Турнир - Анна Кондакова
— Откуда вы узнали?
— Я не слепой, опоссум. Так что побережём эту Целительницу. У неё слишком большой потенциал, чтобы подвергать её опасности. А с привязанностью люди вполне неплохо живут и не считают это слабостью. Прямо скажем, тебе даже повезло.
Учитель усмехнулся и отвернулся в иллюминатор.
Про бой он ничего не сказал, поэтому я спросил об этом в лоб.
— А что вы скажете насчёт тренировки у Акулы?
Галей с удивлением посмотрел на меня.
— А разве я не сказал?
— Нет.
— Это было прекрасно, ученик. — Он тепло улыбнулся. — Конечно, прекрасно. Ты превзошёл все мои ожидания. А теперь иди. Тебя уже заждались в другом кресле.
Я улыбнулся Галею в ответ.
— Спасибо, учитель. Без вас я бы давно угробился.
— Это точно, кей-кай.
Он опять отвернулся к окну, а я поспешил в хвост салона, пока мы не взлетели.
Придвинувшись ближе, Джанко положила голову мне на плечо и пробормотала:
— Надеюсь, он хорошо тебя отчитал?
— Как обычно, — усмехнулся я и, вспомнив кое-что важное, спросил: — Ну так что? Ты подумала насчёт моего предложения?
— Кирилл... — она загадочно улыбнулась и удобнее устроилась на моём плече, — не торопи меня. Я всё ещё думаю.
— Признайся, ты посещала курсы, как издеваться над людьми?
Она тихо рассмеялась, а вот мне, если честно, было не до смеха.
Во-первых, я действительно ощущал сильную привязанность к Джанко, и мне всё сложнее было с этим справляться, чтобы держать себя в рамках приличий.
Как ей самой удавалось быть такой невозмутимой, оставалось загадкой.
Во-вторых, из головы не выходили картины прошедшего боя. Мороз пробирал от того, что со мной сегодня произошло. А ещё постоянно вспоминались слова ниуда: «Керук — не человек. И он вырвет твоё хлипкое сердце, если ты рискнёшь сунуться на наши земли».
* * *
Последующие недели прошли в таком напряжении, что я мог расслабиться только, когда падал лицом в подушку и сразу же забывался сном.
Уроки сменялись тренировками, а те сменялись домашними заданиями, библиотекой, зубрёжкой и снова уроками.
Особенно туго мне приходилось на уроках у Оружейников.
Чтобы вживить хоть один соляной знак в клинок меча или щит, я тратил уйму времени, а если получалось вбить знак, то он почти всегда не работал. Чаще всего я портил оружие, а не усиливал его.
На фоне моих неудач, как Мастера Материй, слова элитария Салимана о том, что я охренеть какой искусный оружейник казались откровенным враньём.
Паршивый был из меня специалист.
Зато на Линии Стражей я делал успехи, хоть мне вечно доставалось от стервозной Ульи Паули. После её занятий на теле оставались синяки, царапины и ссадины. Хорошо, что помогала регенерация кожи, и к вечеру почти всё исчезало.
С Мичи я виделся почти на каждой перемене, и он до сих пор мечтал произвести на свою «богиню» впечатление, поэтому усиленно занимался со щитом, а заодно и мне показывал интересные приёмы. Их я сразу отрабатывал на уроках, чем невероятно бесил Улью.
— Какой олух научил тебя этому дерьму?! — орала она. — Передай ему, что у него вместо мозгов — хлебный мякиш! Так и передай! Только безмозглый тупица мог выдумать такое сочетание для таранной волны!
Понятное дело, её слова я Мичи не передавал, хотя порой подмывало — может тогда бы он перестал грезить об этой конченной стерве.
Что же до занятий у Охотников, то поначалу все меня побаивались, но, видя, что мне удаётся справляться со Следопытом, вся группа постепенно начала мне доверять, а некоторые даже рисковали драться в поединках. Особенно я сдружился с Полузверем Ильёй Разумовским.
Он часто приходил на мои тренировки на ипподроме, чтобы поглядеть на Демона. Сам же Демон косился на лишнего в нашей маленькой стае, клацал зубами и, как обычно, предлагал перекусить.
Мне удалось уговорить Софию Лайфоро временно не ставить на волка путевую печать. В этом, кстати, помог Галей. Постепенно к нему возвращался потерянный когда-то авторитет, и многие учителя уважительно относились к его словам и просьбам.
А ещё мне наконец удалось сдать эссе профессору Фергасу и даже получить оценку.
— Удовлетворительно, господин Волков, — сообщил мне профессор, пробежавшись глазами по листкам. — Хоть что-то соизволили проанализировать.
В тот момент мне хотелось ему врезать.
Честно.
Я ведь не просто «соизволил», а, как грёбанный отличник, полностью переписал часть работы, где говорилось о причинах падения Атифы во времена соляных войн. Я, как проклятый, перечитал кучу книг и документов по этой теме, даже нашёл пару несостыковок в трудах историков.
Одни говорили, что главный город подземного царства и один из древнейших городов мира сдался из-за осады воздушными магами и их атаки в День Ковентины, Богини Неба. Тогда усилился знак Форхо, Сфера Эфира, и воздушные маги подавили воинственных противников, разрушив часть катакомб и замуровав внутри армию ниудов.
По версии других учёных, Атифа сдалась сама.
Причём воевало подземное царство не только с воздушными магами, но и одновременно с наземными. Были даже предположения, что в Землях Котлованов есть источники фагнума и серой соли, но в итоге ничего так и не нашли.
Именно эти две гипотезы я и дописал в эссе, за что наконец-то получил какую-никакую, но оценку.
Ну хоть что-то.
Несмотря на нехватку времени и серьёзные нагрузки, я всё порывался наведаться к Йоне в магазинчик, чтобы проверить число активного резерва — к тому же, она сама меня приглашала — но Галей строго запретил к ней даже соваться.
— Не трогай Йону в ближайший месяц! Вообще не подходи к рынку на Третьей Восточной улице, понял? Сейчас им не нужно лишнее внимание. Вряд ли Йона хотела бы заиметь проблемы с законом. Как всё успокоится, так наведаемся к ней вместе.
Пришлось пока оставить эту затею и продолжать занятия, как прежде.
Уроки у Витязей проходили активнее и веселее.
Коровин всё больше был от нас в восторге, а когда узнал, что мы ещё и на турнир собираемся, то чуть не всплакнул от гордости.
— Мне так приятно! Ох, мои дорогие! Мне так приятно, что вы вняли моим словам поддержки и решились на столь серьёзный шаг. Всегда нужно помнить, что любой может добиться успеха, даже слабак. Стоит лишь захотеть.
