Василий Орехов - Железный доктор
Над ним зашипел армган. Лейтенант все-таки не выдержал нечеловеческого напряжения и в последний миг крепко зажмурился. А когда через неуловимое мгновение снова распахнул глаза, то голова зомби, торчавшая над диванными подушками, дымилась, обугленная до кости. Звякнул армган, который лоботомированный безвольно упустил из руки – он вонзился в пол в сантиметре от скулы военврача, едва не выбив ему глаз. Затем ноги дважды трупа подкосились, и он мягко повалился на диван.
Стреляли из коридора, и второй зомби, оставшийся в комнате, открыл огонь в проем двери. Оттуда выплеснулась ответная волна огня, однако лоботомированный снова укрылся за стену у притолоки. Протянув руку, Володя сгреб трофейный армган и надел его на руку. Вот это уже совсем другое дело...
Ослепительный просверк, скользнув из-под дивана, параллельно полу устремился к зомби и подсек ему ноги. Опрокинувшись во весь рост, лоботомированный в бешенстве принялся размахивать оружием – боевой луч чиркал по потолку и стенам, обрушивая целые пласты штукатурки. В какой-то момент в дверях словно ниоткуда возник Бандикут и влепил ему одиночный в голову, прекратив эту смертельно опасную для окружающих агонию.
– Вылезай, Железный Доктор-врач! – кашляя, крикнул коротышка. – Не боись, тех двоих на складе я уже уделал!
Володя выбрался из своего убежища, перепрыгнул тлеющий диван и бросился к лежащему навзничь Бордеру.
Энергик был еще жив. Лейтенант с трудом высвободил его руку из обгоревшей перчатки бронекостюма Гончаренко. Плоть кусками отваливалась с костей Бордера, однако он застонал и открыл глаза. Володя в ужасе зажмурился – его глазные яблоки были белыми, словно сваренное вкрутую яйцо. Кожа на лице энергика потрескалась, плащ был горячим на ощупь.
– К-как... как я его... – прохрипел Бордер, растянув спекшиеся губы в мучительной улыбке. – Соврать п-пришлось... про Лысого... он мог слышать про меня, я сильный... сильный энергик...
– Сейчас, сейчас, – забормотал Володя, пытаясь расстегнуть застежки на скафандре под плащом, но Бордер остановил его руку:
– Не надо... Х-хватит уже... Н-не сможешь, д-доктор... внутри все... все с-сгорело... Он был с-сука, этот Г-гончар... Зона не должна выходить за Б-барьер, паскудство это...
– Я помогу, я попробую... – продолжал бормотать Володя.
Ему наконец удалось расстегнуть доспехи энергика, и он принялся водить ладонями над его обожженным телом. И застонал от бессилия: адреналин заставлял сердце неистово колотиться, только что пережитая смертельная опасность не давала расслабиться, энергия не хотела концентрироваться.
Лысый сталкер покачал головой:
– Не надо. П-плащ мой... с-себе возьми... Железный Доктор...
– Сейчас, сейчас... – Военврач все-таки сумел собраться, глубоко вздохнул и начал раскручивать внутри себя сверкающий энергетический поток. – Две секунды потерпи...
Концентрация заняла гораздо больше времени. Рождественский уже отчаялся, когда огненное колесо энергии все-таки замелькало с нужной скоростью. Лейтенант торжествующе ощутил покалывающий искрящийся поток в ладонях, перенаправил его в тело Бордера – и вдруг словно споткнулся, впустую расплескав часть энергии в пространстве. Бордера перед ним больше не было – осталось только тело. Железному Доктору было не впервой оживлять мертвеца, однако повреждения, несовместимые с жизнью, у энергика оказались слишком велики. Пока военврач латал одни чудовищные ожоги, целительная энергия стремительно утекала через другие. Тут нужна была целая бригада железных докторов, да и то не факт, что они сумели бы удержать жизнь в изувеченном теле Бордера.
Володя поморгал, прогоняя слезы, набежавшие то ли от едкого дыма, то ли... Рядом с ним стоял на коленях Бандикут, жадно вглядываясь в потухший взгляд энергика. Он поднял голову, посмотрел на внезапно застывшего лейтенанта и все понял. Закрыл глаза.
– Вы его в гараж отнесите, – виноватым голосом сказал за их спинами Растаман. – Я его потом похороню по-человечески...
– Я тебя, собака, сейчас похороню по-человечески на хрен!!! – взревел Бандикут, вскакивая и хватая толстяка за глотку, для чего ему пришлось подняться на цыпочки.
Лейтенант кинулся следом и с трудом оторвал обезумевшего маленького сталкера от Растамана. Тот обеими руками держался за горло и сипел:
– Я не виноват! Они как-то сами отследили вас и пришли... Я не мог не впустить, они же могли меня уничтожить...
– Я тебя сам сейчас уничтожу, мешок с дерьмом! – рычал Бандикут, дергаясь в руках Рождественского, словно пойманная рыба. – Ублюдок жирный!..
Толстяк отступал, пока не уперся спиной в пульт.
– Стой! – прикрикнул на Бандикута Володя. – Он нам нужен! Он же техник. Я один не соберу «Баст»...
Бандикут вырвался из его рук и, злобно сверкая глазками, принялся отряхиваться. Толстяк с благодарностью посмотрел на Рождественского, но тот сурово сказал:
– Я бы тебя сам пристрелил, если бы не нужда. Давай неси Бордера в гараж. Потом похоронишь. Смотри, проверю. А остальных покойников сам убирай, как знаешь. Хоть сожри, мне без разницы.
Жиртрест с трудом потащил дымящееся тело по полу. Сплюнув, ему принялся помогать Бандикут.
– Стойте! – вспомнил Володя. Подошел, снял с Бордера горячий кожаный плащ и надел на себя поверх бронекостюма. Сунул руки в карманы – пусто, только в одном обнаружилась аккуратно сложенная вдвое фотография, запаянная в пластик. Женщина лет тридцати, в старомодных линзовых очках, некрасивая, но с доброй улыбкой. На руках – маленький ребенок с удивленными глазами и смешным светлым хохолком, сжимающий игрушечного зайца. В уголке мерцала дата съемки: 12.07.2051.
* * *Растаман, подобострастно поддакивая, помогал лейтенанту собирать стенд-комплекс. Вопреки опасениям Рождественского, никакого урона сложной технике безумная гонка с драконом не нанесла, все работало исправно, и минут через сорок они все-таки сумели запустить «Баст». Жиртрест и в самом деле оказался хорошим техником, хоть и сволочным человеком. Впрочем, с классными специалистами чаще всего так и случается.
Марина давно пришла в себя. Володе пришлось сочинить красочную историю о том, что на подвал Растамана напали какие-то бандиты, притворяясь военными; от них пришлось отбиваться, Костик и Бордер погибли. Растаман и Бандикут подтвердили рассказ, после чего Володя оставил растревоженную девушку на попечение маленького сталкера, а сам занялся подготовкой к операции.
– Я за исход все равно не ручаюсь, – на всякий случай предостерег Растаман. Толстая рожа малость успокоился, сообразив, что без него операция не состоится, да и Володя вряд ли позволит Бандикуту прикончить его по окончании. – Ты – бионик, плюс военный медик, но это почти полевые условия, несмотря на «Баст».
– Ничего, – буркнул Рождественский, введя данные со сканера и выгнав из операционной Бандикута. – Это умная техника, справится... Готовь все для регенерации тканей, наркоз, стимуляторы... да не поганый серволин, а нормальную современную химию! У тебя ведь наверняка есть!
– Хранил немного для себя, – признался толстяк и со страдальческим видом полез копаться в шкафчиках.
Вскоре все емкости были заполнены, аппарат попискивал, заканчивая просчитывать алгоритм операции. Лейтенант привел Марину и аккуратно уложил ее на мягкое покрытие комплекса.
– Я все равно не понимаю, что вы со мной делаете... – пробормотала девушка, закрывая глаза и проваливаясь в сон.
– Все будет хорошо, – успокоил Володя, накрывая Марину прозрачным герметичным колпаком, обеспечивающим стерильность.
Зашипел воздух. Через минуту стенд-комплекс сообщил, что готов начать операцию. Гибкие манипуляторы застыли у затылка Марины, на котором виднелся небольшой шрам. Он почти уже зажил, и военврач подумал, что вовремя его увидел. Еще день – и совсем ничего не осталось бы, ни следа...
– С богом, – сказал Володя и нажал пусковую кнопку старта.
Наблюдать за производимой робокомплексом операцией было довольно любопытно. «Баст» трудился значительно быстрее, чем обычный врач. Зажимы с двух сторон мягко зафиксировали голову пациентки, резиновый валик нанес на затылок эпиляционный крем и тут же смахнул опавшие волоски. Из защитного кожуха на штативе выдвинулся плазменный резак. Зашипело пламя, кончик огненного карандаша выдвинулся из аппарата не больше чем на пару сантиметров.
Растаман протяжно вздохнул, когда крошечный столб пламени вошел в голову девушки. Зрелище действительно было не из приятных.
Несмотря на то, что действия механического доктора выглядели устрашающе, он взрезал шов чрезвычайно аккуратно, а затем так же осторожно вскрыл черепную коробку, проделав в ней небольшую «форточку» и отогнув кость вместе с куском кожи в сторону. Обнажился мозг, а в нем – гладкая поблескивающая сфера, соединенная с мозговым веществом сотнями тончайших подрагивающих нитей.
