Виктор Глумов - Легенды Пустоши
— Ехать ночью будем. — Туран встал. — Передневать можно в «Маркете», потом через Асланову балку, вдоль сухого русла, за ней возьмем южней — и попадем прямо к полям. Но это если, конечно, примем заказ. До того как с фермерами поговорим, мы ничего решать не будем.
Белорус тоже встал. Стерх внимательно наблюдал за ними.
— Где твои фермеры-то? — спросил Тим.
— В гостинице у Микиты обосновались. Я когда узнал, что вы сюда прибыли, сказал фермерам, что будет им транспорт, и пообещал людей на переговоры прислать. Вас то есть.
— Ну тогда мы пошли, — заключил Белорус. — Бывай, дядя.
Туран молча вышел в коридор, Тим — за ним, и как только дверь закрылась, Стерх негромко сказал:
— Заходи, Голован.
Слева за шкафом была еще одна дверь — узкая, неприметная. Она тихо скрипнула, и в комнату шагнул мужчина среднего роста в пропыленной дорожной одежде, в кожаном плаще с капюшоном. Плечи у него были узкие, а голова на тонкой шее казалась непропорционально большой. К тому же она была лысая, бугристая и какая-то нездорово желтая. Прихрамывая, двигаясь немного боком и подволакивая левую ногу, человек пересек кабинет и встал перед Стерхом.
— А ты говорил — не получится, — бросил хозяин кабинета.
— Они еще не согласились. — Голован не говорил, а сипел.
— Согласятся, никуда не денутся. Туран Джай сам из фермеров. Думаешь, не пожалеет свою братию? У меня все рассчитано.
— Где патроны? — спросил бандит.
Усевшись в кресло за столом, Стерх ответил:
— Два ящика для тебя приготовил. Значит, всё как договорились: ждете их в Аслановой балке. Подпустите ближе… Не заметят, если нормально заляжете. Мои парни будут с вами выходить на связь, сообщать, что да как. Смотри, чтоб их в суматохе не положили, ясно?
— А если положим, то что? — просипел Голован.
Стерх подался вперед, навалившись на стол. Теперь это был совсем не тот человек, который недавно принимал в кабинете двух доставщиков. Лицо стало жестким и властным, взгляд — безжалостным.
— А то будет, атаман, что, если обмануть меня вздумаешь, тебе в этих землях больше не промышлять. И нигде не промышлять. Из-под Крыма тебя изгнали — а отсюда не выгонят, нет. Есть у нас тут такая забава — связывать человека да зарывать в песок, чтоб одна голова торчала. В сезон большого солнца оно бывает особливо мучительно, когда с лица шкура от зноя слазит… У меня все эти места — вот где! — Стерх сжал кулак. — И ты тоже у меня здесь, раз решил в наших краях промышлять. Но если будешь со мной дружить, стану подкидывать тебе работенку. Кроме этих двоих недоумков, есть и другие вольные доставщики. И «Бегуны Пустоши» тоже есть, их маршруты я могу разведывать… В общем, не пропадешь. А сейчас я хочу увидеть, каков ты в деле, Голован, ты и твои люди. Поэтому фермеров и доставщиков убьешь, а мои курьеры, которые с ними будут, должны выжить. Деньги напополам, пикап забираешь себе, а груз фермеров вместе с грузовиком увозят мои курьеры. Да мы с тобой обсудили это всё уже, патроны дожидаются в тех развалинах, где ты обосновался. Так что, Голован, будем дело делать или станем еще языками мести и выяснять, кто из нас круче да кто сейчас главнее?
Несколько мгновений длилась тишина, потом бандит встал, накинул на голову капюшон и молча вышел из кабинета, не удостоив Стерха взглядом.
Откинувшись в кресле, тот скупо улыбнулся. Посидел, неподвижно глядя в закрывшуюся за бандитом дверь, затем встал и высунулся в окно. Во дворе стояли машины, между ними ходили люди.
— Штопс! — крикнул Стерх. — Эй, кто-нибудь, где Штопс? Пусть ко мне идет, живо!
2
Первым войдя во двор гостиницы, Белорус огляделся.
— Думаешь, у них на самом деле есть деньги? — Он привычным движением сунул в зубы спичку, поправил на переносице солнцезащитные очки с большими стеклами.
Туран не ответил, обошел напарника и направился к ржавому пикапу, стоявшему перед навесом. Такую машину он видел впервые: просторная кабина, четыре круглые фары на передке, вмонтированные по краям решетки, толстые бамперы, большие колеса, новые широкие шины для езды по пескам. Обходя пикап сзади, Туран посмотрел в открытый кузов — у борта лежала запаска, ремнями были закреплены две канистры, а под окошком кабины виднелись прикрытая брезентом лавка и железный короб с инструментами под ней.
В тени под навесом стояли два огромных, сколоченных из плотно подогнанных досок ящика. На одном сидел усатый чернявый мужчина с карабином в руках.
В том, что перед ними фермер, сомнений не было. Свободные домотканые рубахи, льняные штаны и сплетенные из тростника сандалии носили в основном обитатели южных земель, а кроме фермеров, в тех районах Пустоши никто и не жил. К тому же на ящиках имелась харьковская маркировка. Солидное оборудование — видать, на юге жарче, чем когда бы то ни было, раз фермеры раскошелились на мощные заводские насосы.
Туран собрался подойти к незнакомцу, но чуть не наступил на торчащие из-под пикапа ноги в кремовых сапогах. Похоже, там лежал механик. Снизу доносились сопение и лязг.
— И где третий? — спросил Белорус.
Усач молча смотрел на него, явно не собираясь отвечать. Напарники переглянулись.
— Говорить разучился? — Тим выплюнул спичку и шагнул к ящикам.
Фермер буравил его сердитым взглядом из-под кустистых бровей.
— Ну? — Белорус поскреб толстый белый рубец на скуле. — Может, ответишь?
— Он немой, — раздался из-под пикапа звонкий голос.
Туран повернулся к машине. Тим быстро снял очки и, присев возле колеса, заглянул под днище:
— Кто это там дребезжит?
На подрамник под дверцей легли затянутые в кожаные перчатки руки, и на свободное пространство между машиной и ящиками выкатилась на тележке курносая девчонка.
— С тобой, бродяга, не дребезжит, а говорит — заметь, пока еще вежливо, — Кира Берг. — Она бросила под ноги Белорусу разводной ключ, посмотрела снизу вверх на Турана. — А вы кто такие? Собачонки… то есть курьеры Стерха?
Кира принялась снимать длинные, до локтей, перчатки. На ней были темный потертый комбинезон, заляпанный машинным маслом, и косынка веселенькой расцветки на голове. Темные волосы заплетены в две косички.
— А с тобой, девочка, — Белорус приосанился, выпятил грудь, — говорят двое вольных доставщиков, которых еще называют гонщиками Пустоши и которые пока не решили, принимать или нет ваш заказ. Я Тим, он Туран. Иногда берем доставки, но чаще на бандитов как на мутафагов охотимся. Слыхала про охотников за головами?
— Значит, гонщики Пустоши… — Кира снова взглянула на Турана и протянула руку.
Он помог ей подняться.
— Нас прислал Стерх. — Туран указал на ящики: — Из самого Харькова везли?
— Да. — Кира глянула в боковое зеркало на дверце, послюнявила пальцы и стала оттирать маслянистый потек на щеке.
Белорус подал ей чистый платок и улыбнулся, показав ровные крепкие зубы. Туран присел возле заднего колеса. Коснувшись борта, сколупнул ржавчину.
— Рессоры не выдержали?
— Ага, — кивнула девушка. — Всю ночь провозилась. В этой дыре нормальной мастерской не сыскать, пришлось самой…
— Что самой? — Белорус продолжал широко улыбаться.
— Чинить. — Кира сунула перчатки за пояс, подняла разводной ключ. — Хорошо у хозяина гостиницы паяльная лампа и баллоны с газом после ремонта остались, а то бы…
— А то что? — снова вставил Белорус. Улыбка на его лице начала тускнеть: обычно женщины сразу обращали внимание на столь яркую персону, а тут…
— Пикап бы бросили, — серьезно ответила Кира. — За автоген последние деньги отдали, зато домой теперь доберемся.
Она встала на подрамник, так и не удостоив Белоруса взглядом, хотела забраться в кузов, но Тим положил руку ей на плечо:
— Как это отдали?
— Чего? — Кира спустилась на землю и наконец-то повернулась к Белорусу.
— Как последние деньги отдали? — уточнил тот. — Стерх гарантировал аванс, а у вас денег нет.
— Пусти. — Кира сбросила его руку. — Деньги будут. — И посмотрела Белорусу за спину.
Туран проследил ее взгляд. В дверях гостиницы стоял высокий старик. Горячий ветер, налетавший с улицы, трепал его длинные редкие волосы, кожа на скулах и под глазами собралась морщинами. Старик сильно щурился, глядя через двор под навес. На нем была та же одежда, что и на немом усаче. Только грудь стягивали ремни от походной сумы и длинноствольного ружья, цевье которого торчало высоко над плечом.
— Он у вас главный? — спросил Туран.
— Да.
— Кто такой?
— Его зовут Фарид, и он наш староста. О деньгах говорите с ним.
Белорус нацепил солнцезащитные очки; ухмыльнувшись, пригладил огненно-рыжие волосы на висках и с решительным видом двинулся в гостиницу.
