Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов
Радим вышел из транса и, присев возле мальчишки, принялся чертить ему на лбу руну памяти, вписав внутрь цифру, обозначающую время, которое он должен забыть. Мудрить не стал, удалил все за последние семь часов. Вытерев со лба пот, Вяземский еще раз проверил через зеркало резерв и, удостоверившись, что ему хватит на обратную дорогу и на новую защиту, принялся искать путь домой.
Все вышло, как нельзя лучше. Видимо, госпожа подполковник выгнала ментов из детской, и дверь за собой прикрыла, дав Радиму спокойно вернуться. На всякий случай, Вяземский пробежался по другим зеркалам в квартире и обнаружил уставшего Боброва и еще троих на кухне, гоняющих чаи. А вот Бушуевой нигде не было, видимо, уехала на службу, разобравшись с ситуацией, которую он создал.
Радим сотворил руну пути и спокойно вышел все в той же детской. Стянув с Ярослава драный, изгвазданный кровью свитер, который тут же убрал в сумку, он уложил спящего мальчишку на кровать. Бросив взгляд в зеркало, он осмотрел себя. Да уж, видок у него тот еще — штаны в грязи, поваляться на полу логова демонической твари и остаться чистым, нереально, черная футболка драная на брюхе, там прошлись когти стрижига, крови на ней почти не видно, но вот рожа… Щека и подбородок в засохшей корке. Радим проверил резерв. Улыбнувшись, применил к себе руну сокрытия и бесшумно выскользнул в коридор. Зайдя в ванную и сняв руну, он первым делом напился прямо из крана, затем умылся, кое-как привел в порядок штаны. Принюхался и поморщился, вот с въевшимся запахом ничего сделать не получится, тухлятиной от него несло смачно.
Выйдя из ванной, он столкнулся нос к носу с Бобровым.
— Ты? — выдал он ошарашено, разглядывая Радима, не укрылось от него и рожа поцарапанная, и во что превратились его шмотки, да и запах. Но вопросы он задавать поостерегся, видимо, хорошо ему по ушам Бушуева проехалась, сказав, что с ним будет, если он окажется слишком любопытным.
— В общем так, Роман Сергеевич, — глядя подполковнику в глаза, произнес Вяземский, -мальчишка в комнате, спит на кровати. Вы все дружно, в один голос, рассказываете всем, какие вы недалекие, и не догадались проверить шкаф, в котором он спал, зарывшись в одежду. Меня тут не было, никто никого не похищал.
Бобров несколько раз моргнул, после чего рванулся в детскую, открыл дверь, заглянул внутрь, после чего резко развернулся и уставился на Радима.
— Кто ты такой? Где был мальчишка? Кто тебя отделал и почему от тебя так несет?
— Не будет подробностей, — тихо ответил Дикий. — Вам ведь Ольга Ивановна все доступно объяснила, и насчет государевой тайны, и насчет длинного языка. Я свою работу сделал, ребенок жив, здоров, разве что простыть может. Его спрашивать ни о чем не советую, спал он все это время. В шкафу, — добавил Радим с сарказмом и, развернувшись, пошел прочь из квартиры. — И вот еще что, товщ подполковник, — стоя уже возле входной двери, тихо произнес Радим, — второго ребенка, что пропал при таких же обстоятельствах, можете не искать, мертв он, только кости остались. Понимаю, что висяк у вас получается, но ничем тут помочь не могу. Если вас это успокоит, похититель, во всяком случае, этот, больше не появится. — Кивнув на прощание остолбеневшему подполковнику, Радим вышел в подъезд.
Дома было пусто. На кухонном столе его ждала записка, полная волнения, с просьбой, чтобы он отзвонился, как только прочтет ее.
Радим достал телефон и отбил в мессенджере текст: «Со мной все хорошо, жив, здоров, вымотался, ложусь спать. Целую».
Достав служебный телефон, он вздохнул. Несмотря на не убиваемую модель, после всех ночных приключений на экране появилась тонкая трещина. Открыв контакты, он нажал вызов последнего номера.
— Слушаю, — тут же раздался из трубки властный голос.
— Это Дикий, — на всякий случай представился Радим. — Похититель уничтожен, Ярослав возвращен. Второй ребенок, которого украли три недели назад, мертв, висяк, но ничего сделать нельзя.
— Хорошая работа, лейтенант, — похвалила его Бушуева. — Задание вам зачтено, оплата будет произведена в ближайшее время на ваш счет. Но нам надо встретиться и поговорить.
— Встретимся, Ольга Ивановна, — заверил ее Вяземский, — но не сегодня. Сегодня я буду спать и пить, и пить я буду ни хрена не воду, мне нужно забыть то, что я там увидел. Эта ночь далась мне крайне тяжело.
— Хорошо, Дикий, — легко согласилась Бушуева, — не сегодня, и не завтра, я уезжаю в область. Давай, в пятницу. И не в отделе, ресторан «Небо» в торговом центре «Корвет», семь вечера. Посидим в тишине у окна с видом на город и тихонько поговорим. Там отдельные кабинеты, для ВИП-персон, никто не подслушает. Ты, конечно, отличился ночью, влез в дело, создал проблему, пришлось действовать грубо, давить на Боброва. Но ты спас ребенка, и это тебя извиняет. Но на будущее нам нужно продумать план на такие случаи, чтобы информация никуда не уходила, и ты не светился.
— Согласен, тогда до пятницы, — выдал Вяземский и нажал отбой.
Прежде чем завалиться спать, Радим отправил майку в пакет, который был плотно завязан и засунут в мусорное ведро, а штаны, выглядевшие просто грязными, и воняли тухлым мясом, в стиральную машинку, где и принялись бултыхаться с кое-какой другой одеждой. Быстрый душ — смыть грязь и вонь отбить, и теперь можно спать.
Пискнул мессенджер. Вяземский бросил взгляд на сообщение от Влады: «Можно я после работы к тебе?».
«Да», — ответил Дикий, поскольку ему требовалась разрядка, а секс с златовлаской был отличным.
Радим посмотрел на бар, несмотря на озвученный план нажраться, пить совсем не хотелось. Да, этой ночью он увидел много жутких вещей, его трясло от ауры смерти, и детские кости хрустели под подошвами его ботинок, но это не раздавило его и не сломало, не было никакого душевного надрыва и страдания, наоборот, он чувствовал себя отлично. Он остановил стрижига, и тот больше не заберет детей, оставив безутешных родителей жить в неизвестности. Нет, не будет он пить. Вяземский открыл холодильник и матюгнулся, тот был девственно чист, даже пачка кетчупа просрочена. Единственное, на что
