Ринат Таштабанов - Обратный отсчет
Мы ползем молча. Судя по направлению, карлик ведет меня в какое-то боковое ответвление. Чувствую, как с каждым метром мы все больше отдаляемся от центральной пещеры.
«Куда он меня выведет? – гадаю я. – И даже если выведет наружу, как мне дойти до Убежища, что там меня ждет?»
От этих мыслей можно свихнуться. Заставляю себя, как делал уже не раз, разбить задачу на ряд этапов. Главное сейчас – выбраться отсюда, а там, снаружи, подумаю, как быть дальше.
Дышать тяжело. Мой надсадный хрип эхом разносится по туннелю. Я думал, будто знаю, что такое подземье, но это… словами не описать. Когда знаешь, что над тобой тонны горной породы, которые могут раздавить тебя каждую секунду, ощущаешь себя не то что песчинкой – скорее, червем. А у червей мыслей нет, и мне нужно поменьше думать.
Вскоре лаз расширяется, и я, потеряв ноги карлика из виду, вываливаюсь в небольшой туннель, со всего маху приложившись коленями об острые камни.
– Чтоб тебя! – я морщусь от боли.
В тот же момент, мой рот затыкает вонючая потная рука.
– Молши! – шепчет мне Игорь.
Я киваю. Карлик убирает ладонь и знаком показывает, что надо идти вперед. Согнувшись в три погибели, мы продвигаемся дальше. Хорошо, что хоть ползти не надо.
«Как он ориентируется в полной темноте? – размышляю я, видя, как уверенно шагает карлик. – Тоже мутант? Или просто хорошо знает эти места?»
Игорь поворачивает голову. Я замечаю, что глаза у него закрыты, а наросты на лице набухли и, налившись кровью, мелко вибрируют. Карлик подает знак замереть, останавливается и, опустившись на колени, прикладывает ухо к земле.
Так проходит несколько минут. Наконец, Игорь поднимается, снова машет мне рукой: «Идем, никого нет».
Я догадываюсь, что карлик наделен потрясающе острым слухом. Гораздо более острым, чем мой. Или использует что-то вроде эхолокации, как летучие мыши. Видимо, так он и передвигается в полной темноте. Мы проходим еще с десяток метров. Туннель резко расширяется, мы попадаем в грот. Игорь скрещивает под неимоверным углом ноги и садится на камень. Я присаживаюсь рядом. Жду. Карлик открывает глаза, снимает с плеча небольшую, сшитую из грубой кожи торбу. Порывшись в ней, он протягивает мне огромную живую крысу, которая слабо попискивает в его пятерне.
– Ешь, – говорит мне Игорь, доставая второго грызуна. – Она щеплая.
Не дожидаясь моего ответа, карлик отработанным движением руки сворачивает крысе шею и, провернув тушку по часовой стрелке, отрывает голову. Затем он выжимает крысу себе в рот, словно лимон.
Я повидал многое. Мы тоже едим крыс, разводя их на специальных подземных фермах, оборудованных в подвалах подольских многоэтажек, но хотя бы варим их… К горлу подкатывает тошнотворный ком.
Игорь тем временем вцепляется в тушку зубами и жадно ест, сплевывая обрывки шерсти на землю. Смотрит на меня и вытаскивает из-за пояса нож.
– На, дерши, – мямлит карлик. – Решь и ешь, тебе силы нушны.
Делать нечего. Не костер же здесь разводить. Помявшись, я беру нож и, положив крысу на камень, отсекаю ей голову. Затем вспарываю брюхо и под неодобрительное ворчание Игоря выбрасываю внутренности. Стараясь не думать, на чем здесь можно так откормить крысу, я отгрызаю первый кусок.
Минут через десять мы с Игорем встаем. Он берет меня за руку и, шаря второй рукой по стене, тянет меня за собой. Слышу, как где-то в отдалении капает вода. Чувствую, что становится ощутимо холоднее. У меня изо рта валит пар. Значит, мы близко к поверхности.
Мы идем по узкому отвесному краю. Я стараюсь не смотреть вниз, понимая, что падение с пятиметровой высоты на острые камни внизу ничем хорошим не закончится.
Окружающее нас пространство начинает сереть. Я отключаю «ночное» зрение. Мы выходим из туннеля. Я вижу впереди себя узкую, круто уходящую вверх промоину в земле, покрытую льдом и снегом. Вдыхаю полной грудью морозный воздух, чувствую, что к обычному запаху примешивается смрад. Игорь тащит меня дальше. Под ногами что-то хрустит. Бросаю взгляд под ноги и под слоем снега замечаю человеческие черепа и кости.
– Где мы? – шепотом спрашиваю я у карлика.
– Плошое мешто, – он передергивает плечами и ускоряет шаг. – Мершвые шдесь.
– Вы сюда мертвецов скидываете? – уточняю я.
Игорь кивает.
– Шкорее, – шипит он, – надо лешть, – карлик тычет пальцем вверх. – Я помошу тебе.
Не дожидаясь ответа, он поторапливает меня тычком в бок. Дважды повторять не приходится. Я хватаюсь за заледеневшие выступы и, уже не чувствуя от холода кончиков пальцев, упираясь коленями и спиной в стенки промоины, медленно поднимаюсь вверх.
Рывок! Еще рывок! Из-под ногтей сочится кровь. Игорь пыхтит рядом. Подставляя голову и плечи, он с ловкостью обезьяны помогает мне лезть. Мы продвигаемся метр за метром, пока, наконец, я не пробиваю рукой тонкую корку льда. Выбираюсь наружу.
«Жив!» – я валюсь в снег.
Тусклый солнечный свет буквально выжигает глаза. Жмурюсь, пытаясь привыкнуть. Часто дышу. Следом за мной вылезает Игорь и тут же тянет меня за руку. Встаю. Вокруг – занесенное снегом поле, чуть дальше стоят деревья, воздев руки-ветви, лишенные листвы, к серым небесам. Дальше стоят одно- и двухэтажные дома.
«Интересно, где мы?»
Вспомнив наставление Эльзы, я откупориваю бутылек и мажу себя мутной жижей, от запаха которой меня едва не выворачивает наизнанку.
Карлик оглядывается, примечает какой-то ему известный ориентир и, быстро ковыляя на кривых ножках, решительно направляется в сторону деревни. Понимаю, что он хочет как можно скорее уйти с открытого пространства. Его нервозность передается мне. Мы направляемся к большому недостроенному коттеджу с зеленой крышей, покрытой металлочерепицей. Опутанный металлическими строительными лесами, он стоит чуть на отшибе. По-видимому, там находится схрон.
Снег хрустит под ногами. Я проваливаюсь по колено, выдергиваю ногу и тороплюсь дальше. Дом словно следит за нами пустыми оконными проемами. Игорь откидывает снег возле ограды, и я вижу под забором углубление, через которое можно пролезть на участок. Помогаю Игорю разгрести снег, и мы с ним проскальзываем внутрь периметра.
Идем по участку, обходя дом с левой стороны. Видимо, его начали строить незадолго перед Ударом и не успели закончить. Кирпичная кладка местами треснула, а крыша провалилась под тяжестью снега.
Игорь уверенно направляется к парадному входу. Иду за ним. От холода я уже не чувствую ни рук, ни ног. Вся моя одежда изорвана и покрыта смерзшейся грязью. Карлик поднимается по ступенькам на крыльцо, дергает металлическую двустворчатую дверь. Одна створка словно нехотя отворяется, и я буквально вваливаюсь в коридор. Хоть какая-то защита от ветра и холода.
Игорь косится на меня и говорит:
– Идши ша мной, вниш, все там.
Признаться, я уже с полуслова понимаю его тарабарщину. Я киваю. Пройдя по коридору мимо бетонной лестницы и повернув направо, мы спускаемся по ступеням. Карлик открывает дверь. За ней обнаруживается помещение, уставленное строительными материалами и каким-то инженерным оборудованием. В небольшие оконца под потолком пробивается тусклый свет. В углу я замечаю вязанку дров, а рядом с ней, у стены, – видавшее виды двуствольное ружье-«горизонталку» и объемистый рюкзак.
Я бросаюсь к ним, и, пока Игорь возится с разведением костра, вываливаю на пол содержимое рюкзака. На бетон шмякается залатанный ОЗК, противогаз, несколько запасных фильтрующих коробок, респиратор, хэбэ, «вшивник», бумажный сверток с патронами двенадцатого калибра, моток репшнура, немного еды в виде сушеных крысиных тушек, компас, нож, складная лопатка, фляга с водой, зажигалка из пулеметной гильзы, маленький походный котелок и жестяная коробочка, открыв которую я нахожу горсть радиопротекторов.
– Да это настоящее богатство! – ликую я. – Ай да Эльза! Теперь можно жить!
Приняв «бэху» и переодевшись во все сухое, я напяливаю респиратор и пододвигаюсь к огню. Вытягиваю руки к пламени, чувствуя, как живительное тепло разгоняет кровь по телу.
– Долго нельша ждесь, – предупреждает карлик. – Ты долшен уходить, сейшас.
Я киваю.
– А ты обратно пойдешь?
Игорь смотрит мне в глаза, мотает головой.
– А куда? – удивляюсь я.
– Ешть куда, – неопределенно отвечает карлик.
Понимая, что правды от него не добиться, начинаю собираться. Натягиваю ОЗК, проверяю герметичность противогаза, переламываю стволы ружья, осматриваю их, заряжаю двустволку. Внутренний голос буквально кричит, что надо ускоряться – место здесь хоть и неприметное, но ненадежное.
Внезапно Игорь, подбрасывающий дрова в костер, настороженно замирает и прислушивается к звукам, доносящимся снаружи. Я тоже обращаюсь в слух, но кроме завывания ветра ничего не слышу.
Карлик прикладывает палец к губам, знаком приказав мне оставаться на месте, и выскальзывает из подвала. Через минуту он чуть ли не кубарем скатывается по лестнице обратно.
