Отблески солнца на остром клинке - Анастасия Орлова
Уголок рассечённых губ дёрнулся в едва заметной полуулыбке.
— Так сдай меня первому же Чёрному Патрулю, который встретится в Нантоге! — «Если встретится, конечно». — Получишь щедрую награду.
Тшера развернулась к Верду лицом, с вызовом посмотрела в глаза. Верд ответил ей улыбкой, в тёмно-зелёной глубине его глаз вспыхнули золотые искры.
— Не сдам.
«Многие так говорят, пока возможность не предоставится».
Она хотела ответить, но тут с почерневшего неба шумно хлынул ливень — словно кто-то наверху опрокинул огромную бочку. Верд изменился в лице так резко, что Тшера, предчувствуя недоброе, обернулась. С неба лилась кровь.
Спустя несколько мгновений всеобщего замешательства послышались беспорядочные крики, захлопали двери, заквохтали кем-то вспугнутые куры. Верд протянул руку из-под навеса, понюхал мокрые пальцы, попробовал красные капли на вкус.
— Это не кровь. Я о таком читал: алый дождь случается, когда…
— Ве-е-едьма! — завопили за дверью, и из трактира вывалили несколько мужиков во главе с хозяином — все вооружённые кухонными ножами.
«Серьёзно? Вы бы ещё с зубочистками на Вассала пошли…»
— Твоей поганой чёрной пасти проклятье? — рявкнул ей в лицо трактирщик то ли спрашивая, то ли утверждая.
— Если уж и проклятье, то по вашим делам, не по моим, — хмыкнула Тшера.
«Но проклятий не существует».
— Это не проклятье, — вновь попытался объяснить Верд. — Такое бывает, когда…
Но договорить ему не дали.
— Это её почерневшей амраны дело! — заорал хозяин, срываясь на хрип. — Повесить ведьму! — и сгрудившиеся за ним мужики подержали инициативу ободряющими криками.
— Ну, давай, кто первый вешать пойдёт? — с кривой усмешкой спросила Тшера, выходя под кровавый дождь. Она до сих пор не доставала клинков, хоть ладони и лежали на их рукоятях.
«Если хоть капля ума есть — это отребье на Вассала не сунется. Тем более — под кровавый дождь».
Мужики в дверях трактира притихли. Верд стоял на крыльце, не вмешиваясь, но и бдительности не теряя. Из-за угла, оскальзываясь, бегом вывернул Бир с выражением священного ужаса на лице, остановился подле Тшеры.
— Это не кровь, Бир, не бойся, — вполголоса сказала она, не отводя взгляда от замешкавшихся мужиков.
— А ты чего же тут мокнешь?
— Ягодник, вон тем маиром любезно на меня опрокинутый, смываю.
— Ай, так ведь дождик-то того же цвета, что и ягодник, толку-то…
Бир озадаченно поглядел на Тшеру, ничего не понял, но остался стоять рядом, смаргивая красные капли. Миг спустя в плечо Тшере ткнулась измазанная индюшачьими потрохами морда Ржави.
«Да у меня союзники!»
Ливень перешёл в дождь, а потом и в едва заметную морось.
— Повесить ведьму! — ещё раз заорал хозяин, делая в сторону Тшеры побудительный жест рукой, но никто из его товарищей не шелохнулся.
— Так ты, это, может, первый пойдёшь? — робко спросил один из мужиков из-за спины трактирщика. — Так а чё мы-то? Нам-то по столу она не ходила, а глотки перерезать враз может, коли сунемся…
— Дело твой приятель говорит, — откликнулась Тшера. — Выходи, сразимся один на один. Или уж раздумал?
Тут толпа, начиная с задних рядов, расступилась, и на крыльцо вышел Тарагат, а за ним и его спутники.
— На что опять осерчали, добрые люди? — обратился он к трактирщику мягко, но Тшера услышала в его голосе нотки раздражения.
— Так ведьму ты сюдыть завёз, кир купец! — сказал хозяин. — Беды она нам наделает, уже вон, ишь, что. — Он повёл рукой, показывая на красный дождь. — Её б того! — Чиркнул оттопыренным большим пальцем по горлу.
Купец вздохнул, едва заметно поиграв желваками, и ответил всё так же ласково и спокойно:
— Если и ведьма, то моя ведьма. Я вам за все ваши неудобства уплатил втридорога, и, если желаете сами судьбу её решать, плату мне верните, притом вдвое, ведь я из-за вас пострадавшим окажусь: без охранника останусь.
Тарагат протянул руку в расшитом рукаве изящной ладонью кверху. Трактирщик посмотрел в эту ладонь, перемялся с ноги на ногу. И полученных-то денег отдавать жалел, а уж двойную цену из своих добавлять — и подавно.
— Да ить, может, и ничё оно, а, мужики? — обратился он к сгрудившимся вокруг односельчанам, сцепив руки за спиной. — Дождь уж унялся, а шельма уедет, и не увидим её боле…
— Тебе решать, Альк, — отозвались из толпы, — по твоему же столу она ногами своими нечестивыми ходила.
Трактирщик — Альк — поморщился, посопел, глядя в ладонь купца, терпеливо ожидавшего возврата кошеля с монетами в двойном размере.
— Жаль тебя обижать, кир Тарагат, — сказал наконец Альк. — Хороший ты человек, как без охраны тебя оставить? Звери мы, что ли, правда, други? — Он оглянулся на товарищей, и те неуверенно закивали. — Ступай уж. Но больше к нам не хаживай.
Тарагат кивнул, улыбнувшись с холодной сдержанностью, убрал руку в обшитый тесьмой карман и пошёл прочь с крыльца, остальные охранники поспешили выводить на двор повозки и кавьялов.
— Что за балаган вы тут устроили? — процедил Тарагат, вплотную подойдя к Тшере и окинув пронизывающим лютой стужей взглядом её с Биром и Ржавью заодно. — Они — невежественные крестьяне, но ты могла бы вести себя разумней, Шерай. Твоя выходка дорого мне обошлась. — Он сел в седло подведённого к нему кавьяла. — Я взыщу, — сказал и послал кавьяла рысью.
«А я предлагала ехать стороной».
— Монет с нас удержит, — невесело сказала она Биру и, поймав за узду Ржавь, заняла место в хвосте обоза.
Кхаб и Дешрайят, не сговариваясь (а может, и сговорившись), уехали в его голову, и, на счастье, Тшере в спутники остался Верд.
— Расскажешь, что ты там читал про кровавые дожди? — спросила она чуть погодя, когда обоз отъехал от деревни. — И где? Книги, да ещё учёные — роскошь, днём с огнём не сыщешь. Учился у врачевателя?
— Нет, — улыбнулся Верд. — Но мне повезло: я провёл юность вблизи богатейшей библиотеки…
Разговор их прервал неожиданно подъехавший Кхаб.
— Меняемся! — грубо велел он Верду.
— Что-то рано, — нахмурилась Тшера.
— А ты, Чёрная, помолчала б!
Верд не стал спорить и перешёл на бег, нагоняя Дешрайята. Кхаб занял место рядом с Тшерой и видом своим походил на черноту неба перед кровавым дождём.
— Ну-ка, скажи, ты вот за обедом болтала об убийствах… — начал он, не поворачивая к ней головы. — Знаешь ещё что?
Тшера не ответила.
— Ну, тебя спрашиваю! Чего смолкла, Чёрная?
— Как ты и велел, — невозмутимо ответила Тшера, дёрнув бровью.
Кхаб вздохнул раздражённо, клокочуще прирыкивая.
— Всё, что знала, я уж сказала, — решила не доводить до беды Тшера. — Похожие смерти. Кого мхом и землёй задушили, в горло набив, кого ветками исхлестали или корнями задавили, а кого примерно как под Солбером задрали, но про солберского веросерка ты и сам знаешь — поди не один день в городе
