Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев
— И в свете летних событий у лодочной станции наводит на кое-какие мысли, — добавил Георгий Иванович, но его скуластая физиономия при этом приобрела вполне благодушное выражение. — Да шучу я, шучу!
Круглое мягкое лицо моего институтского куратора осталось невозмутимым, и понять, посчитал ли он высказывание коллеги шуткой, не вышло.
— Не напрягайся, — успокоил меня капитан Городец. — Разведка донесла, что ты на поправку идёшь, вот и зашли проведать. Убедиться, так сказать, лично.
— Что ещё разведка донесла? — уточнил я, сев на койку.
— Через неделю-другую выпишут, — уведомил меня Альберт Павлович.
Не могу сказать, будто это известие так уж сильно обрадовало; спросил:
— А дальше?
— А дальше — по накатанной, — заявил Георгий Иванович и обратился к товарищу: — Какой-то он не слишком радостный, тебе не кажется?
— Кто б на его месте радовался? — с какой-то философской отстранённостью отметил Альберт Павлович и уточнил: — Вопросы, просьбы, пожелания?
— Есть подвижки в расследовании? — поинтересовался я. — Выяснили, кто на нас напал? Нашли их?
Ответом стало синхронное покачивание голов, тогда я немного помялся, затем сказал:
— Мне бы оружие табельное. Можно пистолет, а?
Такого кураторы точно не ожидали и озадаченно переглянулись.
— Зачем? — после быстрого обмена взглядами коротко спросил капитан Городец.
Пришлось поведать о блокировке сверхспособностей на занятиях йогой, и тогда Георгий Иванович покачал головой.
— Извини, Петя, не положено.
А вот Альберт Павлович изрядно огорошил неожиданным вопросом:
— Деньги есть у тебя?
— Мелочь только.
— Пойдёт. Давай.
Я доковылял до шкафчика, выгреб оттуда несколько монет, но куратор забрал лишь десять копеек.
— Владей! — сунул он мне взамен свой танилийский стилет. — Что ты смотришь на меня, как баран на новые ворота? Или ножом владеть не обучен?
— Обучен, — добродушно усмехнулся Городец. — Как не обучен?
Я утопил кнопку, и сбоку из рукояти выскочил узкий клинок сантиметров в двенадцать длиной. Разобрался, как вернуть его на место, потом опомнился и поблагодарил Альберта Павловича:
— Спасибо! — Немного поколебался и всё же спросил: — А вам он точно не нужен?
— У него ещё есть, — усмехнулся капитан Городец и хлопнул товарища по плечу. — Ладно, идём. Увидимся, Петя!
— Минуту.
Альберт Павлович задержался вручить мне потрёпанную книжицу с броским названием «Дворец памяти, или память, возведённая в абсолют» и посоветовал:
— Полистай на досуге.
И они ушли, я же остался гадать, к чему вообще был этот визит.
Неужто и в самом деле просто проведать заглянули?
Дела…
С выпиской, как и предсказал Георгий Иванович, тянуть не стали. К этому времени я уже не стискивал зубы, вставая с койки, и не кряхтел, поднимаясь по лестнице. Размер энергетических узлов вернулся в норму, но мне настоятельно порекомендовали не бросать заниматься йогой, я и не бросил: пока и думать даже не приходилось о возвращении к полноценным тренировкам по рукопашному бою. К тому же из предварявших медитации лекций узнал много нового о взаимодействии сверхэнергии и организма оператора, кое-какие подходы даже на практике применять стал, пытаясь улучшить восприятие и повысить скорость реакции.
Единственное, что раздражало, так это контингент. Едва ли не половина посещавших занятия йогой студентов в той или иной степени относили себя к пацифистам, а когда в зал подходили ученики господина Горицвета, таковых становилось абсолютное большинство. Я эту публику не жаловал, а уж лицезрение председателя студенческого клуба Якова обретению душевного равновесия и вовсе нисколько не способствовало.
А вот с учёбой дела обстояли вполне пристойно. Благодаря конспектам, коими исправно снабжал Карл, от потока я не отстал, а помощь Лии так и вовсе позволила изрядно продвинуться в изучении теории сверхэнергии.
Бывшая одноклассница приходила навестить меня каждый вечер, и не могу сказать, будто обсуждали мы исключительно учебные дисциплины, зачастую просто пили чай и болтали о всяких пустяках. Сам-то я особым красноречием сроду не отличался, так что обычно лишь слушал, кивал и поддакивал в нужных местах. Ну и опять же — что интересного может случиться, если в больничной палате сидмя сидишь? Давал советы по работе с алхимической печью, разве что, да и всё.
О грядущей выписке предупредили за день, тогда позвонил капитану Городцу с просьбой передать с дежурной сменой форму, но тот решил по-своему и прислал за мной машину. Ещё и подрядил занести одежду не кого-нибудь, а Матвея Пахоту.
Тот, всё такой же мощный и подтянутый, сходу облапил меня, но стискивать побоялся, только легонько похлопал широченной ладонью по спине.
— Ну, рассказывай! — И тут же, противореча сам себе, перебил, спросив: — Нет, погоди! Передачка-то от штурмового взвода дошла?
— Да! Спасибо огромное, выручили.
И в самом деле выручили — не пришлось у Карла на печенье и конфеты занимать, аккурат до выписки хватило.
Что удивило — Матвей привёз не форму, а костюм, сорочку, бельё и полуботинки; приказ до него довели именно в таком виде. Пока я одевался, то и дело морщась от боли, вкратце рассказал ему о перестрелке, и громила покачал головой.
— Лихо! — Подумал немного и вздохнул. — Каринку жалко, симпатичная девчонка была.
Я кивнул и погляделся в зеркало. Лицо уже поджило, и последствия ожога стали малозаметны, разве что справа из-за остатков загара оно казалось немного темнее. А вот с пострадавшей при взрыве шаровой молнии кистью всё обстояло не так здорово, там в местах сгибов кожи образовались рубцы, которые никак не рассасывались, ладно хоть уже не лопались и не болели; перчатку надел без всякого труда.
Дальше мы пошли к машине, но, как оказалось, Матвей просто взялся меня проводить, у него самого были дела на военной кафедре.
— Послали эту повышать, как её…
— Квалификацию? — высказал я предположение.
— Не… Общую грамотность, во! А то в училище все малахольные, не берут меня туда обратно.
— Поздравляю! — искренне порадовался я за сослуживца, а тот вдруг придержал за руку и невесть с чего понизил голос.
— Слушай, Петя… Варька последние дни ходит как в воду опущенная, уже несколько взысканий схлопотала. Я пробовал спрашивать, не случилось ли чего, — молчит. Ты же с ней неплохо ладил, узнай, а?
Как по мне, так картина была яснее ясного.
— Василь же не вернулся ещё? Вот и скучает.
— Не! — отмёл эту версию Матвей. — У неё днями что-то случилось, точно тебе говорю. Она сейчас не на дежурстве, будь другом — загляни поговорить. Рассеянный снайпер… Ну, ты понимаешь, да?
Лезть в чужую жизнь нисколько не хотелось, но тут ничего не оставалось, кроме как пообещать:
— Хорошо, поговорю.
Матвей с довольной улыбкой хлопнул меня по плечу и от избытка чувств с силой определённо переборщил; я
