На страже Империи. Том 1 - Валентин Якимов
— Ну и боги с ними. — подошел я к ним. — Нам тут сейчас молодежь нужнее. Нужно будет хозяйство поднимать. А сейчас я внесу в это дело свой неоценимый вклад!
Следом за мной вышел покойный Лихачёв. Весь перемазанный в побелке, он тащил на плечах мотки рваных проводов. Чтобы их добыть мы расковыряли весь особняк — его генератор все равно накрылся так, что починке проводка не подлежала.
Ну, или Виктор не хотел ее чинить. А больше никто пока не умел.
— Что тебе этими проводами, обматываться что ли⁈ — кряхтел барон, тягая за собой шуршащие катушки.
— Вроде того. — отмахнулся я. Сейчас сами все увидят.
— Ну что, вытаскиваем⁈ — раздался из-за дома крик свежеиспеченной Ивановой. — Или лучше подкатить машину?
— Подкатывать… ух!.. лучше к прекрасным дамам, Мария Владиславовна! — крикнул в ответ Лихачёв, показательно кряхтя от натуги. На самом деле, конечно, для нежити вроде него эти провода весили не тяжелее какой-нибудь веточки. Но полдня ковыряться в стене ему явно наскучило, и теперь он пытался вызвать у всех восхищение своей самоотверженностью.
Его порывы остались без внимания.
Я подошел к стоящему за домом джипу и телекинезом помог хрупкой девушке вытащить из кузова Ядро Воздуха. Двор тут же озарился голубоватым сиянием.
— М-да. — потер я нос. — Прохор! Попроси там своих привезти еще новую обивку для машины. Не знаю, как это правильно называется. Тут все-таки много чего оплавилось.
— Окей, Ваше Благородие! Все устроим в лучшем виде!
Когда я вернулся к остальным с молнией в клетке, висящей над головой, все уже было готово. Во двор вытащили старую летнюю ванну из дома прислуги, в которой, как выяснилось, Лихачёв любил летом смотреть на звезды на заднем дворе. Клетку я опустил у изголовья ванной.
— Значит так. Сейчас берете все эти провода — и максимально плотно набрасываете их на клетку. Просто сверху, чтобы они угодили концами в Ядро. В мое время для такого ритуала использовали медные нити. Нередко рабы не переживали подготовку… Но у вас тут все намного безопасней. Вперед!
И я сам стал телекинезом разматывать клубки проводов, бросая их концы в клубящийся молниями шар. Остальные молча приступили. Похоже, им было интересно, что случится дальше.
— Отлично. — кивнул я, закончив с этим. — Теперь помогите вытащить из нашей импровизированной лаборатории бутылки.
Помогать отправилась Мария, которая больше всех и ждала начала ритуала. В прошлую ночь я не успел удовлетворить ее любопытство, так что теперь она аж бежала за этими бутылками…
…И замерла на пороге чулана, приспособленного мной под лабораторию. Как громом пораженная.
— Ч… что здесь случилось⁈ — воскликнула она, слегка придя в себя.
Небольшой деревянный чулан, полностью очищенный мной от всяких швабр и веников… Попросту сгнил. Болотного цвета доски размякли и разошлись. Пол провалился в нескольких местах. Одна из потолочных балок осыпалась трухой, а сам потолок спасало лишь то, что этаж над ним подчистую снесли нападавшие. Добротный крепкий стол, на котором раньше и стоял десяток пятилитровых бутылок, валялся грудой мерзко пахнущих обломков. Бутылки, впрочем, хоть и помутнели, но сохраняли целостность.
— Пластик — великая вещь! — поднял я палец вверх. — Я много чего хорошего у вас тут увидел. Но то, как мне облегчил работу пластик — это просто нечто!
— А что? Он… он…
— Не разлагается в считанные часы. Вообще толком не разлагается. Хватай бутылки и побежали. Тебе с ними лучше долго не контактировать. А не то состаришься и умрешь… Да шучу я!
Мария, уже готовая выскочить из комнаты, молча вернулась назад. Я тем временем подхватил две емкости, до краев заполненные абсолютной чернотой. Матово-черная жижа, вообще ничего не отражающая и не пропускающая через себя.
Мана Пустоты, обращенная в жидкую форму. Все время с моего триумфального возвращения от Императора я потратил на то, чтобы стабилизировать ее хоть на пару часов.
— Так, теперь всем разойтись! — скомандовал я, когда все емкости были доставлены к ванной. А затем просто стал выливать их содержимое в эту самую ванну, одну за другой.
Трава вокруг сгнила почти мгновенно. Живое… оно вообще очень плохо взаимодействует с Небытием. Почти как с чистой Смертью.
Все сделали еще по три шага назад. А я, закончив работу, развеял свой Доспех Пустоты.
— Ой! — пискнула Мария, глядя на меня, оставшегося в одном нижнем белье.
Я не стал слишком волновать юную леди и сразу же… лег прямо в ванную. Тут уже в страхе воскликнули все.
— Спокойно! — улыбнулся я, почти полностью скрывшись в черной жидкости. Кожу тут же начало одновременно жечь и холодить, по всему телу разлилась нестерпимая боль. Но я быстро вошел в резонанс со своим Аспектом. Успела испариться только кожа и немного мышц. Ничего, дело поправимое.
— А теперь… — поднял я полуистлевшю руку из «воды» — Повелеваю этим проводам оказаться в ванной!
Я рассмеялся. Надо же. Стал чародеем тысячелетия назад, колдовал больше сотни лет в прошлой жизни, и все равно подобные дешевые фокусы могут меня позабавить.
Концы проводов, которые не ушли внутрь клетки, взвились в воздух и устремились ко мне, подвластные телекинезу. Вот вроде простая вещь, азы общей магии, а какая полезная!
— А теперь, Виктор — обернулся я к немцу. — Раствори клетку. Просто прикажи ей исчезнуть. Ее реальность запитана на твой источник маны, так что все получится.
Барон неуверенно кивнул. А затем металлическая клеть, окружавшая бушующую молнию, просто перестала существовать. И все ахнули в третий раз.
Сияющий и оглушительно трещащий шар вмиг раздулся, стал метра три в диаметре, устремился ввысь… но не сумел оторваться от множества проводов. Вместо этого по ним прошел разряд такой мощности, что обшивка во многих местах просто лопнула, а металл проводов засветился, разбрасывая искры.
— Не уйдешь… — прошептал я, резко опуская все концы проводов в черную абсолютно непрозрачную жидкость. И по телу разлилась новая волна боли. Куда сильней предыдущей. Из последних сил размыкая челюсти, то и дело сплевывая вибрирующие и выпадающие зубы, я стал творить ритуал.
День всегда сменяется ночью. Без одного не бывать второму.
Холод есть отсутствие жара. Кто не познал тепла — не замерзнет.
Жизнь вдыхает в мертвое душу. Но все, кто живет, неизбежно погибнут.
Твердое может развеяться ветром. Но нечему дуть в пустоте, где нет тверди.
Но я взываю к иным связям
