Дмитрий Янковский - Рапсодия гнева
Беговые тренировки продолжались неделю.
Оказалось, что возможность подержаться за настоящую винтовку была для Японца достаточным стимулом, чтоб выжимать из себя семь потов. Его пугали не угрозы Фролова выгнать с Лагерной в Москву, а невозможность в случае отъезда хоть раз в жизни стрельнуть из Обманщика. Это казалось действительно страшным. Глубоко в его душе сохранился еще романтический мечтатель, считающий, будто настоящим мужчиной можно стать, только стрельнув из настоящего оружия или подержав в руках настоящий стальной меч. Это виделось как ритуал, как посвящение в рыцари. В рыцари Света.
Когда Джек вечерами просиживал у экрана компьютера, Японец, лежа на кровати, всматривался в зыбкий экран собственных фантазий. Но это уже не были фантазии мечтателя – вот бы так-то и так получилось, – это были фантазии Мужчины, в них виделись конкретные действия для того, чтоб так получилось. В результате он пришел к неутешительному выводу, что даже для него, изменившегося, остается еще слишком много невозможного. Силенок мало.
– Чушь! – выслушав накопленное, усмехнулся Фролов поутру. – Невозможного нет! Если ты человек, а не слизняк, если ты мужчина, то можешь сделать все, что захочешь.
– Ну… Я хочу…
– Смелее!
– Я хочу! – расправил плечи Японец.
– Молодец. Я тебе разрешаю, веришь?
– Что?!
– Все, что хочешь.
– Погоди! – запротестовал юноша. – Но КАК это сделать? Я полночи прикидывал, получается, что никак.
– Ладно… – Фролов почуял важность предстоящего разговора и решил снизойти. – Рассказывай, а то я даже не понял толком, что тебе восхотелось.
– Ну… – Японец замялся. – Задрало одиночество, честное слово.
– Понял. Можешь не продолжать. – Саша запустил пятерню в свои густые короткие волосы, почесался от души, со вкусом. – Думаешь использовать меня в качестве сводника? Не дождешься. Интимных советов я не даю, веришь?
– Мне не нужны советы! Мне нужны ответы на вполне конкретные вопросы.
– Задавай. Только пойдем во дворик, а то жара подступает немыслимая.
Они вышли во двор и устроились на срубленной Джеком лавочке. Было хорошо, приятно, красиво, но разросшийся поверху виноград не давал тени, низкое утреннее солнце настырно пролезало под ним, слепило глаза.
– Хреново Джек сделал скамейку, – вздохнул Японец. – Надо было в тени поставить, под орехом, ближе к сараю.
– Тогда бы после полудня было плохо, когда солнце на другую сторону перевалится. Тень от ореха за забором будет, – пожал плечами Саша.
Его скамейка устраивала.
– Значит, надо было две поставить! – не унимался юноша. – Одну тут, другую там.
– Чего ты завелся? – недоуменно спросил Фролов. – Нервишки от бессонной ночи пошаливают? Рассказывай, зачем звал.
– Хотел поговорить о желаниях и возможностях…
– Вечные вопросы! – весело оживился Саша. – Ну-ну…
– Не совпадают они! Хочется всегда большего, чем можешь сделать.
– Снова взялся со мной спорить? Человек, настоящий человек, может все, что захочет, сколько можно повторять?
– Не все! Я летать хочу! – попробовал съязвить Японец.
– Купи билет на самолет и лети, – не моргнув глазом, нашелся Фролов.
– А без самолета?
– Построй дельтаплан.
– Тьфу на тебя! Ну а без дельтаплана? Как птица?
– Прыгни с крыши.
– Иди ты! Неужели не поймешь, что я ставлю тебе невозможную задачу? Невозможную! Чтоб ты понял – не все в человеческих силах. Ты же попросту отмазываешься, не желая ответить на главный вопрос.
– Ничего я не отмазываюсь! Я действительно не вижу в этой задаче ничего невозможного.
– Ну как ничего! Если с крыши прыгнуть, то разобьешься! Понимаешь?
– А… – серьезно прищурился Саша. – Так ты хочешь летать или нет? Если хочешь летать больше всего на свете, то прыгнешь и с крыши. Если это настоящая мечта, самая главная. Жалко жизнь за мечту?
– Жалко.
– Значит, ты не хочешь летать.
– Хочу. Но у меня сразу два желания. Летать хочу и живым остаться хочу.
– Прыгай с парашютом.
– Страшно…
– Значит, ты не хочешь летать. Понимаешь? Можно сделать только то, что захочешь. Если желание сильное, то сам исполнишь его всегда, никакой волшебник не понадобится. А если не хочешь, то это не желание.
– Ты меня не понимаешь! – не на шутку обиделся Японец. – Ну ладно летать, черт с ним. Но ты можешь представить себе неразрешимую задачу, когда ее решение от тебя не зависит?
– Нет, – глядя честными глазами ответил Саша.
– Ладно, я тебе помогу! – разозлился Японец. – Я хочу летать, не разбиться и не бояться.
– Нажрись как свинья и прыгай с вытяжным карабином. Страшно не будет. И не разобьешься.
– Не пустят в самолет пьяного.
– Прыгай с высокого дома.
– Тьфу… – Японец устал.
Он с закипающей обидой подумал, что Фролов просто над ним издевается, быстро придумывая ответы, но в то же время эти ответы были на удивление правильными и действительно вели к исполнению заявленного желания. Получалось, что Фролов совершенно прав – если хочешь, то можешь сделать. Просто люди, пожелав, не всегда отдают себе отчет в том, чего это будет им стоить. Чем сложнее желание, тем больше цена.
– А если… задаром? – вслух высказал мысль юноша, но Саша его прекрасно понял.
И засмеялся так, как не смеялся уже лет пять – весело, задорным мальчишеским смехом.
– Задаром? – держась за живот, выдавил из себя Фролов. – Задаром?! Ох… Помру сейчас…
Японцу смешно не было. Ему стало стыдно.
– Может, тебе еще доплатить за исполнение твоего желания? – не унимался Саша. – Задаром… Золотую рыбку иди ловить!
У него даже слезы выступили, настолько его пробрало, а Джек недоуменно выглянул в дверной проем – никогда не видал бывшего снайпера в таких бурных чувствах.
– Задаром… – Фролов закрыл лицо ладонями и вдруг так шарахнул кулаком в сиденье несчастной лавочки, что дюймовая доска хрустнула длинной косой трещиной. – Задаром тебе?
Японец отшатнулся, как от огня, когда разбитый в кровь Сашин кулак свернулся в кукиш и уперся почти под самый нос. Большой палец налился красным и дрожал, будто короткий пистолетный ствол, из-под ногтя показалась капелька крови.
– Задаром? – зло прошипел Фролов. – Вот тебе задаром! Вкусно? Знаешь, сколько стоит любое желание? Я говорю не о цене за его исполнение, не о плате, я говорю о цене самого желания, о его ценности. Ну?
– Не знаю… – перепуганно прошептал юноша, не сводя глаз с кровоточащего кукиша.
– А я знаю. О-о-очень хорошо знаю. Ценность желания в точности равна тому, что ты решил за него заплатить. Если жизнь готов отдать, то оно сверхценно, а если задаром… – Жилка на лбу напряглась и вздулась. – То грош ему цена, каким бы светлым оно тебе ни казалось. Понял?
– Да…
– Вот и запомни. Все. Джек, мне кофе, пожалуйста.
Еще минут пятнадцать Саша молчал, обжигаясь жестяной кружкой с кофе и отрывая куски от сдобной булочки с маком. На мякоти оставались кровавые пятна.
Джек с Японцем молчали тоже, их проняло сильно, до глубины души, теперь они на много лет запомнят, что сбывшиеся желания не падают с неба, что прежде чем желанное сбудется, надо отдать либо труд, либо время, может, даже часть здоровья или жизнь, а иногда просто банальные деньги. Зато вместе с этим в них родилась и окрепла уверенность, что можно добиться исполнения любого желания, нужно только по-настоящему захотеть и, не жалея сил, добиваться своего.
Наконец Фролов нарушил затянувшееся молчание:
– Жень, извини…
– Да ладно…
– Мир?
– А то!
Саша улыбнулся.
– Слушай, а ты действительно хотел бы сидеть по утрам в тени? – вкрадчиво спросил он.
– Ну…
– Так поставь вторую скамейку под орехом.
– Доски большой нет.
– Купи в «Строителе».
– Денег жалко.
– Значит, ты не хочешь сидеть в тени! – победно заключил Фролов и рассмеялся совсем не зло. – Понял? Ты хочешь есть, или пить пиво, или курить, но сидеть в тени не хочешь. Верно? Ладно, не дуйся… Просто исполнения достойны лишь самые сильные желания, веришь? Какое у тебя сейчас самое сильное, то и исполняй. Раз получится – дальше будет легче, потому что придет уверенность.
– Можно подумать, что у тебя совсем нет проблем… – попробовал усомниться Джек.
– Есть, – честно признался Саша.
Японец чуть не подпрыгнул от радости – значит, есть что-то неисполнимое!
– Моя единственная проблема в том, что желания окружающих не всегда совпадают с моими. Это конфликт. Мне вот денег нужно только на еду, я их всегда заработаю, а жене нужно новое платье, и сапоги на зиму, и подарок на день рождения. Моя проблема в том, что приходится исполнять чужие желания в ущерб собственным. Но это очень хорошо.
– Почему? – удивился Японец.
– Потому что моим самым сокровенным желанием является полежать на диване двенадцать часов в сутки, потом покушать, почитать, поглядеть телик. Многим мужчинам нужен стимул для движения, иначе они вообще шевелиться не станут. А самым мощнейшим стимулом для них является женщина. Мы любим наших женщин, поэтому делаем их желания своими, исполняем их, и все остаются счастливы. Друзья – тоже стимул. Если бы не вы, охламоны, я бы сейчас читал Хемингуэя и тихонько поплевывал в потолок. Вообще, наверное, человек проводит большую часть жизни, исполняя желания других людей. Это и есть ответственность. Волшебное слово «надо».
