На страже Империи. Том 1 - Валентин Якимов
И что остывает все после смерти! Что жизнь невозможна без твердого тела!
Что ночью живет, то днем умирает! Что ветры несут и тепло, и прохладу!
Я знаю, что все является всем! И что даже ничто неизбежно есть нечто!
Желаю проникнуть я в сердце творенья! Из одного сделать два я желаю!
Вот, сама суть Воздуха предо мною! С ней стал един я плотью и кровью!
Пусть же из сплава Воздуха с плотью, полной Небытия чистой силой,
Родится в мире новое нечто! Соединит в себе два Аспекта!
Волей своей и законами мира приказываю Ядру Воздуха обратиться Искрой Пустоты!!!
И с каждым словом этого невероятно длинного и запутанного ритуала, который еще и произносить пришлось на аккадском наречи для большей точности, в парящем надо мной клубке молний что-то неуловимо менялось.
Вот перестал колотить меня убивающий все живое разряд молний. Трехметровый сияющий шар перестал рваться и биться, застыв в воздухе. Вот стали замедлять бег составляющие его монии, из бушующего хаоса превратившись в медленно извивающиеся ленты.
Стало слабеть и меркнуть сияние Ядра, а треск постепенно сменился высоким, свистящим гулом. И, наконец, когда я начал произносить последнюю треть заклинания, искры, бегущие по проводам ко мне, исчезли полностью.
Вместо них по тонким черным линиям побежало кое-что другое. Жидкая Пустота, обволакивающая мое тело, начала стремительно впитываться в меня, а затем, очистившись и приняв форму молний, устремилась ввысь, покрыв провода черно-белыми вспышками.
Увы, долго выдержать резина и металл не могли. Один за другим связывающие нас линии обрывались, опадая сгнившей и ржавой трухой. Но много времени и не было нужно.
Когда опал последний провод, на месте электрического шара, Ядра Воздуха, в воздухе абсолютно бесшумно висело что-то, напоминающее…
— Черное Солнце! — пораженно воскликнул Лихачёв. — Прямо как в Загробном Мире!
Да. Именно такое сравнение и мне казалось самым удачным. Уменьшившийся до метра с небольшим плотный, идеально шарообразный, сгусток чистой, абсолютной черноты. дыра в мироздании, поглощавшая весь свет от уцелевших фонарей, но взамен залившая весь двор удивительным черным сиянием.
— Ого! — почесал Прохор в затылке. — Надо же! Вроде и тьма кругом, а вроде и все как днем видно… Только будто через темные очки… Магия!
И столько значителньости было в произнесенном им последнем слове, что я понял — завтра его дети узнают о том, что он только что видел, во всех подробностях.
Я улыбнулся почти беззубым ртом.
— Не фыфашкифайте меня фока! — отмахнулся я окровавленной рукой от в панике подбежавшей Марии. — Фам фошштанофлюсь и фылезу! Лучфе фопить фринесите! И фоесть!
Пил и ел я всю оставшуюся ночь. Понемногу, первым делом восстановив рот, желудок и разъеденный кишечник. Несколько раз все-таки терял сознание от чудовищной боли, не отпускавшей еще несколько часов. Но Затем ведь и нужны соратники — меня приводили в чувство и продолжали кормить.
— Дам прошу отвернуться! — деликатно произнес я, готовясь наконец подняться из ванной. — Сейчас я предстану в весьма эротическом виде!
Мария и не подумала отвернуться. Лишь поджала губки и выговорила:
— Ты вообще-то ТАМ себе все уже давно восстановил. А вода в ванной прозрачная!
А затем все-таки отвернулась и быстрым шагом ушла к особняку. Да, после завершения ритуала, вода, лишенная эманаций Пустоты, стала просто водой. Чистой как слеза младенца.
Поднявшись, я тут же сотворил новый Доспех Пустоты. Нормальную одежду привезут днем дети Прохора. А пока так.
А затем я взглянул на парящее на месте черное Солнце. И хищная улыбка озарила мое лицо.
— Прекрасно! Безупречная Искра Пустоты, господа-с!
— А… можно теперь узнать, что это и зачем оно надо? А то у нас вся еда кончилась… и ради чего? — задумчиво протянул Виктор, копаясь на дне пустых кастрюль.
— Ты мыслишь о мелком, барон! — весело ответил я. боль полностью отступила и настроение было прекрасным. — А нужно мечтать о великом и идти к мечте. Это — первый шаг к ней. Простое Ядро Воздуха можно было бы использовать как источник электроэнергии с поистине чудовищным запасом. Этакая сверхмощная электростанция, умещающаяся в комнатке.
Лихачёв и немец синхронно присвистнули. Их глаза загорелись.
— А это, я так понимаю еще лучше? — подался вперед наш покойник.
— Именно! — поднял я указательный палец. — Именно. У наз здесь нет магов Воздуха, а значит управляться с этой штукой было бы ужасно трудно. Пришлось бы городить вокруг нее целую систему из этих… Как их? Которые силу тока меняют.
— Трансформаторов?
— Да, из них. Ну или нанимать воздушника и зависеть от него. Но теперь — другое дело! Я не просто сменил Аспект этого Ядра, это было бы легко и почти бесполезно. Столь сложный и опасный ритуал необходим был для того, чтобы соединить в этом Ядре Воздух и Пустоту. И теперь оно, сохранив свои молниеносные свойства, мало того, что работает посредством Аспекта Небытия, а значит полностью подвластно мне, или тебе, Лихачёв. Так еще и может выступать как мощный источник сложной маны!
— Сложной маны?
— Ага. Уж тому, что для создания артефакта мало просто применить, скажем, чары Огня, вас ведь учат? Учат же?
— Само собой! — в театральной обиде всплеснул руками Виктор. — Уж не совсем мы дикари, знаешь ли! Знаем, какая толпа чародеев нужна, чтоб корабль в небо поднять, или магический доспех сотворить.
— Ну вот. — улыбнулся я, указывая рукой на сияющий шар. — А эта штуковина может сразу выдавать нам смешанную двухаспектную ману. Да, Аспекты у нас вышли слабосочетаемые. К примеру, Огонь и Земля, обычно используемые для зачаровывания холодного оружия, сочетаются несравненно лучше. Но для одного вида изделий наши Воздух и Пустота подойдут идеально.
— Ого! — вернулась, наконец, Мария, услышавшая большую часть беседы. — И для какого же?
В ее голубых глазах уже искрилось знание ответа. Всеми силами она сдерживала улыбку, но не могла сдержать. Еще бы она не знала — не в подворотне детство и юность провела. Не стал я томить и остальных соратников.
— Для полетных, господа! Для всевозможных изделий, призванных преодолеть притяжение Земли! Кажется, кто-то из вас спрашивал, зачем мне специалисты по крепостям? Так вот…
Глава 21
Выпускной турнир
Следующие несколько дней никто наше скромное имение не тревожил. После того, как я рассказал своим соратникам о том,
