Василий Орехов - Железный доктор
– Товарищ подполковник, – громко сказал Костик. – Я ничего не понимаю. Что здесь происходит? Вы обсуждаете какие-то вещи, которые выглядят совершенно дико. Простите, но я...
– А вот тебе, парень, не повезло, – с грустью перебил нейролингвиста Гончаренко. – Ты узнал много такого, чего знать никак не должен был. Извини, но так получилось. Один из нас лишний.
Пистолет возник в его руке молниеносно, Володя даже не заметил, откуда – словно вырос прямо из ладони, как у какого-нибудь сталтеха. Оглушительно грянул выстрел. Нейролингвиста отбросило на спинку дивана, и он так и остался сидеть между Бордером и Бандикутом, обливаясь кровью, которая толчками вытекала из аккуратной дырочки точно посреди лба. Марина коротко вскрикнула и осела на пол, закатив глаза. Один из зомби заботливо подхватил ее левой рукой, не опуская «карташ». Компания, прибывшая с Гончаренко, вообще выглядела куда проворнее, нежели попадавшиеся до сих пор лоботомированные особи. Видимо, брат Леонид в самом деле постоянно прогрессировал в своих экспериментах, и это были промежуточные модели – нечто среднее между человеком и сталтехом.
Что произошло в их отсутствие, Рождественский не знал до сих пор. Судя по тому, что Растаман свободно стоял, а не сидел вместе с ними на диване под дулами «карташей», именно он их сдал, жирная гадина. Под благовидным предлогом отослал двоих прочь, чтобы раздробить отряд, а сам впустил подполковника. И уже неважно, доложил ли толстяк Гончаренко об их появлении или же подполковник сам отследил. Главное – результат, а он плачевный. Как минимум один труп. Как минимум.
– Отнесите в соседнюю комнату, – велел зомбированному подполковник.
Тот послушно поставил «карташ» к стене, подхватил Марину на руки и унес.
– Напрасно вы это сделали, – покачал головой Рождественский, стараясь сохранять расползающиеся остатки хладнокровия. – Она ведь запомнит.
– Спишем на нервное потрясение. Плюс к тому ничего особенного не произошло – я уничтожил сталкера, что, как известно, не возбраняется. Откуда ей знать, кто этот человек на самом деле? Он ей сам рассказал? Ну-ну. – Подполковник убрал пистолет в кобуру и развел руками: – Все очень хорошо выходит, док. Мы идем к Барьеру и получаем заслуженные награды, девушка возвращается к отцу, а господа сталкеры, так и быть, идут по своим делам. Все довольны, все смеются...
Рождественский покосился на него. Эту фразу он уже слышал сегодня от Бандикута. Только у коротышки там еще было окончание – «никого не убило». Однако сейчас оно совсем не подходило к ситуации. Уже убило, и еще как. Хотя вроде бы все довольны и все смеются.
– А не врешь, подполковник? – тут же спросил Бордер, прищурившись. Он выглядел совершенно спокойным, хотя его лысый череп был забрызган каплями крови Костика.
– А зачем мне врать, сталкер? Бандикута я знаю, как облупленного, и он меня тоже. Вредить друг другу смысла нет. Тебя я вообще не знаю, в первый раз вижу. Как погонялово-то?
– Лысый, – решительно сказал Бордер.
Растаман приоткрыл было рот, но поймал бешеный взгляд Володи и захлопнул пасть.
– Не слыхал даже, – покачал головой подполковник. – Столько вас развелось, как тараканов прямо, всех и не упомнишь...
Вернулся зомби, который относил Марину в лабораторию-операционную, поднял свой «карташ» и замер рядом с остальными, сказав: «Готово».
– Тогда давай отпускай нас, – сказал Бордер. – Чего ж мы тут сидим, штаны зря протираем? Не казенные чай. А то скажешь, как пацану, что слишком много знаем, и пулю в лобешник. Чем дольше сидим, тем больше знаем...
– Вы за Барьер все равно не ходите, чего с вас взять. – Подполковник повернулся к своим зомбированным солдатам и велел: – Не стрелять. Этих двух отпускаем.
Бордер с кряхтением поднялся с дивана, отчего опиравшийся на него плечом труп Костика мягко завалился на бок. Бандикут поспешил следом за товарищем.
– Спасибо, подполковник. Честный ты мужик, как я вижу, – с чувством произнес энергик, шагнув к Гончаренко. – И соображаешь, что к чему. Я теперь тебе пригожусь, вот увидишь. За мной не заржавеет. Держи краба, подполковник. – И Бордер сунул Гончаренко руку.
То, что случилось в следующий момент, заняло всего несколько секунд, но в сознании Володи Рождественского растянулось на минуты.
Подполковник Гончаренко с кривой обожженной улыбкой пожал ладонь Бордера. В следующее мгновение раздался сухой треск, что-то блеснуло, глаза подполковника вылезли из орбит, из горла вырвался сдавленный хрип, а потом его тело вспыхнуло внутри бронекостюма – вложив всю свою мощь, энергик ударил его чудовищным электрическим разрядом. Мертвый Гончаренко упал на колени и начал клониться на сторону, но Бордер не выпускал его руку. Он просто не мог этого сделать – сгенерированный разряд вернулся к нему самому, хоть изрядно истощенный, но все равно сильный, и скрюченные судорогой электрошока пальцы лысого заклинило в начавшей понемногу чернеть и обугливаться ладони военного. Бордера судорожно заколотило, он постоял еще немного, а потом, увлекаемый тяжестью тела подполковника, ничком упал на пол.
Как только послышался треск энергетического разряда, Бандикут рыбкой нырнул мимо зомби в коридор, ведущий к складу-гаражу. Цель коротышки была понятна: на длинном столе в гараже лежало оружие, которое сняли с Бандикута и лейтенанта. Зомби на мгновение замешкались – перед смертью хозяин все-таки отдал им приказ не стрелять по этим двоим, так что Бандикут получил полсекунды форы. Однако эти пациенты действительно оказались продвинутыми, потому что они тут же сориентировались и начали действовать по обстановке. Впрочем, до спецназовцев им все равно было далековато, потому что они не учли маленького роста беглеца. К тому же в коридоре Бандикут резво упал на четвереньки и так бросился в прорыв – сказывался опыт лазания по шахтам и тоннелям. Импульсные заряды ударили в диван в том месте, где только что находился сталкер, потом – в стену коридора, чуть выше промелькнувшей задницы дрянного хоббита, которую он отклячил выше головы.
Не дожидаясь, пока огонь перенесут на него, Володя сверзился с края дивана и нырнул на пол, укрывшись за массивной спинкой. Завоняло горелой обивкой, по комнате пополз сизый дым.
Бандикут тем временем еще раз доказал, что недаром столько времени выживал в Зоне. Он резво ухватил два армгана, в том числе Володин, и молниеносно ушел в перекат, спасаясь от стены огня, которую обрушили на него зомби. Выкатился за пределы обозримого из комнаты пространства – и исчез, затаился, словно его и не было никогда. Однако первый же противник, сунувшийся в коридор, оказался крест-накрест перечеркнут смертоносным лучом и развалился на куски.
Лоботомированные возобновили обстрел, и из коридора донесся грохот падающих ящиков, на которые наталкивался удирающий Бандикут. Двое бросились за ним, еще двое – в щель под диваном Рождественскому были видны их ноги – заняли позицию возле дверей в коридор и стерегли Володю, не предпринимая наступательных действий, но и не позволяя ему высунуться из укрытия. Видимо, они опасались, что у него может быть оружие. Черт, будь у него армган, один выстрел в щель параллельно полу мог бы вывести из игры обоих противников.
Со склада Растамана снова донеслись стрельба, отчаянные вопли коротышки и грохот рушащихся металлических контейнеров – охота на Бандикута была в самом разгаре. Тем временем зомби, оставшиеся в комнате, похоже, тоже сообразили, что позиция у них проигрышная и при наличии оружия лейтенант уже давно нанес бы удар прямо из укрытия. А значит, оружия у него скорее всего нет. Один из врагов остался возле двери, а другой медленно двинулся к дивану, наверняка держа его под прицелом.
Вот и все, безучастно подумал Володя, глядя из-под дивана, как шаркают по полу к его убежищу растоптанные армейские ботинки. Шум на складе утих – против двух противников не сумел устоять даже Бандикут, а значит, помощи теперь ждать было неоткуда. Пол под ногами механического полумертвеца скрипел и потрескивал. Наконец зомби остановился прямо возле дивана. Военврач вскинул взгляд и увидел, как над верхним краем стоящих вертикально подушек появилась голова без шлема. Лоботомированный осторожно заглянул за диван и, обнаружив беззащитно скорчившегося на полу лейтенанта, вытянул в его сторону руку с армганом.
Невероятно хотелось зажмуриться, но Рождественский неимоверным усилием воли продолжал смотреть на поблескивавшую на руке лоботомированного смерть. В общем-то он понимал, что нет особой разницы, как умереть – стоя с высоко поднятой головой, сидя, лежа или на коленях. Умирать зажмурившись было бы гораздо легче. Но с детства вбитые в подсознание Володи 3D-боевиками и военными рассказами императивы настаивали, что умирать надо, глядя смерти прямо в глаза. Достаточно уже было и того, что в свои последние мгновения он лежит за диваном, словно кот, застуканный за царапаньем обивки.
