Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов
Время утекало, как вода сквозь пальцы. На обследование подземелий он потратил примерно сорок минут. Трижды он доставал зеркало и пытался обнаружить путь к мальчишке, тот был еще жив, хоть и в отрубе, а вот стрижига из зала куда-то делся. В принципе, это неплохо, пока тварь где-то шарится, Ярослав в безопасности, разве что простынет, валясь на холодном каменном полу.
Сплюнув и раздавив окурок каблуком, Вяземский развернулся и двинул прочь от завала. И тут он понял, что уже давно не ощущает запаха гниения и тлена, который источает стрижига, во всех ходах, куда он совался, дышать было куда легче, чем в той комнате, куда он попал в самом начале. И это был еще один довод в пользу того, что тварь делает двойной переход через зеркало, не светя свое логово. А значит, нужно торопиться. Ускорившись, он пошел в обратном направлении, не особо глядя под ноги, здесь вообще было на удивительно сухо и чисто, только воздух затхлый.
Пока шел, Радим старательно вспоминал все, что было известно о стрижига. Во-первых, хоть он и жил в зеркальном мире, но не был коренным его обитателем. Демоническая сущность, неизвестно откуда приходящая, просто в один прекрасный момент в подвалах или подземельях появлялась скрюченная фигура в истлевших обносках, от которой несло разложением, зеркало появлялось обычно вместе с ней. Несколько раз охотники ловили стрижига живьем и пытались допросить, тварь была разумной. Но ничего не добились, та стойко переносила боль, и молчала. Питался стрижига детьми возрастом до пяти лет, ее не столько интересовали мясо и кровь, хотя это она поглощала с огромным удовольствием, сколько чистые детские души. К счастью, стрижиг было не особо много, и пища им требовалась не так часто — один ребенок раз в три недели. Между похищениями они обычно впадали в спячку, пока голод их не будил. Зеркала позволяли им охотиться, где угодно. Твари были осторожными и старались не привлекать внимания зеркальщиков, критически ухудшая статистику по исчезновениям в конкретном городе, а так — то в Урюпинске ребенка украдут, то в Шанхае. Хотя иногда они выполняли заказы, вроде того, что дал черный ходок на Вяземского. Если верить дневникам зеркальщиков, цена была всегда одна и та же — детские жизни, три младенца, ни больше, ни меньше. А еще стрижига представлял интерес для охотников, он был единственным источником амариила. Черный камень-кристалл рос у него в животе, и чем древнее тварь, тем большего размера он был. В одном из дневников зеркальщиков Радим вычитал крайне интересную теорию, ее автором был монах-ходок, живший аж в восемнадцатом веке. Так вот, он предполагал, что демон приносит с собой семя амариила крохотное вначале, но с каждой поглощенной душой оно становится все больше и больше, а две недели — это минимальный срок, за который камень может поглотить пожранную душу, поэтому тварь это время спит. И когда камень в стрижиге достигает нужного размера, тот уходит обратно, а его место занимает другой сборщик с крохотной песчинкой. Кстати, Жданов полностью поддерживал данную теорию, стрижига он убивал дважды, но всякий раз молодых, так что, трофеи ему доставались смешные, самый крупный камень размером с приличную горошину, но и это было большой удачей. А самый большой из известных амариилов был размером чуть меньше куриного яйца. Тот, что находился внутри артефакта сферы из наследия князя Вяземского, можно считать крепким середнячком. Но даже таких было немного. Еще в дневниках упоминалась маска из лицевой кости стрижига, Радим даже рисунок видел, невероятно дорогая штука, потому что в нее был вделан амариил и изрядное количество миродита артефактного металла, который был довольно редким, он падал откуда-то с неба, пробивая серую, непроглядную пелену. Так вот, маска, вышедшая из-под руки грамотного мастера, позволяла видеть сокрытое, и прилично увеличивать энергетический резерв. Но такие маски были редкостью, и все зависело от камня, который в нее вставляли. Так что, охота на этого скрюченного уродца хоть и опасна, но выгодна. Вообще ловить стрижига было крайне сложно, его след в зеркале истаивал куда быстрее, чем после зеркальной ведьмы или ходока, всего часов пять, а вот остальные, кто способен был проходить из мира в мир, запечатлелись в зеркале не меньше, чем на одиннадцать. Повезло им тогда с Алисой, успели путь ухватить.
Комната с зеркалом на стене была пуста, даже запах стрижига уже почти выветрился, хотя вонь тухлятины еще чувствовалась, но уже не так сильно. Радим шагнул к зеркалу и принялся рисовать руну поиска. Та, мигнув, сообщила, что путь есть. Вяземский тут же начертил символ дальнего взгляда, посмотреть, куда его унесло. Ну что сказать? Та привела его обратно. Дверь в комнату, откуда был похищен Ярослав, была выбита и по комнате слонялись абсолютно охреневшие от происходящего менты во главе с подполковником Бобровым. В принципе, Радим мог их понять. Мальчик исчез без следа, затем, словно в воду, канул целый лейтенант ФСБ. Правда, помимо растерянных ментов, в комнате находился новый, незнакомый Вяземскому, персонаж, спокойная и абсолютно уверенная в себе, сексапильная брюнетка, фигуристая, высокая, в зимних сапогах и черном форменном кителе с погонами подполковника и шевроном ФСБ. Судя по тому, как она смотрела на зеркало, на место происшествия явилась его куратор. Она выглядела довольно молодо, наверное, лет на пять-семь старше самого Радима. Оно, в принципе, и понятно, звание-то у нее вполне серьезное — подполковник. Секунд десять Вяземский разглядывал Ольгу Бушуеву, и вот тут случилось нечто странное, она сделала два шага и подошла вплотную к зеркалу. Приблизив лицо, она пристально всмотрелась в стекло, словно могла его видеть. Надо сказать, глаза у нее были интересные, серые, глубокие, с серебристым отливом. Несколько секунд она всматривалась в отражение, затем достала из сумочки, висящей на локте, помаду и поправила макияж.
Радим, наконец, смог оторваться от ее довольно красивого, но холодного лица и начертил руну поиска, добавив рядом с ней еще одну, прося показать предыдущий путь. И снова подтверждение, что цель найдена, дальний взгляд, и перед ним уже другой подвал, комната чуть меньше, но все тот же дикий камень и арочные своды. Руна пути мигнула синим, говоря, что путь готов, а потом резко красным, что, как и на светофоре, означало «стой».
