Ведьмина поляна – 2 - Василий Головачёв
Голоса ратников в салоне стихли.
В кабину всунулась Окулина.
– Что случилось, командир?
– Гроза идёт, – пробормотал Максим.
– Водолей, – подтвердила Любава. – И как раз со стороны кладбища. Интересно, эскадра конунга попала под него или нет?
– Посылай врана.
Любава помолчала, раздумывая.
– Фронт водолея от нас примерно в пятидесяти лигах. Это час-полтора времени. Останавливаться и ждать его приближения нет смысла. Если флот выродков остановился, у нас будет шанс подойти к нему близко. Вряд ли они рискнут плыть во время бури. Да и следить за Топью не будут, уверенные в том, что никто не пойдёт по болоту в такую погоду.
Любава сделала паузу.
– Так, командир? – тактично спросила она.
– Согласен, – сказал Максим.
– Садись. – Жена уступила кресло. – Идём дальше с небольшой скоростью. Я займусь птичками.
Максим сел, освобождая голову от ненужных переживаний и мыслей.
Посланные вперёд вороны через час сообщили известие о появлении двух катамаранов. То есть, конечно, не сами сообщили, не имея раций, а ратники, умевшие смотреть на ландшафт болота глазами птиц, увидели приближавшиеся суда.
Максим передал управление самолётом Марфе и перебрался в салон. Сосредоточился на восприятии мысленной передачи воронов и вселился в сознание одного из них.
– Это разведка конунга, – сказал он уверенно. – Владыка послал вперёд разведчиков и ждёт от них донесений.
– Где же сам флот? – спросила Любава, также связанная с воронами каналом мысленной передачи.
– Наверняка идёт следом либо пережидает шторм.
– Что будем делать?
Максим снова вошёл в состояние пси-резонанса с птицами, словно делал это всю жизнь, и оглядел болото глазами ворона с высоты сотни метров.
Стена водолея была уже близко, накрыв треть горизонта мутной полосой дождя. Болотную бурю не зря росичи называли водолеем, потому что она и в самом деле представляла собой настоящий водопад, низвергающий на Топь сотни тысяч тонн воды и грязи. Моряки Роси, как правило, круто сворачивали, увидев приближение тучи, но, если не успевали, редко кто из них спасался.
– Я бы обошла, – сказала Марфа.
Максим молчал, размышляя.
– А я бы пошёл прямо! – сказал Малята. – Раздолбал бы разведку и…
– Ну-ну? – хмыкнула Любава. – Продолжай.
– Напал бы на хладоносец с мракобоем.
– Мы это уже проходили. К тому же выродки, в отличие от нас, имеют дроны и тут же сообщат о нас флагману. Подойти скрытно к флоту не удастся.
– Обходим катера, – наконец решил Максим. – Ни к чему рисковать обнаружением. Делаем крюк в десяток лиг, чтобы с гарантией нас не заметили, и будем искать флот. Потом пошлём птичек или стрекоз.
– Надо их задержать, пока не подойдут наши десантники с хтоном, – заметил Малята. – Давайте захватим катамараны, сядем на них и подойдём к кораблям выродков как свои. Они будут думать, что возвращаются разведчики, и мы легко прорвёмся к мракобою.
– А дальше? – с интересом спросила Марфа.
Молодой пограничник (Гонта назвал его первоносцем) потоптался на месте.
– Захватим мракобой… бабахнем по флоту…
– Ты умеешь им управлять?
– Нет, но… – Малята порозовел. – Мы же смогли заневолить хтон?
– Мысль хорошая, – усмехнулся Максим, – но Люба права, мы это уже проходили. Риск в таком деле неоправдан. Будь мы на лопотопе, подошли бы к флоту под водой, но самолёт наверняка заметят и откроют огонь.
– Хладуны бьют всего на двести стадий, – отмахнулся Малята. – И скорость у нас в десять раз выше, успеем смыться.
– Подходить не будем, нас послали на разведку, а не для диверсионной работы. Так что, Марфа, держи на восток.
– Слушаюсь, военарх! – ответила девушка.
И хотя здешние стороны света не имели понятий «запад», «восток», «север» и «юг», так как магнитные полюса Великотопи гуляли от весны к весне и ориентировались моряки по движению светила, помощница Любавы поняла Максима.
Обошли идущие малым ходом катамараны легко.
Тучи надвинулись вплотную, подул странный ветер – как бы со всех сторон сразу – и моряки Еурода по сторонам не смотрели, убрав паруса и покинув палубы судёнышек. А через час начался ливень, и видимость упала до нуля. Пришлось остановиться и росичам, направив нос самолёта навстречу несущемуся водолею.
Вороны не вернулись, несмотря на команды, переданные им ратниками дистанционно. На вызовы оба откликаться перестали, и Окулина, отвечавшая в отряде за содержание птиц, огорчилась. Её переживания передались Максиму, и командир разведчиков почувствовал смутную тревогу. Почудилось, что они упустили из виду нечто важное, о чём надо было подумать раньше. Показалось также, что в голову пытается просочиться чужая мысль, несущая неприятные известия. Он даже поделился ощущениями с Любавой, но в этот момент на самолёт обрушился водопад болотного шторма, и обсуждать душевные тревоги стало недосуг.
Шторм длился два часа и кончился внезапно.
Вой ветра, шум ливня и гул болота прекратились как по волшебству, стена дождя отодвинулась, уходя на «юг», и небо стало стремительно светлеть. Через несколько минут в разрыв между тучами выглянуло солнце Топи. И тотчас же закричал Малята, сидевший в левом кресле рядом с Марфой:
– Макс, выродки!
Максим, сидевший в салоне среди ратников, запрыгнул в кабину.
Перед самолётом на фоне взбаламученного водолеем болота всего в паре лиг виднелась эскадра, насчитывающая не меньше сотни кораблей разного класса. Впереди попирал болото гигантский тримаран-хладоносец с тремя корпусами чёрного цвета и золотыми надстройками. Это был флагман еуродского флота «Брама Господня» во всей красе. А за ним виднелся ещё один хладоносец, накрытый чёрно-багровой тушей «ежа».
– Там… мракобой! – вытянул руку Малята.
– Уходим! – очнулся Максим.
Однако Марфа не подчинилась, также вытянув руку в сторону флота.
– Вран!
Действительно, над болотом со стороны эскадры летел посланец росичей, а его сопровождала стайка стрекоз, поблёскивающая слюдой крыльев.
– Ктыри! – охнул Малята. – Бежим! Не то они нас взорвут!
– Не успеем! – проговорила Марфа с сожалением.
– Окулина, хваток! – крикнула Любава. – Открываю люк!
Ратники принялись действовать как на пожаре, не потеряв ни секунды.
В открывшийся носовой люк высунулся боец, которого придерживал за пояс второй ратник, и метнул навстречу странной стае приспособление для ловли птиц, на лету развернувшееся в сетчатый колпак. Этот колпак накрыл ворона, и боец умело втащил сжавшийся мешком хваток в салон.
Стрекозы при этом не взорвались, хотя с виду напоминали крупных искусственных насекомых, несущих взрывные устройства. Десантники-выродки применяли
