Олег Верещагин - Там, где мы служили...

Краем глаза Джек увидел, что тащивший носилки впереди Дитц споткнулся и загремел наземь — но уж через миг Витька понял: австриец не споткнулся, а убит. Бежавший вторым с носилками Олег выпустил их, раскинул руки и рухнул рядом с тяжело вскрикнувшим Келефтисом.

Ломать строй было нельзя. Но Витька не думал ни о чём, когда прыгнул к упавшим.

Олег приподнимался, зажимая левый бок и силясь перехватить автомат.

— Бе… ги… — выдохнул он. Витька молча взвалил на плечи хрипящего грека, перекинул через другое руку Олега и, шатаясь, поднялся.

— Стреляй, Олег! — прохрипел он. Клефтис висел мёртвым грузом, Витька, всхлипывая сквозь зубы, тащил на себе обоих. Олег стрелял, сунув ствол под мышку, пытался идти сам, но ноги у него подламывались.

— Держи, держи! — завизжали из темноты. Витька, удерживая пулемёт одной рукой, срезал орущего, чувствуя, что больше не сможет сделать ни шану. И всё-таки делал — шёл и шёл к шатающейся в огненном небе башне зиккурата, к своим, к спасению. И волок на себе двоих.

— Давай, — возникший рядом Майкл перевалил на себя Келефтиса. Джек, проскочив мимо, упал на колено, дробовик запрыгал у его плеча, с буханьем плюясь картечью в темноту. — Дитц?

— У… бит, — еле произнёс Витька, вваливаясь в дверь. Проскочил следом Джек, прыгнула, в прыжке выстрелив, Кайса — и в петли рухнула стальная балка засова.

Дошли.

Зиккурат был разрушен на треть. В коридорах лежали убитые и раненые — рядом, похожие друг на друга, через них одинаково переступали. Скобенюк встретил Джека в коридоре — лейтенант был чёрен и страшен, голова забинтована, но на приветствие Джека он ответил чётко.

— Мне нужен лейтенант Миларос, — сказал Джек. Скобенюк поморщился:

— Он где-то здесь лежит. Убит час назад. Можете докладывать мне, капрал.

— Слушаюсь, товарищ лейтенант… Задание выполнено. Уничтожена диверсионная группа «синих беретов», артиллерийская и миномётная батареи, три единицы бронетехники. Потери — трое убитых, один тяжело ранен.

Скобенюк кивнул и… неожиданно крепко обнял Джека. Казалось, что лейтенанту что-то мешает говорить, когда он всё-таки выдавил:

— Я рад вас видеть, ребята… я вас уже списал… Я так рад, что вы живы…

— Всё в порядке, — тихо сказал Джек. — Всё в порядке…

…Жозеф тоже был жив. Увидев друзей, валлон не смог ничего сказать — он просто расплакался, даже не пытаясь прятать лицо.

— Обидно умирать перед самой победой, — тихо сказала Кайса.

— Боишься? — в голосе Джека не было насмешки.

— Нет, — спокойно ответила финнка. — Просто… обидно.

— Потом всё равно будет победа, — сказал Олег. Он лежал возле бойницы, обложившись магазинами и гранатами к подствольнику. Рану ему перевязали, и, как и все раненые, ещё бывшие в сознание и могшие двигаться, находился на боевом посту. — И пошли они все. Мы всё равно и жили, как люди — и умрём… а они сдохнут.

— Слышите? — спросил Майкл. Все прислушались — через рваный фон городских бойв прорывался ровный слитный гул близкой канонады. — Наши… англосаксы… Чёрт, хочется влезть на самый верх и орать им: «Нажмите!»

Джек осторожно выглянул в бойницу через ноктовизор. Противник готовился к новой атаке. На их стороне торчали два грубых креста с распятыми вниз головой трупами — это были пилоты сбитого над вражескими позициями «хенгиста». Рота потеряла три из шести ветролётов, но оставшиеся три продолжали вылетать, тратя последний боезапас, но срывая вражеские атаки.

— Тяжёлых вынесли? — окликнул Эрих пробегавшего по коридору штурмовика. Тот, не останавливаясь, откликнулся:

— Да, все в той яме!

— Ползёт кто-то, — сказала кайса. — Через площадь… Один. Форму не разбираю.

— Не стреляй, — приказал Джек. — По-моему, это наш.

(Никто ещё не знал, что это был швед-разведчик, добравшийся до обороняющихся с сообщением о подходе основных сил).

Винтовка Кайсы щёлкнула. Джек зло рыкнул:

— Я же сказал!.. — но финнка просто молча качнула стволом, и капрал увидел тех, в кого она стреляла — один лежал метров ха четыреста на осыпи, второй ещё катился по ней. — Из-ви-ни-и… — он снял с ремня рацию, вызвал Скобенбка и спросил: — Товарищ лейтенант, что у Осташко?

— Олег убит, — ответил Скобенюк. — Эрхарт тоже, обороной командует лейтенант Джереми Вестон, из пленных.

Джек выругался. Олега Осташко в роте очень любили — прочили в капитаны после повышения или гибели Фишера.

— Идут, — бросил Ник, переставляя прицел. — Сейчас начнут долбать… Ну что — воюем? И, как в песне говорится — со мною доблесть моих друзей и честь моего отца! — и он улыбнулся друзьям.

Белый снег,Серый лёдНа растрескавшейся земле.Покрывалом лоскутным на ней —Город в дорожной петле.А над городом плывут облака,Закрывая небесный свет —А над городом жёлтый дым…Городу — две тысячи лет,Прожитых под светом звездыПо имени Солнце.И две тысячи лет —Война.Война без особых причин.Война — дело молодых,Лекарство против морщин.Красная-красная кровьЧерез час — уже просто земля,Через два — на ней цветы и трава,Через три — она снова живаИ согрета лучами звезды по имени Солнце.И мы знаем, что так было всегда.Что судьбой больше прочих любим,Кто живёт по законам другимИ кому умирать молодым.Он не помнит слова «да» и слова «нет»,Он не помнит ни чинов, ни имён,Он способен дотянуться до звёзд,Не считая, что это сон —И упасть, опалённым звездойПо имени Солнце…

14

Витьку ранили именно в ходе этой атаки, когда махди вломились на первый этаж, и штурмовики стреляли в них с растояния вытянутой руки, опаля выстрелами лохмотья врагов и свою броню. Витька бил штыком и тесаком, используя оружие «по-шведски», когда его, как ему показалось, изо всех сил пнули в правое бедро, и нога разом отнялась. Витька ещё успел выстрелить перед собой — в живот атакующему врагу — и рухнул наземь, но до пола словно бы и не долетел…

…Очнулся он от озноба. Поперёк ног лежал тот самый застреленный им в последний миг «синий берет», рядом кто-то натужно стонал. Где-то стреляли, и Витька неожиданно понял теперь, что ранен. Бедро не болело, но он его словно бы отлежал… и где-то в глубине тела тупо, мерзко мозжило что-то… лишнее, что ли? Когда Витька чуть пошевелился, штанина отлепилась от пола с отчётливым клейким треском.

Он осмотрелся. В коридоре были только трупы и, наверное, раненые… как он. Что произошло? Чем закончилась атака? Надо же, а ведь не больно совсем… что если зиккурат взят, и он — в тылу врага?!

— Вик, Вик, ты тут? — над ним нагнулся Майкл, махнул кому-то рукой. — Здесь, он живой!.. Давай, цепляйся… только тихо, они тут, в конце коридора.

Подошёл Джек, вдвоём они вытащили Витьку за угол, за баррикаду, на лестничную площадку. Усадили рядом со штурмовиком, у которого было разрублено лицо — одна из девчонок зашивала ему рану, штурмовик чуть слышно посвистывал.

Майкл повозился с ремнями снаряжения, начал стаскивать с Витьки штаны, тот ухватился за них, охваченный неожиданным стыдом и косясь на девчонку. Майкл ударил его по рукам:

— Убери и отвернись… Смотри, Джек.

Капрал тоже свистнул. Витька с неожиданным беспокойным страхом приподнялся на локте — увидел бело бедро, синее пятно контузии, а в центре пятна… Его замутило, Витька отвернулся снова.

— Разворотилоооо… — протянул Джек задумчиво. — Ну что, будем доставать.

— Артерию заденешь, — это был голос Кайсы. — Ирма, сделай.

— Не видишь, шью?! — огрызнулась девчонка, работавшая над лицом штурмовика. — Не подохнет, полежит.

— Давай-ка… — Майкл сунул в зубы Витьке какую-то деревяшку. — Давай, кусай. И потерпи, колоть нечего, тяжёлым не хватает… Подержать тебя?

— Не надо, — Витька невольно вздрагивал. Не от страха — он не боялся, и боль, когда Ирма начала полосовать мышцу поспешно сполоснутым спиртом полевым скальпелем, оказалась вполне терпимой, хотя деревяшку Витька всё-таки закусил прочно. Что-то стукнуло о ступень — мокро и увесисто.

— Пистолетная, крупняк, — послышался из какой-то ваты голос Ирмы. — Повезло, чт он ев кость — остался бы без ноги запросто… Дайте ему выпить.

Что-то обжигающе потекло в рот, туман рассеялся. Витька кашлянул, с трудом сел. Арчи, ухмылясь, завинчивал фляжку со спиртом. Ирма выругалась:

— Сиди, идиот, я ещё не закончила!

— Куда мне теперь? — Витька не обратил на её ругань внимания.