Турнир - Анна Кондакова
— Вы, безусловно, правы, господин Коровин, — подтверждала та.
«Секретарь Лиза» всё так же приходила на занятия, всё так же записывала что-то в блокнот и складывала в папку, всё так же следила за каждым моим шагом и наводила справки, только я её почти не замечал, занимаясь своими делами.
Ничего противозаконного я не делал, поэтому на слежку «Железного Бутона» мне было плевать, и Лиза это чувствовала.
В моём расписании значилось всё больше уроков на разных Линиях, но вот что было странно: ни одного занятия по Линии Жрецов мне больше не ставили, даже пения.
— Нет, нельзя! — отрезал смотритель Храмов, когда я поинтересовался, в чём дело. — Пока нельзя тебе к Жрецам. Справься сначала с другими тёмными Линиями. Охотники — сложное дело. А ещё, говорят, у тебя с Целительством не ладится.
Вообще-то, он был прав.
С Целительством у меня не ладилось.
Никто из учителей до сих пор не мог определить, куда меня отнести: к Божественным Врачам или к Знахарям-Друидам. Я мог делать и то, и другое, но особых успехов не имел нигде. Сносные зелья у меня не получались, а мой Божественный Дух мог пока что лечить только отравления и вытягивать яды.
Мне, если честно, было вообще не до Целительства — я больше наседал на силовые упражнения и боевые навыки.
Ежедневно тренировался с командой студентов, то в Академии, то у Снеговых. И всё меньше было ругани, всё больше доверия. Теперь гору Серебряный Колокол мы покоряли за считанные минуты, почти не проронив ни слова.
Братья Саблины научили нас тайным знакам, которыми мы порой пользовались даже на уроках у Коровина.
А ещё я вёл нахальный шпионаж, наблюдая, как тренируются другие группы Витязей. Однажды мне удалось увидеть даже команду Германа Григорьева — ребят, которые побеждали на турнире вот уже три года подряд.
Их тренировка была быстрой и неожиданной, будто случайной. Они внезапно устроили поединок на улице, прямо на заснеженной дорожке, когда шли возвращать учебное оружие на стенд.
В тот момент я ещё раз убедился, что нашей группе до такого мастерства расти и расти. Назавтра же я усилил нагрузку на тренировках и поменял задачи при прохождении маршрутов на полигоне, перераспределив привычные роли в команде.
Что-то взял из учебников, что-то — из собственного опыта, что-то — из тренировок с отрядом Акулы.
Но самым главным нашим козырем было то, что команду тренировал Галей, а он стоил многих учителей Академии вместе взятых.
В последнюю неделю перед турниром учитель особенно нас гонял.
— Ещё раз! Шевелитесь, непутёвые! — орал он, когда мы в очередной раз преодолевали сложнейший маршрут на полигоне.
Драться приходилось много и часто, и самым большим событием стали тренировки в Иллюзионе.
С каждым из студентов Галей проводил закрытый поединок. Естественно, что ни один из группы даже не приблизился к тому, чтобы самостоятельно выйти из его Иллюзиона.
Галей выпускал проигравших противников сам.
Со мной он тоже дрался, и я тоже ему проиграл, но дело тут было даже не в победе (в случае с Галеем на неё никто не рассчитывал), а в самом факте поединка. Даже проиграть в Иллюзионе, который способен создать только Витязь наивысшего ранга, все принимали за честь.
Перед самым днём турнира мы ещё раз собрались в таверне «Четыре лотоса».
Прошло два месяца с тех пор, как мы впервые тут встречались, и теперь за столом сидела не просто группа студентов, а команда: спокойная, сосредоточенная, но всё так же желающая занять призовое место.
— За сильных слабаков! — вдруг произнесла Исидора, подняв кружку с белым пивом.
— За слабаков! — подхватили все.
В таверне мы просидели совсем недолго, зато весело.
Наутро, когда я только-только вышел из ванной, а Лёва ещё продирал глаза, в нашу комнату ворвался Платон Саблин.
— Эй, парни! Только что объявили, какое княжество примет турнир! — заорал он с порога.
— Надеюсь, не Севел-лный Нал-лтон? — поморщился Лёва. — Тут слишком холодно.
— Никакой Нартонской Долины, господа! Никакого снега и мороза! — заулыбался Саблин. — Да здравствуют пляж и загорелые девочки! Мы отправляемся в Янамар!..
Книга 3. Эпизод 12.
Янамар.
Это был удар ниже пояса, как минимум, по двум причинам.
Во-первых, именно в Янамаре сбежала шаманка Варвара Белова, подружка Ючи Хамады. Возможно, она давно прячется в другом княжестве или в Котлованах, но кто знает, чего от неё ждать.
А во-вторых, когда я планировал тренировки с группой, то проштудировал всю карту Стокняжья, изучил ландшафты и климат каждого региона, чтобы быть готовым ко всему, где бы турнир ни проходил, но единственным княжеством, которого я касался лишь вскользь, был именно Янамар.
Почему — сам не знаю.
Наверное, потому что я оттуда прибыл и считал, что уж в этом захолустье турнира точно не будет.
Молодец, Кирилл. И каким местом ты думал, когда готовился?
К тому же, я был единственным из группы слабаков, кто хоть раз бывал в Янамаре. Остальные прибыли в Академию из разных мест Нартонской Долины.
Вот если бы со мной на турнир поехал кто-то из янамарцев первого курса: Мичи или Джанко с Мидори, или Горо, на худой конец — они бы быстро меня сориентировали. Но их не было, и приходилось рассчитывать только на себя.
— Ты чего помрачнел? — забеспокоился Платон Саблин.
— Не ожидал, что это будет Янамар, — ответил я, собираясь с мыслями.
Не признаваться же, что в эту секунду я мысленно обругивал себя за собственное упущение. Команда не должна была видеть и оттенка смятения на моём лице.
— Зато там сейчас лето, — добавил я, изображая полнейшую уверенность в собственных силах.
— Это да-а, — заулыбался довольный Саблин. — И шикарные янамарки в купальниках.
— На это можешь не л-лассчитывать, — заметил Лёва. — Там всё стл-лого. У них тл-ладиции.
— Ой, да ладно, когда это нас останавливало?..
Под присмотром Петра Храмова уже через час мы прибыли на площадь у верхолётной станции Академии.
Всё было готово к параду перед отбытием.
Вокруг площади собрались провожающие: студенты, преподаватели, родственники и друзья участников турнира.
Чуть дальше толпились пятнадцать команд со всех курсов. У каждой группы был свой герб, свой флаг и военная форма своего цвета, специально пошитая в школьной мастерской.
Мы прибыли под красным стягом с чёрным гербом, который когда-то Галей выгравировал на рукояти моего револьвера: рычащая волчья
