Василий Орехов - Железный доктор
Рождественский поморщился, но промолчал.
– Напрасно морщишься, док! – повысил голос Гончаренко. – Вот мне по совокупности Героя дадут, уверен. Или Первозванного. Да и тебе еще не поздно все исправить. Выживший человек из моей группы дорогого стоит, и как свидетель в том числе. Посуди сам, лейтенант: ну, допустим, начнешь ты за Барьером права качать, доказывать чего-то. Кому скорее поверят Шикунов и люди из столицы – мне, подполковнику, ветерану базы «Колывань», или тебе, вчерашнему выпускнику Академии, который с перепугу в Зоне малость двинулся умом, да еще и связался со сталкерами, незаконные импланты себе вбил? Тебя в трибунал потащат, а все, что ты будешь говорить в мой адрес, пойдет как отягчающее. Очернил, понимаешь, Героя России.
Военврач понимал, что Гончаренко прав. Никто его слушать не станет, подполковник предлагает ему единственный способ спасения с этой зачумленной территории. Что ему мешает вообще прикончить зеленого лейтенанта, который все равно считается пропавшим без вести? А так можно будет вернуться домой, к нормальной жизни, где в небе не голосят механические драконы, где никто не пытается ежеминутно тебя убить, где не бродят по улицам зомби с наноколониями вместо мозгов....
С другой стороны, он же таким образом сам поможет протащить туда, за Барьер, часть этой самой Зоны. И чем все это кончится?
– Для чего вы все это делаете? – глухо спросил Володя. – Я имею в виду, зачем вы помогаете этой диверсии? Потому что ее затеял ваш брат?
– Да, и поэтому тоже – но в десятую очередь. Леонид всегда был идеалистом, как большинство ученых. А я – прагматик. Я выстраиваю свою систему поступков и взглядов на жизнь, исходя из вероятности получения практически полезных результатов. Поверь, док, я долго думал, стоит ли во все это ввязываться и чем это грозит. И решил, что стоит. Потому что на самом деле не случится ничего страшного. Ты сам видел: в Академзоне все время идет война. Те, кто сидит в Институте ядерной физики, воюют с биомехами старого типа, против них – вольные сталкеры, против сталкеров – Орден, против Ордена... Все против всех. Леня поступил разумно, когда закрылся в своем центре и не стал особо ввязываться в дела, происходящие наверху. И к нему в результате тоже никто не лез. Ты не представляешь, док, сколько открытий сделано только за последний год! Официально, на Большой земле с этим никто не даст работать, за тот же мю-фон за Барьером резво дают высшую меру, не говоря уже о более редких артефактах... А ведь это будущее, лейтенант. Реальное будущее! Невообразимый технический прогресс! Ты понимаешь, что это означает для человечества?
Бордер вопросительно поднял брови: да, что же оно означает? Крайне интересно, товарищ подполковник!
– Ты все правильно просчитал, Рождественский, – продолжал Гончаренко. – По сути, мы хотим захватить власть при помощи наноразума. Точнее, власть как таковая нам не нужна, власть можно оставить прежним носителям, достаточно просто ее контролировать...
Володя осторожно взглянул на Марину – нет, девушка по-прежнему ничего не понимала, стартовая команда еще не поступила, программа пока не запустилась. Она даже представить себе не могла, что речь идет о ней, что захват власти за Барьером основан на Марине Сухомлиной.
– Все разговоры о том, что наноразум чужд человеческой логике – ерунда. Все будет идти так, как идет, все изменения будут делаться только во благо общей техночеловеческой цивилизации. Наники изначально не были враждебны людям, но сложившаяся после Катастрофы ситуация заставила их бороться за выживание. Что называется, ничего личного, только бизнес. – Подполковник криво усмехнулся. – Соответственно, если за выживание бороться не придется, никаких враждебных действий с их стороны не будет. Они слишком рациональны для того, чтобы проявлять нерациональную агрессивность. В результате нашей операции они получают территории для расселения и простор для научных исследований. А люди получают такой невероятный прогресс, по сравнению с которым эпоха научно-технической революции – тьфу!
Костик смотрел на Гончаренко дерзко и вызывающе, но тоже молчал. На левой стороне лица у него пламенел кровоподтек – во время захвата логова Растамана парня пришлось успокаивать при помощи рукоприкладства.
– Пойми, лейтенант: человечество уже давно увязло в бессмысленном потреблении и топчется на месте. Невероятный взлет компьютерных технологий был последним прорывом научной мысли. После этого что серьезного мы изобрели – скажем, с начала этого столетия?
– 3D-кино, – проронил Бандикут и тут же втянул голову в плечи, словно опасаясь, что ему отвесят затрещину, как Костику.
– Да хрен там, – устало проговорил Гончаренко. – Середина прошлого века. Старый принцип был только слегка усовершенствован. А на самом деле даже те немногие передовые технологии, которые мы имеем на сегодняшний день – армганы, лазерные пушки, примитивные искины, переносные медико-диагностические комплексы – они все разработаны на основе исследований Пятизонья. Настоящая научная работа сейчас кипит в пяти точках земного шара, отделенных от всего мира Барьером. В то время как человечество ради гамбургера и виртуальной реальности отказалось от полетов в космос и освоения Антарктики, здесь разрабатываются двигатели новых типов, способные к межзвездным перелетам. Вы понимаете, что это значит? Я в детстве обожал старую научную фантастику – в мое время ее уже практически никто не писал, но в пиратских библиотеках попадались настоящие шедевры... Ефремов, Снегов, Павлов... Я не мог уснуть по ночам, я грезил о том, как вырасту и полечу на Луну. Но в мое время, пропади оно пропадом, никто уже не летал на Луну! Никто даже не собирался!..
– Как же вы, такой весь из себя прагматик, радеете о столь идеалистических вещах? – спросил Володя. – Жаждете создать целую наноимперию, чтобы заставить людей интересоваться наукой. Пробудить их, так сказать, ото сна разума. Это ведь идеализм чистой воды.
– Нет, лейтенант. Это именно что прагматизм чистейшей воды. Потому что при помощи этой самой, как ты выразился, наноимперии человечество имеет реальные шансы выползти из болота бессмысленного потребительства, в котором оно погрязло в конце прошлого века, и снова начать расширять собственные горизонты, как раньше. Тебе вот, скажем, не больно, что твои ровесники по всему миру превращены в стадо жвачных животных? Ты знаешь, какое у нас число малолетних алкоголиков? Знаешь, сколько народу сидит на игле и в виртуальной реальности, сколько во всем мире интернет– и порнозависимых? Разве это не прагматизм – спасти их от саморазрушения, чтобы они приносили реальную пользу обществу и двигали его вперед? Для процветания империи нужны здоровые граждане – здоровые физически и морально.
– И поэтому, значит, вы собираетесь разрушить старый мир. Из-за того, что человечество движется не туда, куда вам хочется.
– Да никуда оно не движется, в том-то и дело, – горько возразил подполковник. – Ходит по кругу, как стадо баранов, в лучшем случае топчется на месте. Нет, чтобы разорвать этот круг, чтобы повести наконец людей вперед, нужна совершенно новая общественная система. Старая исчерпала себя полностью.
– А сами вы, конечно, диктатором. На Луну полетите, исполнять свои детские мечты.
– Упаси бог, – отмахнулся Гончаренко. – Я досыта накомандовался в жизни, хватит с меня. А на Луну я, боюсь, уже не успею – такие масштабные проекты не за один десяток лет осуществляются, я могу уже и не попасть в космонавты по дряхлости. Но ты, док, еще молодой и, как имеющий непосредственное отношение к нашим планам, вполне можешь далеко пойти. Я слов на ветер не бросаю. В новом правительстве земного шара неизбежно потребуются энергичные молодые люди, способные нестандартно подходить к самым сложным ситуациям. Нам предстоит решить еще очень много проблем.
– А с нами что будет, гражданин подполковник-начальник? – снова подал голос Бандикут.
– Что с тебя взять, дикая тварь из дикого леса, – усмехнулся Гончаренко. – Будешь дальше бегать, пока не прихлопнут ненароком свои же. Хотя здесь поспокойнее станет, зачистим территорию, биомехов совместными усилиями прижмем. Я за пацанов, которые в тоннеле полегли, этим, с Сеятеля, все шестеренки вырву.
– Так это была случайность?! – вырвалось у Володи.
– Что? – искренне удивился подполковник. – Конечно, случайность! Думаешь, я специально своих людей туда на смерть повел? Говорю же, нарвались на железнодорожных... Война, док. Везде война. Все против всех. И она рано или поздно выберется за пределы Пятизонья, ты же сам видел, что творится. Так лучше мы сделаем этот выход полностью управляемым и постараемся свести ее к минимуму.
– Товарищ подполковник, – громко сказал Костик. – Я ничего не понимаю. Что здесь происходит? Вы обсуждаете какие-то вещи, которые выглядят совершенно дико. Простите, но я...
