – сказала она. – Что ты им доказываешь то, что знаешь больше их?
– Я просто рассказываю, что их и страну ждет в будущем.
– Они на тебя как на пришельца смотрят, – заметил Жан. – Откуда им понять, что будет через год или два? У них сейчас одно на уме – кто кого победит, на ту сторону они и перейдут.
Ник сделал недовольное лицо и оглянулся на кучку интеллигентов.
– Может, это ученые или академики стоят и решают, что им делать дальше? На чью сторону переходить?
– Конечно, – Жан тоже покосился в сторону. – Где ты видишь здесь академиков? Они такие ученые, как мы – инопланетяне. Им до ученых еще на сивой кобыле полжизни скакать, и то вряд ли доберутся.
– Есть предложение нам отсюда уйти, – после долгого молчания сказала Лиза.
– Вот этого делать теперь нельзя, – Жан обнял ее за талию. – Не для того мы здесь, чтобы отсиживаться на квартире твоей родственницы. Ты не обижайся на меня, но я хочу увидеть все, а самое главное, Егора и постараться его убедить в неправильности его решения. Не дело, если парень попадет в этот переплет.
– Он уже попал, – сказал Ник.
– Это не есть хорошо. Когда двинемся на площадь? – спросил Жан.
– Ты опять спешишь. Пока еще из них никто не решился идти под пули, а ты уже рвешься, – заметила Ин.
– Девчонки, останьтесь здесь или идите домой. Мы утром к вам вернемся.
– Нет! – твердо заявила Лиза. – Я никуда не пойду.
Жан удовлетворительно улыбнулся. Его осунувшееся за последнее время лицо доказывало его усталость.
– Я мечтаю об одном, – сказал Ник. – Взять Зимний и хорошо выспаться. Я, наверное, просто вырублюсь на целые сутки.
– Ин не даст, – улыбнулся Жан.
– И я тоже выспалась бы, – поддержала его Ин. – За эти дни мы столько отмотали по Петрограду, что я уже не помню, где и была. Ты, Лиза, разве не устала?
Лиза взглянула на Жана.
– Нет, мы не устали, – сказал Жан. – Мы займемся другим делом.
– Интересно будет посмотреть на вас, когда вернетесь домой.
– Нечего подглядывать. – Жан всматривался в серые лица проходивших мимо подразделений солдат.
– Ну, Жанчик, – Лиза попросила его помолчать, замечая внимание солдат в их сторону. – Не надо выделяться. На нас и так все смотрят с недоверием.
Вскоре прошел слух, что штурма Зимнего дворца не будет и Временное правительство самостоятельно сложит с себя все полномочия и сдастся.
Но солдаты и матросы не хотели уже добровольной сдачи правительства. На их лицах было видно, что они просто хотят крови, расправиться с министрами и хоть раз в жизни потоптать паркеты Зимнего дворца.
Ожесточенные лица с яростью поглядывали в сторону Дворцовой площади, и им не терпелось быстрее расправиться с защитниками Временного правительства.
Штурмовать Зимний дворец большевики решались только после прибытия им на помощь из Кронштадта Балтийского флота.
Несмотря на то, что Ленин требовал вывода всего флота, считая, что перевороту в Петрограде угрожает большая опасность, нежели со стороны Балтийского моря, сами матросы, вопреки требованиям Ленина, не захотели оголять внешний фронт немцам.
Практически одновременно с последним воззванием правительства к России, в девять часов вечера, после холостого сигнального выстрела из Петропавловской крепости, началось наступление большевиков на Зимний дворец.
Первая атака представляла собой ружейный и пулеметный при участии броневиков обстрел дворца, сопровождавшийся ответным огнем защитников правительства, и продолжалась около часа.
– Да, – вздохнул Жан. – Так мы много не навоюем. Оружия нет, даже камня найти не могу, чтобы закинуть в окно Зимнего.
– Это называется хулиганством, – заметила Ин.
– Я знаю. А где ты тут видишь нормальных людей? От них винищем за версту несет, мат на мате и все прочее.
– Кажется, сейчас уже что-то начнется.
Солдаты загудели, заволновались: все устремили свои взоры в сторону площади.
Глава 18
Без четверти одиннадцать большевики снова начали обстрел Зимнего дворца из орудий Петропавловской крепости, сделав около тридцати пяти выстрелов боевыми снарядами.
– Ну и долго еще ждать, когда эта «Аврора» вдарит и подаст сигнал к штурму? – не терпелось Жану, который, поглядывая в сторону дворца, не находил себе места.
– Что ты так рвешься в неизвестность? – пыталась остановить его пыл Ин. – Видишь, еще никто не предпринимает никаких действий, а ты уже готов все тут перевернуть.
Ник задрал голову вверх, черные дождевые тучи проплывали над центром города. Он вдохнул прохладный осенний воздух, и у него закружилась голова.
– Что с тобой? – спросила Ин.
– Слишком много воздуха глотнул. – Ник взглянул на спешивших вокруг солдат.
– Смотри, подавиться можно, – Жан, как всегда, поддел Ника. – А впрочем, вдыхай поглубже. Когда еще революцией надышишься?
Ник недовольно фыркнул и отошел в сторону, пропуская небольшой отряд матросов. От них исходил резкий запах пороха и табака.
– Сплошное мужичье, – сказал он тихо, чтобы его никто из военных не слышал.
Матросы прошли мимо, громко смеясь над каким-то анекдотом о Временном правительстве.
Жан стоял угрюмый, жадно пожирая взглядом окружающих его людей, потом встрепенулся и спросил у Ника, когда, наконец, все начнется.
– Ты что, собрался штурмовать Зимний? – удивилась Лиза. – Ты сумасшедший, там же стреляют.
– Там Егор.
– Вот он тебя и подстрелит первого! – Ин взглянула на Ника. – Ты же не будешь делать такую глупость?
– Я вам еще раз предлагаю вернуться туда, на Малую Морскую, к Клавдии Петровне, – сказала Лиза.
– А ты?
– Мы с Жаном быстро вернемся. Здесь интересного ничего для вас нет, поэтому и делать здесь нечего.
– Ты что, серьезно?
– Конечно.
– И правда, идите домой, – поддержал друга Жан. – Мы только туда и обратно.
– Нет, я тебя не оставлю, – категорически заявила Лиза.
– Я тоже.
– Да вы посмотрите, одни мужики кругом. Не женское это дело – революцию делать. Нам надо найти Егора, – Жан окинул большое скопище народа взглядом и замер.
Он схватил руку Лизы и сжал ее.
– Мне показалось, или так оно и есть, – сказал он, показывая взглядом в сторону. – Там эта, как ее, Люсия. Я точно ее видел.
Лиза стала искать глазами свою родственницу.
– Какая Люсия? – не поняла Ин.
– Ну та, рыжая, из восемнадцатого века.
– Тебе точно показалось. Что ей здесь делать? – Ник тоже стал вертеть головой. – Одна солдатня.
– Да нет, я точно ее видел. Она смотрела именно на нас. Я ее среди тысячи людей узнаю. Ее взгляд меня словно пронзил. Так люди не смотрят.
– Жан, успокойся, ее здесь не может быть, – заверила Лиза.
– На Малую Морскую она же приходила?
– Да соседка, наверное, была. Клавдия Петровна по старости все перепутала, – успокаивала Лиза.
– Ничего она не перепутала. Она сказала все, как есть. Я даже сейчас чувствую чей-то пронзительный взгляд на себе. Неужели вы ничего не чувствуете?
