Михаил Тырин - Самоволка

Теперь – ключи. Суматошно обыскав лысого громилу, он нашел спички, складной нож и, наконец, крошечный ключик от наручников на кожаном витом ремешке.

Дверь в камеру Бориса закрывалась на простой засов. Брат приподнялся, услышав скрежет дверных петель.

– Степка?! – воскликнул он. – Что происходит?

– Быстро уходим! – Степан торопливо ощупывал в темноте наручники, пытаясь открыть их. – Сюда могут прийти.

– Ты что натворил, дурень чертов?!

– Молчи… – Наручники раскрылись, и Борис вскочил со своей лежанки. – Теперь бежим!

– Куда?!

– Не знаю, Боря, не знаю!

– Ну, ты даешь… Ладно, поздно сокрушаться.

Они выскочили в коридор. Лысый здоровяк так и лежал неподвижной тушей, а вот его напарник постанывал и скреб ногтями по земляному полу.

– Стой! – Борис схватил Степана за руку. – У них барахло наше…

Он откинул крышку какого-то трухлявого сундука, начал копаться.

– Рюкзак – твой? Бери. Ремень, пистолет. Все забираем. И автоматы у этих хлопцев одолжим, нам нужнее. И еще – это…

– Гранаты-то зачем?!

– Жалко оставлять.

Степан успел смотать с дубинки и надеть свою куртку, теперь уже чуть запачканную кровью.

– Теперь – валим!

Оказавшись на улице, остановились и замерли, прислушиваясь к окружающему миру.

– Там у них конюшня вроде, – еле слышно прошептал Борис, пытаясь сориентироваться. – Думаю, нам туда.

Они не прошли и трех шагов, как лоб в лоб столкнулись с тремя беззаботно идущими пограничниками.

– Это они! – изумленно крикнул передний, но больше ничего не успел. Борис с какой-то нечеловеческой скоростью ринулся вперед и оказался аккурат между бойцами. Первый беззвучно отлетел в кусты, так и оставшись там лежать. Второго Борис свалил двумя молниеносными ударами, которых Степан даже не заметил, а лишь услышал.

В следующее мгновение тишину разорвала длинная и оглушительная автоматная очередь. Борис успел перехватить автомат, и пули ушли в небо. Сам пограничник тут же захрипел и осел на траву, но дремлющая база уже отозвалась тревожными голосами.

– Ну, вот мы и допрыгались… – мрачно прокомментировал Борис.

– Ты что, убил их? – Степан был потрясен тем, как его брат голыми руками в мгновение ока раскидал троих вооруженных мужиков.

– Да боже упаси! Ловкость рук. А теперь – бежим, братишка. Бежим так, как никогда не бегали.

Пригибаясь, они мчались через пустырь, раскинувшийся посреди базы. Вокруг был только чахлый малорослый кустарник, который даже не стоило считать за укрытие.

Потревоженная база тем временем наполнялась звуками – растерянные крики сменил нервирующий вой ручной сирены. Скорее всего о побеге уже доложили пришедшие в себя бойцы.

– Сюда! – Борис свернул в проход между длинными развалинами-бараками. В темноте Степан едва успевал замечать препятствия и чудом не поломал себе ноги. Борька же чувствовал себя как рыба в воде.

– Стоять! – близко впереди заметались огни фонарей.

Борис только припустил сильнее. Степан услышал глухие удары, треск рвущейся одежды, сдавленные крики, бряцание разлетающихся автоматов. Никто в этот раз даже не успел выстрелить.

– Быстрей, где ты там! – подогнал брат.

Они выскочили из-за барака и тут же увидели, что вся база кишит мечущимися огнями – личный состав подняли по тревоге. С шипением взлетела белая осветительная ракета, заставив пугливые ночные тени метнуться врассыпную. Борис упал на траву, сдернув за собой Степана.

– Теперь аккуратно, ползком. Задницу опусти, говорю! Чуешь, чем пахнет?

– Дерьмом, по-моему.

– Правильно. И хорошо, что не нашим.

«Конюшней» здесь назывался загон, наскоро собранный из гнилых деревяшек. Уже было слышно, как фыркают и стучат копытами лошади.

А еще хорошо слышалось, как совсем рядом перекликаются бойцы.

– Что ты задумал? – поинтересовался Степан.

– На лошадках-то катался хоть раз?

– Ну, было, давно, еще в институте.

– Ну, значит, справишься. Жди меня здесь.

Степан остался один среди жиденьких кривых кустиков. Он слышал голоса пограничников и видел сквозь ветви мелькание их фонарей. Страшно было представить, что кто-то направится сюда и наткнется на замершего перепуганного беглеца. Что делать в таком случае – Степан не знал. Стрелять в пограничников он бы не смог, а орудовать кулаками, как Борис, попросту не умел.

Крики со стороны конюшни вдруг усилились, заставив Степана плотней вжаться в землю. Затем хлопнуло несколько одиночных выстрелов, кто-то истошно закричал: «Свет дайте, они здесь!»

Тут же над базой взмыли и повисли две лучащиеся звездочки.

«Все, конец…» – промелькнуло в голове, и мышцы тут же отозвались болезненной слабостью.

«Надо бы автомат отбросить подальше… – малодушно подумал Степан. – Чтоб сразу не застрелили».

Он ничего не успел сделать и даже пошевелиться, как вдруг земля вздрогнула, и в лицо ударил фонтанчик из земли и мелких камешков.

Отряхнув глаза, Степан увидел прямо перед лицом мощное лошадиное копыто.

– Что разлегся! – яростно прошипел Борис. – Прыгай, быстро!

Он сидел на массивной толстоногой лошади, вторую такую же держал на веревочной петле.

Степан вскочил.

– Как я залезу?! – в отчаянии воскликнул он. – Тут ни седла, ни стремян!

– Как хочешь, только быстрее! Цепляйся за гриву, ему не больно!

Внутри загона снова загомонили люди, а свет фонаря ударил прямо в лицо, на мгновение ослепив.

– Я их вижу! – хрипло заорал кто-то.

Не помня себя от страха, Степан вскочил на спину лошади словно на крыльях.

– За гриву держись! – еще раз напомнил Борис. – За мной!

И, ударив свою лошадь каблуками в бока, рванул с места.

– Они уходят! – заорали сзади. Потом голоса заглушила шальная пальба.

Степан прижался к лошадиной шее, судорожно вцепившись в спутанные жесткие волосы. Этого было мало, ему хотелось приклеиться и прирасти. Каждую секунду казалось, что сейчас он слетит с лошадиной спины и покатится по земле. Про то, как лошадь не спотыкается в темноте на ямках и кочках, он старался даже не гадать.

Борис почему-то повел своего коня вокруг загона. На мгновение остановившись, он что-то бросил через ограду. И тут же снова ударил лошадь в бока.

– Держись! – почему-то крикнул он.

Блеснула оранжевая вспышка, взметнулся столб земли и дыма. Лошади в загоне обезумели, рванулись в разные стороны, ломая гнилые жерди ограждения. А конь Степана внезапно поднялся на дыбы. Он сам не понял, как удержался, лишь мышцы прошила тупая боль от перенапряжения.

Трескотня автоматов стала тише – оба всадника быстро удалялись от базы.

– Ты как? – коротко поинтересовался Борис.