Дмитрий Матяш - Выход 493
— Тридцать шесть, — вдумчиво повторил старик, и глаза его вдруг прониклись болью и состраданием. — Вот что, мужики… Бегите-ка вы отсюда. Бегите к чертовой матери из этого города. Вам здесь не укрыться — они просыпаются. Они слышат ваш запах и просыпаются… Не все такие сознательные и беспомощные, как я… Их много. Очень много. Если они окружат дом, вам конец. Я уже чувствую, как дрожит земля под их ногами. Бегите в спальню, на балкон, спускайтесь по пожарной лестнице…
Старик как раз договаривал последние слова, когда верхняя петля, удерживающая входные двери, вырвалась из стены, дверь покосилась и в щель просунулись бледные руки. Сталкеры рванули было к спальне, но старик что-то выкрикнул, и они остановились.
— Пожалуйста… — Он посмотрел на Крысолова глазами нищего, просящего подаяние, и сомкнул веки. — Я больше не хочу ждать…
— Покойся с миром, — сказал Крысолов и, спешно перекрестившись, кивнул напарнику.
Секач упер приклад облюбованного им ружья в плечо, направил дуло на старика, отвернулся и спустил курок. Выстрелом двенадцатого калибра с расстояния одного метра седовласую голову легко сняло с плеч и раздробило на куски, но такого эффекта, как у девицы из кафе, не было — мозги не брызнули по стенам, они рассеялись как пыль.
— На балкон! — выкрикнул Крысолов, и они заспешили прочь из комнаты с продолжающим сидеть, свесив ноги, стариком без головы.
Входные двери в последний раз жалостливо скрипнули, затем, сорванные с петель, грохнулись на пол, и в квартиру ворвались обезумевшие зомби. Первым делом они бросились в зал, к старику, недовольно зарычали и ринулись в спальню. Лек с Крысоловом к тому времени уже были на балконе, потому только Секач встретил первых вбежавших зомби дробью из двух стволов. Мужчина в остатках пестрого костюма упал сразу, верхнюю часть его головы снесло выстрелом, а вот крупная гниющая женщина приняла сотню дробинок в свое пышное тело, даже не скривившись.
— Правду он писал, — выбегая из комнаты на крик Крысолова, уже спустившегося на нижний этаж, сам себе сказал Секач. — Таки «иначе бесполезно»…
Балкон снаружи все равно не запирался, а потому Секач оставил узкую дверь открытой, и сам, запрокинув ружье и автомат на плечо, прыгнул на пожарную лестницу, ведущую на крышу и обрывающуюся на уровне первого этажа.
К тому времени Лек уже спрыгнул на землю, схватился за оружие, резко крутя головой, осмотрелся, оглядел заднюю часть дома с небольшим садом, детской площадкой, стоящими поодаль несколькими гаражами и разразился бранью.
— Твою мать, да их тут…
Со всех сторон на него наступали зомби. Некоторые шли не спеша, покачиваясь из стороны в сторону, будто кто-то вынудил их проснуться и шагать, другие же двигались хоть и прихрамывая, но все же достаточно бойко для оживших трупов. Но были среди них и те, что бежали…
— По бегущим короткими очередями… — Крысолов прислонился щекой к прикладу автомата, — огонь!
Первый, совсем когда-то молодой парень, успел подбежать достаточно близко. Еще бы пару шагов, и он точно смог бы на ходу прыгнуть на оцепеневшего в ужасе Лека, но Крысолов вовремя срезал гада.
— Эй, не спи! — крикнул он, и Лек, прильнув к окуляру оптического прицела, выстрелил по бегущей за парнем девушке, дико визжащей что-то на непонятном языке.
— Только в голову! — Секач громко шлепнулся на землю, словно упавший с неба мешок, перекатился, но резво вскочил на ноги и разрядил два ствола по тучному строителю — тому самому, которого Крысолов воспретил ему убить полчаса назад. — Только в голову стреляй, остальное без толку!
— Уходим. — Короткими очередями Крысолов заставил выбежавшего из сада мужчину в синих вельветовых штанах отлететь назад, широко раскинув руки. За ним отправился и другой, в дырявом свитере и оборванных до колен брюках. — Двигаемся к машине!
Они шли отовсюду. Они были везде. Выбирались из-за видневшихся вдали гаражей, продирались через сад, оставляя на покрученных, колючих ветвях последние клочья одежды. Словно призраки, сначала темные и черные, но по мере попадания на них бликов света все больше отчетливые и ужасные, они выходили и из подъездов соседнего дома, пересекая пустующую детскую площадку…
Они выходили, будто дождавшись пришествия своего Иисуса, несшего им избавление от мучений. Шли, протягивая к нему, невидимому, руки. Шли на свет, шли на запах, шли на звук выстрелов и брани, не разбирая дороги. Спотыкаясь и падая, когда впереди идущий оступался на железных обломках или простреленный огнем из чьего-то оружия валился на дорогу, они поднимались и снова продолжали свой путь. Они не сбивались с намеченного маршрута.
Их вид вызывал противоречивые чувства. Бледно-серые, обескровленные, покрытые множеством гниющих язв, их высохшие тела и лица, с застывшей в глубинах глазных ям неизвестной человечеству лютостью, заставляли сердца сталкеров биться с удвоенной скоростью, а кадыки ерзать, словно перезаряжая помповое ружье. Но в то же время примитивные, как дешевые игрушки, нелепые в своей анемичной походке, в своей безудержной злобе, тривиальные и предсказуемые, у них было что-то от тех мумий из детских анимационных фильмов.
— Серега, выключи фонарь, — шепнул Крысолов, когда с «быстрыми» зомби на какое-то время было покончено. — И ты тоже. Три маяка для них — очень жирный ориентир.
Лек послушно щелкнул выключателем, и темнота, теперь уже наполненная звуками шарканья старых подошв, причмокивания и голодного мычания, затянула его в себя, как зловещая воронка. Страх и непонимание приказа заставили его всматриваться в темноту, ожидая, что вот-вот его схватит чья-то холодная рука. Но Крысолов, двигающийся почему-то не бегом, а всего лишь быстрым шагом, вел его за собой, словно казак верного коня, и от этого ему было хоть ненамного, но все же спокойнее.
— Секач? — замедлив на мгновение шаг, окликнул Кирилл Валерьевич, оглянувшись назад.
— Здесь, — послышалось сзади, тут же дополненное тихим звуком, с которым патроны двенадцатого калибра проникают в стволы.
— И хочется же тебе возиться с этой хреновиной… — скривился Кирилл Валерьевич и заглянул за угол дома, где в метрах двадцати светился габаритными огнями «Разведчик».
— Ты чего, Кирюха, да это же такой кайф!
— Ну-ну, охотник, блин. Пускай она заклинит в самый неподходящий момент, будешь тогда кайфовать. Так, ладно, давай бегом к машине, мы прикроем если что. Свет пока не включай.
— Есть свет не включать, — ответил Секач и, покинув строй, побежал по направлению к машине.
— Давай за ним, — приглушенно-хриплым голосом скомандовал Кирилл Валерьевич, и Лек, пригнув голову и дико озираясь по сторонам, понесся вслед за Секачом.
Ненавидя быть замыкающим, Крысолов с нетерпением дождался, пока молодой доберется до «Разведчика», облегченно вздохнул и ринулся за ним. На полпути остановился, оглянулся. «Быстрые» фыркали, как лошади, на бегу отталкивали более медлительных зомби, встававших у них на пути, и неумолимо сокращали расстояние до машины. Они приближались со всех сторон, куда бы он ни направлял луч света. Лек отстреливался из своей новой винтовки сколько мог, а когда закончились патроны, Секач отдал ему свой автомат. Но даже после прицельного истребления ближайших быстрых и медленных целей из двух стволов, конца все возрастающему числу зомби видно не было.
— Кирилл, давай! — выкрикнул Секач, когда уазик охотно завелся, вспыхнул кажущимся когда-то слабым и желтым, а теперь чуть ли не белым люминесцентом светом фар и шестеренки в коробке передач старой машины с дребезжанием сошлись в режиме первой передачи.
Крысолов, за неимением времени на прицеливание, выстрелил догоняющей его молодой женщине по ногам, и та упала, громко треснувшись головой об бордюр. За ней с продырявленными коленными чашечками рухнул на землю мужчина в синем спортивном костюме. Но самым странным явлением была бабушка, едва ковыляющая. Она шла, опираясь на палку, будто в магазин за продуктами, и лишь приблизившись на достаточное расстояние, взревела, как голодный медведь, и запустила в Крысолова своей тростью.
Спасибо, что не киркой, мысленно поблагодарил ее Крысолов, отмахнувшись от трости, и прострелил старушке левую часть лба.
Даже в экономном режиме стрельбы два последних рожка когда-нибудь должны были бы закончиться. И слава богу, что это случилось в тот момент, когда борт «Разведчика» оказался у него за спиной.
— Жми, Серега, жми! — закричал Крысолов, перепрыгивая через заднюю пассажирскую дверцу.
— Гостеприимные тут жители, правда? — почесав затылок, удивленно произнес Секач. — И захотелось же тебе сюда ехать! Тоже мне, нашел, где скоротать время.
— Слушай, ну не зуди, а? — недовольно скривился Крысолов, и сам понимая, что допустил ошибку. — Я-то откуда должен был знать, что у них такое развитое обоняние?
