Николай Степанов - Змееносец
— Хочешь сказать, ты заполучил себе сверхвыгодного клиента? — усмехнулся торговец. — Смотри, от радости не забудь, что тебе его еще как-то надо отправить обратно домой. И я уверен, тем путем, каким он попал в Гетонию, уже не получится.
— А в Девятиграде есть свои Врата? — спросил Фетров.
— Имеются неподалеку.
— Так, может, вы переговорите с кронмагом, и он распорядится…
— Его магичество — человек непредсказуемый. Как он поступит, я не знаю. Но везти тебя в столицу без предварительного разрешения Франуга считаю делом очень рискованным.
— Но вы же человек рисковый! — напомнил Фетров.
— Я и не отрицаю, — усмехнулся Анвард, — однако не в моих правилах подвергать опасности чужие жизни. Нет, сейчас тебя нужно спрятать в тихом месте. Если вопрос решится положительно, я вернусь домой с отрядом латников, и мы без происшествий доберемся, например, к дамуторским Вратам. Это гораздо ближе Девятиграда. Если разговора с правителем у меня не получится, что ж, будем искать другие пути.
— Ты считаешь, что кронмаг может отказаться тебя выслушать? — поднял брови Дихрон, который не раз слышал о почти дружеских отношениях между повелителем и Анвардом.
— Не знаю, в каком виде я его застану. Мне недавно передали, что в столицу срочно вызван внук правителя Зулг. Похоже, скоро у нас будет новый кронмаг, а он, по слухам, купцов не очень жалует.
— Дела… — протяжно вымолвил магир. — И где мы будем прятать моего племянника?
— Есть у меня на примете одно местечко. Очень красивое, но волшебникам туда вход заказан.
— А как же дядя? — неожиданно для самого себя растерялся фокусник.
— Ничего, племяш, пару дней отдохнем друг от друга.
— Я вернусь через трое суток, — уточнил торговец. — Если у меня не выгорит, молодой человек покинет убежище утром четвертого дня. Ты будешь ждать его в деревне, которая расположена по пути к Живой роще.
— Хочешь спрятать его под носом у гермага Ливаргии? — удивился Дихрон.
На территории Жарзании уголков, куда магам не следовало заходить, было много. Чаще всего причиной служили залежи черного гранита, который при больших скоплениях высасывал из чародеев все соки, после чего редкий волшебник сохранял рассудок. Иногда среди антимагических камней черного цвета попадались осколки с красными, синими или белыми вкраплениями. Они были большой редкостью и имели высокую цену. После соответствующей обработки эти камушки становились амулетами различного назначения. Один из них сейчас висел на шее фокусника.
— Парня считают волшебником. Следовательно, там его будут искать в последнюю очередь. Верно я говорю?
— Пожалуй, с такими аргументами не поспоришь.
— Тогда собирайтесь. Одежду без лямок тебе подготовили, продукты соберут через час. Ты на лошади скакать умеешь? — Купец посмотрел на Андрея.
— Не знаю. Раньше не приходилось.
— Ладно, отправитесь на телеге. Мои люди повезут товар в Лирград, заодно и вас подбросят.
— Спасибо огромное, — поднялся Фетров. — Только у меня еще одна проблема. Надо бы принцессу где-нибудь пристроить.
— Сначала решим главную задачу, потом займемся остальными, — пообещал Анвард.
Певунья снова перебралась в капюшон, и теперь ничто не напоминало о ее присутствии. Собеседники покинули кабинет гостеприимного хозяина. Через полчаса «родственники» тряслись в телеге, следуя по дороге на северо-запад. К утру они собирались прибыть в ту самую деревеньку, где должен был остаться Дихрон.
— Племяш, а ты знаешь, Живая роща тоже своего рода достопримечательность. Так что не горюй, твой тур, несмотря ни на что, продолжается. Я свои обязательства выполняю по полной программе.
— Думаешь, я собирался предъявлять претензии?
— Кто тебя знает?
— Не волнуйся, дядя. У нас это называется форс-мажорными обстоятельствами.
— Опять какие-то заковыристые слова. Ты можешь говорить проще?
— Могу, — устало вздохнул фокусник. — Если проще, это причины, которые влекут за собой срыв сделки, но не по вине лиц, ее заключивших. Например, ты обещал показать мне какое-нибудь чудное дерево, а его накануне снесло ураганом.
— То есть за эти моржовые обстоятельства я не должен платить неустойку? — заулыбался волшебник.
— Именно так.
— Как говоришь, слово называется?
— Форс-мажор.
— Надо же! Такое заковыристое и тем не менее очень полезное.
Пока гид запоминал новое слово, Андрей прокручивал в голове встречу с торговцем. Мужик ему, несомненно, понравился. И своим гостеприимством, и готовностью оказать помощь даже в таком рискованном деле. Купец очень быстро принимал выверенные решения и не шел на сомнительные авантюры, стараясь не подвергать опасности чужие жизни.
«Полный антипод „дядюшки“. Тот готов на любую аферу, если она пахнет деньгами. А еще волшебник!»
— О чем задумался, племяш?
— О твоем друге. Хороший он, видать, человек.
— Да, очень богатый и очень полезный, — не стал возражать Дихрон.
— Куда подевался Гридон? — Магринц обнаружил пропажу своего ратора только перед ужином. Пора было готовиться к новому походу в завратную реальность, а первого помощника и след простыл. — Удавлю мерзавца собственными руками.
Накануне Оршуг попал в жесткую осаду дочки Мугрида, вырваться из которой удалось только после обеда. Девица буквально затащила мужика в свои покои и приняла все меры к тому, чтобы он не смог покинуть их, не обидев навязчивую хозяйку. Не желая портить отношения с господином, магринц терпел все ее выходки. Из цепких объятий толстушки его выручило новое распоряжение гермага, переданное Суричем.
Пленник с радостью воспользовался столь благовидным предлогом и вырвался на свободу. Добравшись до своих апартаментов, Оршуг узнал две новости: во-первых, Гридона никто не видел со вчерашнего вечера, и, во-вторых, несколько раз заходил шурин. Похоже, у Тузога произошло нечто из ряда вон, если он передал через денщика, что будет ждать в саду до тех пор, пока хозяин не вернется.
— Что стряслось? — Толстяк поправил пирамидальный шлем и пожал руку маграфу.
— Пока мы с тобой пировали у гермага, мой дом подвергся нападению. Вчера несколько разбойников в серых масках снесли двери, разворотили стены, убили семерых охранников и троих слуг. Но самое главное — они приходили за конкретной особой. Одной из тех, кого позавчера привел твой ратор.
— И где она сейчас?
— Пропала вместе с подругой.
— Есть предположения, чьих это рук дело?
— Пока нет, но почерк выдает профессионалов. Действовали быстро и слаженно.
— Тебя это не оправдывает. Надо было сразу усилить охрану, — недовольно пробурчал магринц.
— Оршуг, я тебя хоть раз подводил?
— Сегодня, — с нажимом в голосе произнес магринц и добавил: — Первый.
— Твои пленницы в руки наемников не попали. — Обида сквозила в каждом слове шурина. — А охрану я действительно усилил, оставив девиц на попечение магира Лоргуда. Он один пятерых стоит.
— Почему ты так уверен, что они не достались наемникам?
— Слуги (из тех, кто в живых остался) доложили, что разбойники покидали дом без добычи и ужасно ругались.
— И как такое могло случиться?
— Полагаю, Лоргуд увел их из дома через потайной ход и сейчас прячет от посторонних глаз. В день Красного солнца он со мной встречаться не рискнет, а завтра обязательно даст о себе знать.
— Ты уверен, что это действительно так?
— Девять против одного.
— Будем надеяться, но я должен подстраховаться. Твой магир в курсе, что девчонку нельзя обрабатывать колдовством?
— Естественно, он будет воздействовать на синеглазку только через ее чернявую подругу.
— Хорошо. Я завтра уезжаю из Лирграда. Прибуду дней через пять. Найдешь место, где ее спрятать так, чтобы никто больше не нашел?
— Что-нибудь придумаю. Ты не хочешь рассказать, что в твоей красавице ценного?
— Поверь, тебе этого лучше не знать.
— Как скажешь.
Тузог кивнул на прощание и направился к выходу из сада. Магринц повернул к дворцу. Он решил переговорить с гермагом.
— Милый, сколько можно ждать? — В коридоре вельможа снова наткнулся на Равис. — Нельзя заставлять даму скучать, я ведь и обидеться могу.
— Обижаться не надо, сладкая моя. Мужчина не всегда принадлежит себе. Сейчас мне нужно получить некоторые наставления от твоего отца. Завтра я должен отправиться в очень важный поход.
— Для таких дел существуют раторы. Пусть он идет к моему папеньке, а ты — ко мне.
— Отправлять первого помощника к повелителю Ливаргии — это верх неуважения к господину.
— Вчера, значит, было можно, а сегодня уже «верх неуважения»? Не думала, что ты так рано начнешь меня обманывать, коварный.
