Турнир - Анна Кондакова
Уже за площадью, когда мы были у лестницы, ведущей к верхолётной станции, весь отряд наконец-то смог расслабиться. И первое, что все сделали — это дружно рассмеялись.
Одна Исидора осталась серьёзной.
— Рычанье всё же было лишним, выпендрёжники. Ректор нам это точно припомнит.
— Зато какой эффект на конкурентов! — возразил Эд. — Ты видела их рожи? Глянь, до сих пор на нас косятся. Теперь они не знают, чего от нас ожидать.
— Мы стали любимчиками зрителей, — заулыбался Платон Саблин и толкнул меня плечом. — А кое-кому даже перепадёт после турнира, а? Тебе кто-то из студенточек отдаться захотел...
— Ты видел, Платон? Среди зрителей был папа, — вдруг оборвал его Тарас. — Ты что, не заметил?
Тот сразу помрачнел.
— Никто его сюда не звал, нахрена ты вообще про него...
Неожиданно все смолкли, глядя мне за спину.
Я обернулся и увидел, что к нам подошёл Герман Григорьев.
— Значит, вы тоже участвуете.
По его тону я так и не понял, вопрос это был, претензия или констатация факта.
— Участвуем, — подтвердил я сдержанно.
Он улыбнулся, поправив очки и проведя пятернёй по ёжику белых волос.
— А неплохо вы порычали. Произвели впечатление. Возможно, только этим вы и запомнитесь на турнире. Удачи.
Он развернулся и отправился к своим.
Глядя ему вслед, я даже бровью не повёл, хотя мысленно отметил, что Герман решил открыто объявить мне о вражде. Ни о каком духе соревнований не было и речи. Герман психологически давил конкуренцию на корню, даже такую мелкую, как низко-слабая группа на три курса младше.
Значит, мы действительно обратили на себя внимание, потому что к другим он даже не подошёл, а тут выделил именно нас и решил сразу показать, кто тут главный.
— Козёл, — тихо высказался Лёва.
— Ты, наверное, удивишься, но впервые я с тобой согласен, — поморщился Платон Саблин.
— Морду бы ему набить, — присоединился Андрей Котов.
— Как на такое реагировать, мы уже обсуждали, — сказал я, повернувшись к команде.
Исидора закивала и точь-в-точь процитировала мои слова с тренировки:
— Не поддаваться провокациям. Не сомневаться. Ничего никому не доказывать.
— И заниматься своими делами, — с достоинством добавила Бородинская. Это тоже были мои слова, но уже с другой тренировки.
Все вроде бы успокоились, но тревога осталась. В том числе, и у меня.
Конкурировать с группой Германа я не планировал, ставя себе достижимые цели, но где-то в подсознании всё равно засела мысль, что надо быть начеку и постоянно держать команду Григорьева на виду.
Перед самым отлётом нам раздали ножны с мечами, одинаковыми для всех: с тремя соляными знаками на клинке. Также вручили компактные рюкзаки, но их нельзя было открывать до начала турнира — внутри, кроме провизии и минимальной экипировки, лежала карта первого маршрута.
Нацепив рюкзаки и взяв оружие, мы отправились к станции. У верхолёта, в котором должна была полететь наша команда, ждал учитель Галей.
— Вы чем думали, недоумки?! А? — (Он был недоволен, как всегда). — Рычать ректору прямо в лицо! Кто до такого додумался, а-а? На параде! Кто надоумил вас протащить звуковое заклинание прямо на парад? Чья идея? И кто из Алхимиков вам помогал? Признавайтесь! Ну!
Все молчали, хотя знали, что идея принадлежала Коховскому, а заклинание изготовили Грич и Кика Гамзо. Ответственность всё равно лежала на командире, потому что именно я всё это одобрил, и отвечать за выходку предстояло только мне.
— Отличное же получилось зрелище, учитель. Зато нас запомнили.
— Надеюсь, вы запомнитесь не только этим, сборище выскочек!
Ну вот. И он туда же.
Вместо того, чтобы поддержать, он просто наорал. Зная характер Галея, я отлично понимал, что так он проявлял заботу, а значит, слишком сильно за нас переживал.
— Не волнуйтесь, учитель, всё будет в порядке, — ответил я спокойно. — Увидимся после турнира.
Он нахмурился.
— Если вам невероятно повезёт, то увидимся в финале. В первый день будет серьёзный отсев. За каждым вашим шагом по маршруту назначены следить несколько верхолётов с судьями, и целая толпа журналистов будут вести круглосуточный репортаж по Вещанию на всю страну. Если вы пройдёте отсев, то на второй день будете выступать уже в финальных испытаниях и на арене, полной зрителей. Там соберётся вся Академия и не только. Прибудут представители всех Военных Домов Стокняжья. Вот там и увидимся.
— А друзьям можно туда попасть?
— Они уже изъявили желание, — ответил Галей. — Если ты про долговязого Хегевару и его заклятого дружка Исиму. С ними напросилась Джанко. Пришлось и свою дочь отпустить, иначе она бы мне всю кровь выпила.
Я улыбнулся.
Потом сложил руки у груди и поклонился Галею в лучших традициях Янамара.
— Спасибо, Галей-кин.
За мной повторила и вся команда, поклонившись учителю в знак глубокого уважения и благодарности. Сделали они это настолько синхронно, что Галей замер от неожиданности (да, мы это тоже репетировали).
— Ну опоссумы...
Когда вся команда усаживалась в верхолёте, учитель крепко пожал мою руку, наклонился к уху и тихо сказал:
— Будь осторожен, сынок. Это Янамар. Сам знаешь, кого там ищут.
Он подумал и снисходительно добавил:
— Вообще-то, порычали вы неплохо. Поверь мне, ректор Бессмертнов тебя надолго запомнил. Ты заставил его испугаться. Но больше никаких выходок, понял?
— Само собой, учитель.
Я попрощался с Галеем и по трапу отправился в машину.
* * *
Уже через полчаса верхолёты с командами прибыли в Янамар.
После заснеженного и зимнего Измаила южное княжество казалось раем. Зелень, солнце, невероятно голубое небо.
Пилот телепортировался прямо над морским побережьем, и глядя в иллюминатор, я не без мрачности подумал о том, что вряд ли нам удастся хоть на минуту расслабиться на пляже и увидеть девочек в купальниках, о которых так мечтал Саблин.
Пролетев над побережьем ещё около получаса, мы наконец увидели часть полигона для первых испытаний, и слова Галея о том, что нас ждёт пекло, сразу заиграли новыми красками.
Пекло там было в буквально смысле.
Полигон устроили на маленьком вулканическом острове с кипящим озером в одном из картеров, посреди высокого плато.
— Они так пошутили, да? — встревожился Лёва, нервно сжав кулаки.
— Какие уж тут шутки, — нахмурилась Исидора. — Думаю, это самое лёгкое испытание из всех, что тут есть.
