Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев
Ох ты ж…
Пока доехали, растрясло. Пусть и не слишком сильно, но поднялся на второй этаж, морщась из-за ноющей боли в ноге и боку. Постоял немного даже, отдуваясь, прежде чем постучать в кабинет капитана Городца.
— Войдите! — послышалось изнутри, я и вошёл.
— Здравствуйте, Георгий Иванович! Хотели видеть?
Городец смерил меня пристальным взглядом, подозвал к столу, достал из верхнего ящика какие-то бумаги.
— Ознакомься и распишись.
Я вчитался в текст документа и не поверил собственным глазам.
— Меня комиссуют? Как так?!
— А вот так, — хмыкнул Георгий Иванович и протянул авторучку. — Подпись ставь.
Я машинально расписался, без спроса уселся на стул для посетителей и спросил:
— И что теперь?
— Теперь сдай служебное удостоверение и обмундирование, освободи комнату и получи расчёт.
У меня голова кругом пошла, но в то, что мне выпишут вольную и отпустят на все четыре стороны, не поверил ни на миг, поэтому не преминул уточнить:
— И куда потом?
— В вахтёры или дежурные по этажу, — заявил в ответ капитан Городец. — Это уже на усмотрение коменданта РИИФС. Переводим тебя в службу охраны института.
В службу охраны?!
Поначалу меня словно киянкой по темечку приложили, а потом внутри всколыхнулся такой ураган эмоций, что едва над набранным потенциалом контроль не утратил.
Перво-наперво накатило неимоверное облегчение. Да оно и немудрено! Больше не придётся патрулировать улицы и проверять документы. Теперь-то уж точно не подставлюсь под пули! Красота!
Дальше на смену облегчению пришёл стыд за проявленную трусость, а следом вспомнил, как сам свысока поглядывал на вахтёров, и настроение скисло окончательно.
— А курсы?
— Ну ты, Петя, хватил! Свято место пусто не бывает! Давно уже новый человек занимается.
Из-за разочарования и обиды защипало глаза, и в попытке сохранить видимость невозмутимости пришлось даже несколькими глубокими вдохами погрузить себя в лёгкий транс. От Георгия Ивановича это обстоятельство не укрылось, и он ухмыльнулся, встопорщив чёрные усы.
— Назови любимое словосочетание комиссара Хлоба. Быстро!
Требование прозвучало щелчком бича, у меня едва ли не против воли вырвалось:
— Кадровый голод!
— Именно! — подтвердил Городец и откинулся на спинку кресла. — Ты хоть понимаешь, что добиться твоего комиссования было посложнее, чем у голодного волкодава кусок мяса из пасти вырвать? Ну получил бы ты сержанта по окончании курсов, а дальше? Через два года дослужился бы до ревизора, там предложили бы повышение до старшего, чтобы на сверхсрочную остался. И всё. Потолок. А так доучишься до конца семестра вольным слушателем, сдашь экзамены и поступишь в институт по квоте службы охраны. После военной кафедры выпустишься сразу кандидат-лейтенантом. Заодно ума наберёшься. Тебя в таком состоянии улицы патрулировать выпускать… — Думал, капитан упомянет забивание патронов молотков, но он лишь неопределённо покрутил в воздухе кистью и спросил: — Ну, чего смотришь? Или не рад?
Я про себя решил, что процесс восстановления после ранения — дело небыстрое и едва ли комиссар так уж сильно упирался, когда контрразведка решила задействовать выпавшего из обоймы бойца прямо здесь и сейчас. Вопрос лишь в том, какую именно дыру мной собираются заткнуть в институте. Какую и на каких условиях.
— Рад, — осторожно ответил я. — Я — рад. А вам это зачем?
Скуластая физиономия Георгия Ивановича расплылась в улыбке.
— Не сомневайся, мы своего не упустим.
«Мы, — сказал он. — Мы».
Выходит, Альберт Павлович тоже в деле, и у моего перевода хватает подводных камней, но, чего уж греха таить, окажись сейчас выбор, ухватился бы за предложенный вариант руками и ногами. Плевать на подводные камни! И на то, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, тоже плевать! Размен вышел что надо! Стать полноценным студентом — плохо разве? Да ничуть!
Но тут меня снова словно ледяной водой обдало.
— А гарантийное письмо? — с замиранием сердца спросил я.
— Сам как думаешь? Отзовут, конечно, — ухмыльнулся Георгий Иванович. — Но в ближайший месяц-два тебе не до процедур будет, а там посмотрим. Возможно, институт на себя оплату счетов возьмёт, а нет — тоже не беда. Авансовая тысяча не израсходована, остаток сам добьёшь. С учётом причитающейся компенсации за ранение и без посторонней помощи справишься.
Я не слишком-то уверенно кивнул и признал:
— Ну так-то да…
— Вот, другое дело! Хоть дышать начал, — усмехнулся капитан Городец. — Дежурить станешь по две смены в неделю, остальные дни будешь ходить на подготовительные курсы от военной кафедры. Документы о переводе уже у заместителя коменданта, освобождай комнату и дуй к нему. И вот, возьми.
Мне вручили учётную книжку, только не старую, уже изрядно потёртую, а новенькую с броской красной буквой «А» в уголке обложки.
— Но ведь «А» — это… — озадаченно пробормотал я.
— «А» — это абсолют, — пояснил Георгий Иванович. — Мы слегка подкорректировали твой анамнез в части ментальной сопротивляемости. Решили, что так будет лучше.
— Но кто-то же знает…
Городец беспечно отмахнулся.
— Кто знает, тот забудет. А официальный документ — вот он.
— Ну, ладно… — пробормотал я и поднялся, но тут же опустился обратно на стул. — А мне куда съезжать? Институт общежитие хоть даст?
— Уж думал, не спросишь, — хмыкнул Георгий Иванович. — Михаил Попович — знаешь такого? Ему повышенную стипендию назначили, хочет перебраться поближе к институту. Одному это накладно, ищет второго квартиросъёмщика. Ты ведь с ним неплохо ладишь, так?
Я кивнул.
— Неплохо, да.
— Вот и чудесно. Он парень головастый, с учёбой поможет. Ну и ты за ним присмотришь, если что.
Подобный вариант решения жилищного вопроса мне подкинули точно неспроста, поэтому я решил проверить, насколько мой собеседник заинтересован в таком развитии событий.
— Георгий Иванович, я хоть потяну свою часть квартплаты? Какой оклад у вахтёров?
— Нормальный у них оклад, — уверил меня Городец. — И ты как ефрейтор займёшь вакансию старшего вахтёра. За фактически отработанное время рублей девяносто точно выходить станет, а то и сотня. Плюс талоны на питание в столовой.
— А материальная помощь?
— Решим, — ответил Георгий Иванович неопределённой ухмылкой. — Всё, свободен! И да — спецпособия мы уже изъяли, не ищи.
Я попрощался и покинул кабинет, скорее, воодушевлённый таким развитием событий, нежели столь неожиданным поворотом пришибленный. Пусть и придётся на новом месте устраиваться, но не на другой конец страны отправляют. Опять же — перспективы!
Первым делом я дошёл до комнаты и собрал свои пожитки, набив ими фанерный чемоданчик и вещевой мешок. Дальше посидел немного на кровати, переводя дух, огляделся. Не могу сказать, будто своим домом это место всерьёз считать начал, но съезжать буквально в никуда было немного страшновато. Сегодня ещё в больнице
