Ведьмина поляна – 2 - Василий Головачёв
Конечно, этот писк нельзя было сравнить с человеческой речью, да и пищали они вразнобой, но не приходилось сомневаться, что ктыри несли сообщения, записанные на росичском языке. Звучали они невнятно, а смысл записей сводился к угрозе и предложению экипажу самолёта сдаться в плен. Причём в них дважды повторилось имя – Максим.
Стрекозы умолкли.
Ворон в сетке каркнул, качая клювом вверх-вниз. Было видно, что ему крепко досталось: из хвоста птицы были выдраны перья, на левом крыле тоже не хватало перьев, а из разбитой головы стекала на шею ниточка крови.
– Бедный! – Окулина вынула ворона из мешка, погладила по спине. – Сладик, полечи и помой.
– Подождите! – остановила их Любава. Взяла ворона, положила ему на голову ладонь, напряглась.
Глаза девушки расширились. Через несколько секунд она отняла руку, передала птицу Максиму.
– Мрак ему в сердце! Читай!
Он послушно проделал ту же процедуру, вошёл в сознание птицы, «нащупал» память и услышал:
– Слушайте повеление Великого Архонта Великотопи! – Фраза была произнесена на росичском языке, но потом сменилась русской речью. – Если хотите, чтобы ваш сотник Гвидо Орловец остался жив, пошлите мне русского переходца Максима. Мы с ним не договорили в прошлый раз. Условия такие: продолжение разговора на моих условиях! Если только русский не струсит. Вид оружия выбираю я. Побеждает Максим – сотник останется жив! Великий гарантирует свободу обоим. Даём полгодыны на обдум ришення. В случае отказа Гвидо будет казнён, а вы на своём аппарате будете уничтожены! Убежать не сможете, дальность действия мракобоя – сотни лиг! Для ответа вышлите назад беспилотники.
Максим снял руку, застыл статуей.
– Прочитал? – не дождалась реакции мужа Любава.
Он кивнул.
– Гвидо жив, – добавила она.
Максим с трудом проглотил ком в горле.
– Я его… не бросал…
– Знаю.
– Как они узнали, что мы подошли к флоту, если успели подготовить ворона с письмом?
– Нас заметили. Либо с катеров, либо где-то прятался лопотоп.
– Подводная лодка! – Максим смахнул со лба выступивший пот. – Дьявол! Какой же я тупой!
– Не ругай себя, всё предвидеть невозможно.
– Но я должен был! Тем более что почувствовал засаду. Интуиция укусила меня комаром!
– Чем?!
Он отмахнулся.
Переводящий взгляд с сестры на её мужа и обратно Малята фыркнул.
– В чём дело? Что вы всполошились?
Любава коротко рассказала собравшимся в кружочек ратникам о сообщении конунга, принесённом вороном.
– Как ему удалось?! – удивился парень.
– Наверно, Гвидо взяли в плен.
– Я не об этом. Как выродкам удалось поймать врана и сделать запись в голове?
– Они давно экспериментировали с устройствами внушения и защиты от мысле-волевого воздействия, – сказала Марфа. – Искали замену «третьему глазу». Это мне ещё учитель по психотренингу говорил в познаваре. Значит, выродки научились пользоваться атлантской аппаратурой для внушения.
Любава внимательно присмотрелась к Максиму, сидевшему с бледным лицом.
– Нам дали полгодыны…
Он очнулся; полгодыны на росичском языке примерно означало почти час на русском.
– Я пойду к нему!
В салоне стало тихо.
Глаза Любавы стали огромными.
– Ты с ума сошёл! Нет!
Он покачал головой, скривил губы в слабой полуулыбке.
– Я пойду туда! Слышала, что сказал конунг? Заранее обвинил в трусости! Когда мы отступали на хладоносце, Гвидо остался прикрывать наши спины без колебаний! Теперь мой черёд.
– Но конунгу верить нельзя!
– Знаю, и тем не менее я пойду!
– Тогда и я с тобой!
– А ты не пойдёшь! – отрезал пограничник, отгоняя мыслишку: вдвоём было бы легче. – Если что-то пойдёт не так, ты меня поддержишь дистанционно. Зря мы, что ли, тренировались?
– Мы все поможем! – воскликнул Малята. – Если эта выродская гадина затеет подлянку, мы подгоним самолёт и заберём тебя!
– Нас.
– Э… ага, вместе с Гвидо, конечно.
– Может быть, подождём подхода нашей эскадры? – неуверенно сказала Окулина. – Она должна была выйти следом за нами. Тридцать болотоходов, двести глушебоев, да ещё и хтон.
Любава покачала головой.
– Нам дали всего полгодыны, а эскадре топать сюда не меньше шести годын. Даже если она вышла вслед за самолётом, князю ещё плыть и плыть. К тому же разогнаться им не даст хтон. Макс, решай.
Он глянул на шеренгу кораблей Еурода, края которой начали медленно расходиться, охватывая самолёт подковой.
– Посылай врана!
– Жалко! – сморщилась Окулина.
– Зачем врана? – возразил Малята. – Пошлите ктырей, вон они сидят, крылья чистят.
Действительно, четвёрка стрекоз продолжала ползать по носовой обшивке самолёта, изредка постукивая по ней брюшками, словно напоминая о себе.
– Молодец! – похвалил парня Максим.
Высунувшись из проёма – люк всё ещё оставался открытым, – он постучал пальцем по обшивке.
– Ползите сюда!
К оживлению ратников, ктыри послушались, подползли, ворочая своими страшными бельмастыми глазами.
– Летите к хозяевам! – приказал пограничник. – Передайте, через годыну я буду на хладоносце! Пусть ждут!
Стрекозы покачали брюшками в раздумье, перебирая лапками, но улетать не спешили.
– Летите, дураки! – рявкнул он, шлёпнув ладонью по корпусу.
Стрекозы дружно сорвались с места и умчались.
– Ты уверен, что они передадут твои слова конунгу? – с сомнением спросила Марфа.
– Ктыри – искусственные создания, их наверняка снабдили передатчиками и записывающими чипами, иначе зачем бы их отправили вместе с враном? Именно на такой случай.
– А если нет?
– А если нет – наверняка конунг направит к нам живого парламентёра. Подождём.
– А что, если мы пойдём все вместе?
Максим рассмеялся, хотя ему было совсем не до смеха.
– Благодарю, Марфуша, однако я пойду один. Нет смысла рисковать всем отрядом. Возможен вариант, когда вам придётся принимать непростое решение.
– Какое?
– Напасть или спасаться бегством, – с горькой усмешкой ответила Любава, глаза которой были полны тревоги.
– Ну, только не спасаться!
На душе Максима расцвёл подснежник.
– Мы победим! – объявил Малята.
Глава 24
Максим оказался прав. Неважно было, что послужило гвардейцам конунга отправной точкой для последующих действий, то ли сообщение ктырей, то ли отсутствие попыток самолёта сбежать с театра военных действий, но спустя сорок минут после отлёта стрекоз с хладоносца «Брама Господня» спустили бот, и судёнышко понеслось к самолёту, вооружённое мортирой на носу.
Максим совсем забыл о том, что еуродцы возродили промышленность и научились изготовлять оружие более крупного калибра, нежели шмайссеры. И хотя до производства ракетных комплексов выродкам было ещё далеко, а калибр огнестрельного оружия не превышал сорока пяти миллиметров, всё же пулемёты и пушки-сорокапятки являлись действенным средством уничтожения живой силы противника, вооружённого мечами. Глушары росичей решали проблему защиты лишь отчасти.
Вместе с экипажем на катере приплыл посланец конунга, офицер-гвардеец в чёрно-красном мундире, украшенном рядом сверкающих крестов
