Собиратель теней. Тайны древнего замка - Николай Викторович Степанов
По словам Зеонского, эту информацию он получил от Рунских. Маркиз даже собирался приблизить братьев к себе, если данные подтвердятся, но те неожиданно решили его кинуть. Наверняка нашли себе нового покровителя, но Зеонский понятия не имел, к кому негодяи прибились. А вот для его величества как раз это-то новостью и не стало: буквально перед встречей с маркизом пришло письмо от герцога Лионовского, в котором промелькнуло несколько строк о Рунских.
Герцог, пожалуй, был единственным вельможей в Миригии, с кем король старался не ссориться. Нет, у Лионовского не было амбиций относительно трона, тот не занимался подковерной борьбой или интригами. Сидя практически безвылазно в родовом замке, он уверенно правил на своих землях и поддерживал связь с многочисленными агентами за пределами страны, поставляя монарху свежую информацию, и исправно пополнял королевскую казну. Кроме того, вельможа сразу отзывался на просьбы его величества. Именно – просьбы, поскольку приказывать человеку, фактически организовавшему переворот в стране и приведшему к власти самого Урдена Первого, монарх опасался. При этом об участии Лионовского в свержении бывшего мужа леди Элиры никто не знал. В те годы все выглядело так, будто герцог поддержал Урдена уже после гибели короля. Хотя, на самом деле…
Судя по тому, что Лионовский заинтересовался Алтоном (а другой причины приближать к себе Рунских нынешний правитель Миригии не видел), у него закрались подозрения: не готовит ли герцог новый переворот? И здесь история Зеонского четко укладывалась в логическую цепочку. В ней не хватало лишь одного – повода для смены власти, ведь сам Урден с Лионовским никогда не конфликтовал.
«Может, нас хотят сделать врагами? Но кто же это столь хитроумный? Неужели я пропустил появление в Миригии новой фигуры? Нужно будет внимательнее присмотреться к „верным подданным“. Только сначала стоит разобраться с происхождением Алтона. Если моя дражайшая супруга имеет отношение к его рождению…»
Урден Первый знал, что в столь позднее время леди Элира уже спит, и все же направился в ее покои, прихватив комплект блокираторов. Охранявших сон королевы фрейлинам монарх дал знак не беспокоить госпожу и осторожно вошел в опочивальню.
Буквально за секунду он нацепил на спящую жену блокираторы, разумеется, разбудив этим Элиру.
– Ваше величество, это что – новые сексуальные игры? – томно проворковала она, даже не пытаясь прикрыться.
– Ты почти угадала, дорогая. Сейчас мы поиграем в вопросы и ответы. Задавать буду я, а ты – отвечать. Коротко, быстро и, разумеется, честно. «Не помню» или «не знаю» меня не устроит. Вот первый: когда ты родила Алтона? Я знаю, он – твой сын.
– Муженек, ты что, пьян? Или это извращенный садизм перед сексом? Знаешь ведь, что я в принципе не способна никого родить. Может ты нашел средство снять мое проклятие?
Страха или растерянности на лице королевы Урден не заметил, зато обида и возмущение переливались через край.
– Ох уж это проклятие… Ты никогда не говорила, сколько тебе было лет, когда под него попала.
– А ты и не спрашивал.
– Теперь спрашиваю. Говори. – Правитель не без удовольствия разглядывал прелести супруги, просвечивавшиеся сквозь полупрозрачную ночную сорочку.
– В тот самый день, когда девочка становится девушкой, если понимаешь, о чем я.
– Уточнять не стоит. – Урден кивнул. – Хочешь сказать, у твоего проклятия не было ни одного «выходного» дня?
– Урден, не смей теребить почти зажившую рану. Упрекаешь, что я не способна подарить тебе и королевству наследника? Так мы давно обсудили эту тему. А касательно «выходного»… Думаешь, женщина способна зачать и родить ребенка за сутки?
– Меня сейчас волнует не наследник или его отсутствие, а человек, у которого по рождению прав на трон больше, чем у меня.
– Вряд ли такой человек вообще существует. Но раз ты сомневаешься… – Элира чиркнула ногтем себе по руке и произнесла: – Клянусь собственной кровью: за свою жизнь я не родила ни сына, ни дочери!
Кровавая царапина вспыхнула и мгновенно затянулась, подтверждая правдивость клятвы. Если бы королева солгала, все ее тело покрылось бы такими долго не заживающими ранками.
– Ну что, убедился?! Или мне еще вдобавок магическую клятву дать? Тогда сними блокираторы.
– Обязательно сниму, дорогая… И не только блокираторы. Ты мне действительно дашь… – улыбнулся король, плотоядно разглядывая Элиру, – но не клятву…
Примерно через час Урден Первый покинул спальню супруги, так и не объяснив причин своего столь странного поведения. Просто сказал, что решил внести в их отношения нечто новое, возбуждающее.
«Может, стоит ему как-нибудь сообщить, что беременна, посмотреть на его изумленную физиономию, а потом перевести свои слова в шутку? А когда он начнет орать, тоже отговориться желанием привнести яркость в наши сексуальные отношения».
Первая леди еще долго не могла уснуть, пытаясь разгадать истинную подоплеку произошедшего.
* * *
«Три богатыря» оказались стражниками замка, а их вопрос и атака после моего ответа считались второй проверкой на принадлежность к роду Громовских. Как пояснил Илгин (воин, чья булава остановилась в сантиметре от моего носа), только настоящий наследник сумеет выбрать оружие, не способное причинить ему вред. Получается, если бы я назвал меч или копье, то, как минимум, обзавелся бы лишней дыркой в теле. Насколько опасной для жизни, зависело от многих факторов. По словам Добрана (воина с копьем), шесть из десяти претендентов получали смертельные раны, ведь их целью было завладеть замком обманным путем.
Третий богатырь, Алгеш, также «порадовал»: год назад проверка претендентов на владение наследием Громовских была ужесточена.
– Раньше проводились испытания на силу, ловкость, выносливость и владение магией, – принялся объяснять Илгин. – Теперь древний замок решил к критериям отбора добавить еще и сообразительность, поскольку не может позволить, чтобы новый владелец оказался недалеким человеком.
Замок открылся мне сразу после того, как я едва не получил булавой в лицо. Им оказалось выложенное из каменных блоков монументальное здание в три этажа, с четырьмя круглыми башнями по углам и возвышением в центре, увенчанным острым шпилем.
До него по прямой было не более пятисот метров, но стражники-привидения повели меня чуть в сторону от замка. По пути перекинулся несколькими словами с Ялгусом, который, сбросив невидимость, шел рядом. Паренек рассказал мне, что происходило с момента нашего проникновения через арку до появления стражников, заявивших, что меня прикончат.
Сразу после отключения Ялгус пытался меня разбудить, заметив резкое ухудшение моего состояния. Он сказал, что с каждой
