Геннадий Эсса - Огненный шар
– Жан, я ведь люблю тебя, – шептала сквозь слезы Лиза. – Ты такая прелесть… Помог мне Бог тогда не отвергнуть тебя. Помнишь ту нашу первую встречу? Я чуть с ума не сошла. Я это повторяю и буду повторять тысячу раз. Это так замечательно!
– От страха с ума не сошла?
– Нет, от радости. Тебе там, у вас, девчонки, наверное, тоже прохода не дают, липнут?
– Бывает, но так близко, как с тобой, я никогда и ни с кем не был. – Жан ласкал пальцами ее волосы и целовал ее плечи. – Я тогда впервые испытал те неземные ощущения, что ты мне подарила.
– Не знаю, как все это получилось, но меня просто к тебе потянуло, и я ничего не смогла с собой поделать. Об этом я хочу всегда говорить и вспоминать. Может, что-то и выглядело пошло, я просто не понимала, что делаю. Мои губы сами потянулись к тебе.
– Помню. Я чуть с ума сам не сошел от такого блаженства, – признался Жан. – Представляешь, нам тогда было всего по шестнадцать лет.
Лиза подняла на него заплаканные глаза.
– Это тебе шестнадцать, а мне на год меньше. Я тебя люблю, – снова прошептала она, обхватив Жана за талию. – Только прошу, береги себя, где бы ты ни был. Тебя вечно куда-то несет. То тебя ранят, то влипнешь в какую-нибудь переделку. Береги себя для меня. Ты меня понимаешь?
Жан улыбнулся.
– Ты же знаешь, что меня сейчас еще нет. Я вообще не родился. В этом семнадцатом году если кто и жил, так только мои прабабка или дедка.
– Меня тоже нет. Я умерла лет двести назад.
– Нас нет, но мы есть, правда? – улыбнулся Жан. – Это все благодаря твоей тетке. Нам надо непременно с ней встретиться и поговорить.
Лиза закивала головой.
Жан вытер ладонью ей глаза, а она их прижала к губам и долго целовала.
– Мы не должны расставаться, – твердила она. – Хотя бы на то мгновение, что нам определено в этом времени. Я постаралась узнать у Клавдии Петровны все про тетушку. Нам бы еще немного побыть вместе.
Жан поднял Лизу и усадил рядом.
– Завтра двадцать пятое октября, – сказал он. – А это значит, что будет революция.
– Революция уже идет.
– В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое октября будет взят Зимний дворец и свергнуто Временное правительство. Мы должны принять в этом участие, раз нас закинуло в этот год. Питер мы с тобой уже строили, с царем общались. Немного повоевали…
– Опять ты голову свою подставишь?
– Теперь пришло время участвовать в революционных событиях.
– Тебе и здесь уже попало.
– Зато с Егором познакомился. Да, – спохватился Жан, – ты помнишь то место, где он будет оборонять Зимний?
– Помню. Это выходит, что мы против него пойдем? – встрепенулась Лиза.
– Выходит, так. Но его не переубедить, ты же знаешь.
– Надо что-то сделать, – Лиза обняла Жана и прижалась к его плечу. – Что можно придумать?
– Я не знаю… Если только сразу броситься к нему и вытащить его оттуда.
– Они же будут стрелять?
Жан задумался.
– Может, что Ник предложит, но все равно я в первую очередь проберусь к нему.
– Я с тобой, – сказала Лиза.
– Я, вообще, думаю, что тебе с Ин там делать нечего. Сидите здесь и ждите нас.
– Нет, нет, и еще тысяча раз нет, – запротестовала Лиза. – Об этом не может быть и речи. Мы только с вами. Ты что, не видишь, как Ин любит Ника? Она это делает немного поскромнее меня, а я так не могу.
– Замечаю, – согласился Жан.
– Вот поэтому будем только вместе. Я ничего не знаю про семнадцатый год, а ты только по книжкам – зачем себя лишать такой возможности?
– Может, ты и права, – согласился Жан и прижал Лизу к себе.
В дверь тихо постучали, и просунулась голова Ника.
– К вам можно? – спросил он.
– Можно, входите, необузданные пришельцы, – ответил Жан. – Всю кашу съели?
Ник повалился на кровать и раскинул руки и ноги в разные стороны.
Следом вошла Ин и присела рядом.
– Даже и не мечтай, – сказал, оборачиваясь на него, Жан. – Кровать общая, и, вообще, проваливай на свою половину. Лиза, он с меня ночью стянул одеяло, и у меня вся спина замерзла, – пожаловался Жан.
– И не только спина, – заметил Ник. – Ин видела, что у тебя больше всего там замерзло.
Ин засмущалась.
– Если у него такое все в замерзшем состоянии, – сказала она, – то что тогда, когда ему тепло?
Жан взглянул на Лизу.
– У хозяйки есть еще одеяло? – спросил Жан. – Они у нас уже второе отнимают.
– Сейчас пойду возьму, – послушно сказала Лиза. – Нечего глазеть на моего мальчика. Вам уже двух одеял мало стало.
– Да хорошие, хорошие твои мальчики, – засмеялся Ник. – Жан один и Жан два.
– Я так полагаю, и у тебя, Ин, два Ника – молодцы! – тут же сообразил Жан.
– Кто в душ? – спросила Ин.
– Я пойду только тогда, когда возьмем Зимний, – сказал Жан. – Плохая примета мыться перед историческими событиями.
– Надо же? Кто бы мог подумать? Откуда такая философия?
– А я пойду, – сказала Лиза.
Она принесла одеяло и расстелила постель.
– Я за тобой, – Ин потрепала Ника за волосы и прижала к подушке. – А вы можете считаться замарашками-патриотами, а с чистыми дамами лежать в постели никуда не годится.
Лиза ушла в душ, Жан скользнул к ней за дверь.
– Вот видишь, какой Жан, – сказала Ин. – Говорит одно – делает совсем другое.
– Но мы же не влезем вчетвером, – Ник скинул рубашку и сел на пол. – Ты меня с собой возьмешь?
Глава 16
В условиях открыто подготавливаемого и уже начинающегося восстания большевиков, штаб Временного правительства не вывел на защиту правительства ни одной солдатской воинской части, не была проведена подготовительная работа с юнкерами в военных училищах, поэтому их оказалось ничтожно мало на Дворцовой площади 25 октября, и было бы еще меньше, если бы юнкера не приходили самостоятельно.
Единственной воинской частью Петроградского гарнизона, принявшей присягу Временному правительству, были казаки. На них возлагались основные надежды в дни смуты. Однако к наступающим событиям Петроградские казаки отнеслись пассивно, даже в критические моменты. Несмотря на указания штаба, казаки не выступили, не получив лично от Керенского гарантии в том, что казачья кровь не прольется даром. Казаки были готовы выступить на помощь Временному правительству при условии, что полки будут обеспечены пулеметами, каждому полку, организованному из сотен, распределенных по заводам, будут приданы броневики и вместе с казаками выступят пехотные части. На основании этого к Зимнему были отправлены две сотни казаков и пулеметная команда.
Утром двадцать пятого октября небольшие отряды большевиков начинают занимать главные объекты города: телеграфное агентство, вокзалы, главную электростанцию, продовольственные склады и государственный банк. К этому времени Временное правительство оказалось практически без защитников: оно располагало лишь юнкерами и ударницами женского добровольческого батальона.
К середине дня большая часть ключевых объектов была занята патрулями большевиков без сопротивления.
Керенский около одиннадцати часов покинул Петроград, не оставив никаких инструкций правительству.
Позиция, занятая правительством, была достаточно нелепой и безнадежной: отсиживаясь в Зимнем дворце, где шли заседания, члены правительства ждали прибытия войск с фронта. Рассчитывали на ненадежность выведенных большевиками отрядов, надеясь на то, что такое войско разбежится и сдастся при первом холостом выстреле. Также ничего не было сделано правительством для защиты своей последней цитадели – Зимнего дворца: не было добыто ни боеприпасов, ни продовольствия. Вызванных днем к резиденции правительства юнкеров не смогли даже накормить обедом.
В первой половине дня к охранявшим Зимний юнкерам Петергофской и Ораниенбаумской школ присоединились женский батальон, отряд казаков с пулеметами, батарея Михайловского артиллерийского училища, школа инженерных прапорщиков, а также некоторое количество добровольцев.
Вся деятельность правительства свелась к обращению к населению и к гарнизону с рядом запоздалых и потому бесполезных воззваний.
К вечеру двадцать пятого октября ряды защитников Зимнего сильно поредели: уходили изголодавшиеся, обманутые, упавшие духом. Ушли и те немногие казаки, что были у Зимнего, смущенные тем обстоятельством, что вся пехота правительства оказалась «бабами с ружьями». К вечеру покинула резиденцию правительства и артиллерия.
Броневики Временного правительства вынуждены были уйти с площади Зимнего дворца из-за отсутствия бензина.
К вечеру стали учащаться редкие до того одиночные выстрелы. Охрана отвечала выстрелами в воздух на выстрелы в тех случаях, когда к дворцу приближались толпы большевиков, и первое время этого хватало.
