Практик - Павел Николаевич Корнев
Капитан внимательно оглядел нас и рассмеялся.
— Да вам вообще ни к чему готовиться не надо! Сразу видно, ко всему готовы!
— А если серьёзно?
— Если серьёзно, то все очаги сопротивления уже подавлены. Черник арестован, обер-полицмейстер убит при задержании. Большинство рядового и младшего начальствующего состава полицейского управления поддержало партийное руководство. Товарищ Баюн в своём радиообращении призвал общественность дать жёсткий отпор провокаторам и реакционерам. Повсеместно проходят манифестации в поддержку курса партии.
Новости откровенно порадовали, но я всё же уточнил:
— А что армия?
— Армейские подразделения расположений не покидали. С этой стороны проблем ждать не стоит.
Я кивнул, заподозрив, что председатель соврескома решил разобраться с заговором в РКВД исключительно собственными силами отнюдь не только лишь из соображений секретности. Как бы сегодня из числа республиканских кормчих выбыл не только Черник, но и Рогач. В отставку его, само собой, не отправят, но какой-то части влияния маршал, думаю, лишится.
Капитан огляделся и велел подчинённым забираться в машину, я уточнил у него:
— Куда едем?
Адрес оказался мне прекрасно знаком: в этом самом доме выделили квартиру Василю и Машке, да и помимо них там жил много кто из сотрудников РКВД.
Автомобиль со следственной бригадой первым выехал за ворота, мы покатили следом, причём я за руль садиться не стал, велев крутить баранку Глебу.
— Андрей Мартынович, ты за старшего, — предупредил я Унтера. — Мне отлучиться надо. Возникнут вопросы — скажете, что обедаю.
— Ждать на месте или откуда-то подхватить?
— Да вы там долго провозитесь, точно успею обернуться, — сказал я и принялся следить за дорогой, дабы в нужный момент попросить Глеба притормозить, но в этом не возникло нужды.
Несмотря на рабочее время, узенькие улочки исторической части города оказались запружены народом, машины по ним еле ползли, и клаксон головного автомобиля гудел, не переставая. В какой-то момент я просто приоткрыл дверцу и шагнул на мостовую. Куда-то в сторону набережной шествовала колонна с транспарантами, что-то обсуждали у продуктового магазина горожане старшего возраста, размахивал флажками на перекрёстке взмыленный регулировщик. Его потуги повлиять на уличное движение успеха не имели.
На меня начали оборачиваться, я беззвучно ругнулся и поспешил по тротуару. Придержав рукой свисавший с плеча ППС, зашёл в кафе «У Фонарного столба», и официантка, ойкнув, уронила на пол поднос с грязной посудой. Звон стекла немедленно привлёк ко мне внимание немногочисленных посетителей, ничего не оставалось кроме как объявить:
— Чай и фирменный десерт!
После я прошёлся по залу, к своему немалому облегчению углядел в дальнем углу Василя и уселся напротив бывшего сокурсника. Положил ППС на соседний стул, убрал ранец с боекомплектом под ноги и протянул руку. Василь миг промешкал, но всё же на рукопожатие ответил.
— И что всё это значит? — спросил он.
— Черник арестован, обер-полицмейстера грохнули при задержании, Зимник сам застрелился, а тебя заочно к высшей мере приговорили.
Черты грубоватого лица Василя разом заострились, он чуть подался вперёд и хриплым шёпотом произнёс:
— Да как так-то⁈ Секция-пятнадцать вне политики! — Ещё и легонько по столу кулаком пристукнул.
Я покачал головой.
— Непосредственно к секции-пятнадцать претензий нет. Там никого даже от службы не отстранили. — К столу подошла с моим заказом официантка, и я замолчал, но сразу опомнился и попросил её соорудить три десятка бутербродов с сыром, колбасой и вообще всем подходящим, что только найдётся. И уже вслед ей кивнул: — Эта девица в штаб СЭЗ звонила, когда меня ваши в феврале повязали?
Василь ответил пристальным взглядом, потом кивнул.
— Она. — И сразу вспылил. — Да не в этом дело! Что за ерунда? Почему это меня к стенке? За что⁈
Я пожал плечами.
— Почему и за что — не ко мне вопрос. Я только расстрельные списки видел. Но либо твоё общение с Зимником аукнулось, либо из-за Машки в мясорубку угодил. Вас обоих в расход определили.
Василь аж посерел.
— Когда поженились-то? — спросил я и передвинул товарищу чашку и блюдечко с пирожным. — Давай! Тебе сейчас глюкоза нужней.
Тот какое-то время непонимающе смотрел на меня, потом взял ложечку и сказал:
— Месяц назад поженились. Её сразу после этого в заграничную командировку отправили.
— В Ридзин, ты сказал?
— Туда.
Василь отломил кусочек пирожного, и рука его задрожала, но он тут же совладал с собой. Отправил десерт в рот, запил чаем и спросил:
— Сдаваться нет смысла, думаешь?
— Ни малейшего, — покачал я головой. — Я лишь винтик, помочь не смогу. Тебе надо за границу когти рвать. А как всё уляжется, глядишь, и смогу на нужных людей выйти.
— За границу? — скривился Василь. — Легко сказать! — Он осёкся, задумался о чём-то и решительно кивнул. — Да, ты прав! К Машке в Ридзин двину!
— Вот! — наставил я на него указательный палец. — Молодец!
— Машка — не дура. Её так просто не возьмут. Выкрутится.
Я выложил на стол ключ и передвинул его товарищу.
— Это что? — удивился он.
— Ключ от банковской ячейки. Там немного рублей, что-то около трёх тысяч лат и разной валюты ещё на эту же сумму примерно. Плюс два паспорта. Наш и латландский. Фотографии либо сам переклей, либо умельца какого найди. Связи у тебя должны быть.
Василь округлил глаза.
— Это как вообще⁈
— Был в командировке в Ридзине, кое-что осталось, — усмехнулся я и рассказал, в каком именно банке арендовал ячейку и как получить к ней доступ. — И вот ещё что: в Ридзине отыщи такого Иннокентия Легкоступа. Для начала справься о нём в гостинице «Старая Ливония». Как найдёшь, сошлись на меня и напомни о доле. С него причитается сто двадцать пять тысяч лат.
