Андрей Уланов - Автоматная баллада.
— Анют, — фонарик уже давал не свет, а так, намек на него, и потому плечо девушки Сергею удалось найти лишь со второй попытки. — Ань, ты чего, заснула? — Нет. Просто задумалась. — Нашла время… — Да, нашла, — девушка говорила спокойно, без вызова. — Именно здесь и именно сейчас. — Ну ладно, — примирительно произнес Айсман. — Тебе виднее, не спорю. Но прежде чем ты снова впадешь в задумчивость, будь уж так добра — ответь, наконец, ради чего мы сюда приперлись? Ради этой хреновины? — Да. — И что это за чертовщина? Самогонный мини–завод? Машина по производству золота из дерьма? — Это, — медленно произнесла Анна, — билет на самолет. — Че–его? — Видишь корзину в углу? — девушка подняла фонарик, но все, чего смог добиться слабо тлеющий огонек, был отблеск чего–то металлического. — Корзину? — перепросил Шемяка. — Пока факел горел, я помню, там какая–то клетка стояла. — Верно. Эта клетка и есть корзина… воздушного шара. На нем я и Рик должны были улететь. — Улететь — куда?! — потрясенно выдохнул Сергей. «С Большого Острова есть два пути, — голос Евграфыча прозвучал из глубин памяти так отчетливо, что Айсман едва не обернулся, — назад… и вперед». — Вы что, собрались за Волжское море?! — Мы, — фонарик то ли сдох, то ли Анна выключила его, но Сергей уже приспособился к темноте, по крайней мере, светлое пятно на месте лица своей спутницы он различал, — собрались в Европу. «Чокнутые, — растерянно подумал Шемяка, — они с самого начала были чокнутые! А я, дурак, с ними связался». — Анют… ты–ы… не шутишь? Ты серьезно? — Серьезней некуда. — Ну–у… блин, да никто же толком даже не знает, чего за морем! Может, там и земли–то нет. — Есть. В 85–м… в Тюмени попытались организовать экспедицию. Бывшие аэрофлотовцы, на двух самолетах — они пролетели над морем, нашли аэродром, с виду целый, и один попытался сесть… но полоса оказалась разбитой. Больше попыток не было — слишком дорого, да и зачем? — Михаил Дмитриевич, — продолжила Анна, — собирался лететь сам, но клановцы нашли его зимой, а устойчивый ветер с востока на запад дует летом… сейчас. Он рассказал мне… нарисовал карту. Потом его убили. Уже тогда я решила сбежать, но… просто ради побега Энрико со мной бы не пошел. — Я так и не понял, — признался Айсман, — какого лешего Рик за тобой перся? Он ведь не… то есть… — Он шел за мной ради идеи. Дойти до Европы. Стать первыми, кто перекинет мостик между двумя островками… осколками цивилизации. — Ань, но это ж безумие! — Сергей почти кричал, ему казалось, что темнота вокруг стала плотной, давящей… и только светлое пятно впереди… свет среди тьмы… — Безумие, конечно же… — отозвалась девушка. — Идти в неизвестность из–за каких–то случайно пойманных радиостанцией слов на чужом языке. Совершенное безумие. И знаешь, что еще? Пять веков назад, когда Христофор Колумб отплывал на своих каравеллах, его тоже считали безумцем — подумаешь, обрывки карты, странные предметы, выброшенные прибоем… расчеты свихнувшегося математика. Разве это имеет хоть какое–то значение в сравнении с точным знанием — Земля плоская и стоит на трех китах. Она говорила все тише и тише — наверное, поэтому Шемяка начал приближаться к ней. Шаг, другой — он уперся грудью во что–то твердое, выпуклое… чертов панцирь… нашел рукой ремень. Ремень был ее, а вот брюки, которые он держал — те самые, запасные… — Ты… полетишь со мной? — Если ты позовешь, — прошептал он, — позовешь меня… туда, за край света. — Ты с меня эту штуку содрать сумеешь? — В темноте? Нет. — Значит, обойдемся прямо так. ТАЙНА
— А теперь, — услышала она в наушниках ровный голос Швейцарца, — приготовься. Сейчас начнется веселье. И в следующий миг земля поменялась местами с небом. Швейцарец атаковал с пикирования. Это был серьезный риск — при весьма возможном отказе узлов подвески сорокаградусный угол в сочетании с высотой сброса почти не оставлял ему шансов на вывод машины из пике. Но цель стоила этой цены — первую бомбу он хотел положить с максимально возможной точностью. Тайна почувствовала, как «подпрыгнул» самолет, когда обтекаемая туша «ФАБ–1500С» ушла с подвески. Затем ускорение вжало ее в спинку, в глазах потемнело–и это было к лучшему, потому что зеленый ковер леса несся им навстречу слишком быстро. А потом придавившая ее невидимая рука исчезла, самолет наклонился и… — На это стоит посмотреть, — казалось, Швейцарец сам был удивлен произведенным эффектом. Тайна открыла глаза. Храма больше не было. На месте пагоды… золоченой клетки, где ей пришлось столько вынести… и память о которой вновь и вновь заставляла ее просыпаться ночами от собственного крика, — ничего этого теперь не существовало. На месте Первого Чуда Света Нового Мира вырастал чудовищный серо–черный гриб. — Это… — ужас, охвативший девушку, трудно было назвать иначе, чем «священный». — Атом? Виль, но ты не сказал… — Нет, — прошуршало в наушниках. — Обычная взрывчатка. Просто… ее было много. Оставшиеся три бомбы Швейцарец «положил» в один заход: бетонобойная «пятисотка» проломила крышу казарм долей секунды позже двух, рухнувших точно в центр крепостного дворика, ЗБ–500. Когда же «Су–двадцатьчетвертый» выровнялся, пространство от стены до стены представляло собой сплошное море огня. — Ну вот и все. На самом деле Швейцарец превосходно понимал, что «все» еще только начинается — впереди был и дальний полет в неизвестность, и многое другое. Но эту страницу своей недлинной биографии он закрыл, сделав то, что должен был, и сделал эту работу хорошо. Большая, жирная точка — а теперь можно начать с чистого листа. — Уважаемые пассажиры, — улыбаясь, произнес он, — наш полет по маршруту из прошлого в будущее будет проходить на высоте семь тысяч метров над землей. Ближайшие несколько часов вы можете спокойно поспать, откинувшись на спинки ваших уютных кресел. Экипаж фронтового бомбардировщика «Су–24» желает вам приятного полета. Благодарю за внимание. В этот миг поднимающийся самолет прорвался сквозь облачный слой — и навстречу им ослепительно брызнуло солнце. — Вик. — Да? — Спасибо тебе. — За что? — За то, что я сейчас очень счастлива, — тихий голос Тайны бился в наушниках словно мотылек. — С тобой. САШКА
Они повели себя типично по–человечески. То есть — по–идиотски. Каждый из них получил желаемое. И они расслабились. Довольные… от удовольствия прямо светились, не хуже, чем от какого–нибудь стронция–90. А расплатиться выпало другим. Подготовка к отлету заняла несколько часов. Откладывать смысла не было никакого, в этом Анна была права — еды и питья больше не станет, идти же до гарантированно «чистой» местности пополнять запасы попросту глупо. Тем более что ветер как раз был нужного направления и отнюдь не слабый, а такую удачу надо ловить за хвост, пока не обиделась. Тяжелее всего оказалось выволочь наружу корзину — Шемяка едва не сломал ее, прежде чем сообразил, как именно эта штука сравнительно безболезненно разбирается на борта и днище. С метеозондами дело обстояло куда проще, там главным было не упустить наполненный баллон в процессе привязки к раме. Тут нужна была сила, «грубая мужская», как говорят люди, и потому этот участок работ взял на себя Сергей, Анна же занялась перетаскиванием оболочек из подвала к выведенной наружу «водородной» трубе. И я тоже… я помогал ему, следил за этим чертовым, этим проклятым зондом, и обернулись мы с ним одновременно… на полный отчаянья крик! — Сергей! Клановец был мелкий, вчерашнему своему собрату по «грифам» он едва бы достал до уровня отруба. И железа на его безрукавке не было, потому–то и сумел он так тихо прокрасться вдоль дома… …пока не услышал, как за его спиной выходит из подъезда Анна, и не развернулся к ней. Из оружия у него имелась лишь дубинка — обрезок водопроводной трубы, с одного конца намотан ремень, с другого густо натыканы гвозди… ею–то он и замахнулся, вереща, словно крысиная стая. Он был слишком близко, Анна успела выронить зонд, попыталась отскочить назад, запнулась, упала… я услышал звенящий хруст и еще успел злорадно подумать — ибо нефиг таскать мечи за спиной… вскинула над собой Эмму…
Айсман так и не понял, что случилось, ведь он отпустил спуск почти сразу, это должна была быть короткая уверенная очередь, патронов на пять, не больше. Только плевал я на то, чего Шемяка хотел, свинцом плевал! И даже когда пружина рожка виновато щелкнула, я все еще продолжал слепо тыкать бойком в горячую пустоту патронника. Пустота… вот ее–то я и чувствовал сейчас. Солнце в небе… голоса людей… все это было где–то далеко, в каком–то другом мире. Зачем, для чего, скажите, мне нужен мир, где нет Ее? Эмма… Надеюсь, она не успела почувствовать боль — ведь все произошло так быстро. Дубинка опустилась — и моя девочка, изящная, хрупкая… превратилась в мертвые куски металла и пластика… обломки. А я… смог лишь отомстить — только месть не воскрешает. Ну почему ты позволила этой дуре подставить себя?! Зацепиться… выскользнуть из рук… это же так просто! Мы ведь созданы не для смерти, мы рождены, чтобы убивать… …почему же ты решила — спасти? Глава 15
