Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Рассаживайтесь, — скомандовал Старостин и указал Радиму на крайнее место в первом ряду. — Тебе сюда, — добавил он, если Дикий вдруг не понял, а сам прошел к небольшой тумбе.
Дождавшись, когда народ успокоится, обвел взглядом зал.
— Соратники, — громко произнес он, — сегодня нас стало больше. Да, пусть Радим Вяземский выбрал путь вольного зеркальщика, но он будет хранить наш мир так же, как и мы, и, думаю, мы не раз еще пересечемся с ним. Когда я встретился с ним впервые, я сильно расстроился, я увидел очередного индивидуалиста.
Радим при этих словах улыбнулся уголком губ. Что сказать? Прав был полковник, он индивидуалист, но в хорошем смысле этого слова, и для него оно ничуть не обидное.
— Но я ошибся, Радим делом доказал преданность товарищам. Пожалуй, он — самый сильный курсант за последние лет двадцать, во всяком случае, за то время, что я в отделе и занимаю кресло его начальника. Сегодня мы чествуем его, нашего выпускника. Но есть еще один повод, касающийся Радима, и я не помню на своем веку, чтобы кто-то из наших курсантов заработал высокую награду, такую, как орден мужества, проходя практику.
Все зааплодировали, а Радим почувствовал, как кровь прилила к щекам, стало жарко, захотело распустить черный галстук и ослабить застегнутый ворот. «Только бы не потерять сознание», — прошептал он про себя.
— Лейтенант Вяземский, прошу сюда.
Радим поднялся и не очень уверенно вышел вперед, остановившись напротив развернувшегося к нему Старостина.
— За смелость и героизм, проявленный в бою с врагом, за ликвидацию старшей зеркальной ведьмы Анеи, принадлежащей к темному ковену, лейтенант Федеральной службы безопасности Радим Миронович Вяземскийнаграждается орденом Мужества.
В горле Дикого запершило, и тут случилось то, чего он сам от себя не ожидал, в его глазах встали слезы. Старостин заметил это, но ничего не сказал, молча достал из раскрытой коробки орден и приколол его к парадному кителю, после чего крепко пожал руку.
— Служу России, — дрогнувшим голосом произнес Радим.
Все сотрудники поднялись со своих мест и зааплодировали, а Радим стоял, растерянный, и не знал, что ему дальше делать.
— Коробку и удостоверение на орден не забудь, — подсказал полковник. — Ах, да, твоя ксива лейтенантская, тебе в Энске она пригодится, жить будет сильно проще. Когда доберешься, позвони по этому номеру, — он протянул Вяземскому визитку, на которой были только цифры. — Твой куратор, Бушуева Ольга Ивановна, подполковник Федеральной службы безопасности по городу Энск. Надеюсь, вы сработаетесь, она одна из немногих в области, кто посвящен в суть происходящего.
Радим кивнул.
— Понял, товщ полковник. Если строить меня не будет, то сработаемся.
— Пойдем пить, — улыбнулся Старостин, — люди ждут, тут многие хотят сказать тебе теплые слова.
Радим быстро рассовал по карманам коробку от ордена и документы, после чего присоединился к зеркальщикам, столпившимся возле накрытых столов. Глядя на вскрываемые бутылки, Вяземский подумал, что зря он рассчитывал на ранний отъезд, хорошо, если к обеду будет способен сесть за руль.
Глава 17
Глава 17
— Ну, вот и все, Эдуард Владимирович, — сдавая фальшивый дневник князя Вяземского старому архивариусу, вместе с пятью остальными, что читал на практике, подвел итог Радим.
— Не пожалеешь, что в отделе не остался? — поинтересовался старик.
Дикий на это только плечами пожал.
— Про отдел, может, и пожалею, как и о тех, с кем тут сошелся, а вот про Москву точно нет. Домой хочу, в тихую спокойную провинцию, надоела суета и толпы людей.
— Да, это не для всех, — согласился дед. — Удачи тебе, Радим.
Вяземский кивнул и покинул хранилище. Стоило двери закрыться, он облегченно выдохнул, подложный дневник отправился к остальному наследию князя. До последней минуты он сомневался, что все получится, но старый архивариус принял подделку без вопросов. Да, и как ее опознать-то? Страницы чистые, а все остальное Вяземский продублировал до мельчайших деталей, с этим ему помог Фабер, посоветовав лучшего в Москве фальсификатора. Не сказать, чтобы вышло дорого, но сто тысяч пришлось отдать.
К полудню Радим закончил все дела в отделе. Квартира была сдана, чемодан и сумка валялись на заднем сидении Ленд Ровера. Впереди восемь часов дороги, хотя, скорее, куда больше, погода плохая, причем по сводкам на всем протяжении пути. Так что, хорошо, если к ночи доберется.
— Если что, на тебя можно будет рассчитывать? — раздался за спиной голос Старостина. — Ты — ходок, добраться до Москвы для тебя — не проблема, десять минут, и ты здесь.
— Почему десять? — удивился Вяземский. — Я за пять минут руну пути активирую.
— А собраться? — с улыбкой поддел полковник.
— Ну да, — согласился Радим. — Рассчитывать, Сергей Витальевич, можете, позовите, и я приду.
— Знал, что так ответишь, — хлопнул Радима по плечу Старостин. — Обещаю, не злоупотреблять.
Тут в его кармане зазвонил телефон. Начальник отдела с полминуты слушал абонента, после чего кивнул сам себе и нажал отбой.
— Все, лейтенант, хорошей тебе дороги, а у меня служба. С куратором свяжись, как можно быстрее. Думаю, она подкинет тебе пару дел. Если будет, что нужно, звони, не стесняйся.
Радим кивнул и подал протянутую руку полковника.
— До встречи, Сергей Витальевич, — бросил он в спину уходящему шефу и, кинув бычок в урну, направился к выходу с закрытой территории, где через улицу был припаркован готовый к путешествию Ленд Ровер.
Родной Энск поприветствовал Радима снегопадом, да таким густым, что видимость на дороге упала метров до сорока. Машины на федеральной трассе тащились, как черепахи, и поездка заняла, куда больше времени.
Квартира встретила пылью и пустотой. Перешагнув порог, Радим, по привычке, коснулся медальона с рунами на груди, проверяя дом на наличие незваных гостей, но все было чисто. Вяземский прошел на кухню и тихо выматерился, под холодильником на плитке обнаружилось старое высохшее пятно, видимо, отключали свет, и надолго, вот и разморозился, и если в основном отсеке было пусто, перед отъездом все выкинул, то морозилка — совсем другое дело. Скорее всего, придется выкинуть все содержимое, а он так рассчитывал на пельмени. И теперь нужно прикинуть, чем ужинать, а то жрать хотелось неимоверно, хот-дог, который был съеден на заправке четыре часа назад, уже успел раствориться без следа.
Энск,
