Виктор Глумов - Легенды Пустоши
— А ты почему остался? — Кира повернулась к Турану.
Он нагнулся за тележкой.
— Давай помогу собрать вещи. Время дорого.
Девушка залезла в кузов, Туран подал ей тележку, затем инструменты и отряхнул испачканные ладони. От него не укрылось, как легко Кира справляется с тяжелой поклажей — видно, не привыкать.
По полу кузова скрежетнул металл, хлопнула крышка, девушка расправила брезент на лавке, натянув полог вдоль борта, чтобы прикрыть канистры, и спрыгнула на землю.
— А ты молчун, Туран. — Она распахнула дверцу и начала расстегивать пуговицы комбинезона. — Никак не пойму, кто у вас верховодит, ты или рыжий?
Туран не ответил. Он всегда старался вначале понять людей, узнать о них побольше, и только потом рассказывать о себе или о Белорусе, если потребуется.
— И где ваш транспорт? — Кира ловко стащила комбинезон. Оставшись в светлой свободной безрукавке и таких же штанах, сунула рабочую одежку под сиденье и обернулась с флягой в руке. В другой был обмылок.
— Оставили у конторы. — Туран взял у нее флягу. — Давай полью.
— А чего тогда… — Кира замолчала. Нагнулась, подставив ладони, и сказала: — О, поняла. Бензин не хотите жечь. От конторы до гостиницы недалеко, вот и пошли пешком.
Туран кивнул, хотя девушка не смотрела на него — фыркая, плескала водой в лицо.
— Все равно придется ваш сендер сюда гнать. Или что у вас там? — Она забрала у него флягу.
— «Панч», — машинально ответил Туран, глядя на дверь в гостиницу. Белорус почему-то задерживался — не похоже на него.
— Как ты сказал? — Девушка прополоскала рот и выплюнула воду.
— Грузовик. Один ящик в него точно войдет, а вот второй…
— Нет. Такого уговора у нас со Стерхом не было. Вы везете оба насоса. А мы с Фаридом и дядькой Петро, — Кира кивнула на немого усача, — едем в пикапе.
— У нас закрытый кузов.
— Фургон?
— Угу.
Она закупорила флягу, бросила на сиденье вместе с обмылком и захлопнула дверцу.
— Пошли.
Туран остался на месте.
— Чего стоишь?
— Подожди. Как долго вы пробыли в конторе Стерха?
— Я не была там. Пошли. С конторой договаривался Фарид. У него все узнаешь. Ну?
Туран зашагал рядом с девушкой. Что-то намудрил Стерх: с оплатой заминка вышла, габариты ящиков не согласовал…
Войдя в гостиницу, он остановился в дверях зала, где столовались постояльцы. Белорус и Фарид сидели за ближним столиком, бармен за стойкой собирал нехитрую снедь на поднос, где стоял глиняный кувшин. В точности такой же был на столе у гостей, по всей видимости, уже пустой. Раскрасневшийся Тим держал стакан и широко улыбался, похлопывая свободной рукой старика по плечу. Других посетителей в зале не было.
«Еще бы, — подумал Туран. — Предыдущие сезоны оказались неурожайные, в Пустоши великая засуха, торговые пути опустели, кланы озабочены тем, как прокормить людей. Команды старьевщиков подались в города, где еще остались запасы провизии, кетчеры будто сквозь землю провалились — видимо, примкнули к Омеге или вступили в Орден, решив променять свободу на кормежку. Откуда здесь постояльцам взяться? Вон как бармен суетится, аж приплясывает».
Он подошел к столу.
— О! — воскликнул Белорус, вскинув голову. — Прикинь, я его знаю, служили вместе. Мировой старик, во! — Он показал большой палец. — Садись, выпей с нами. Затопчи меня кабан, ну и встреча!
— Решили с оплатой? — Туран не спешил опускаться на табурет. Отобрал у Тима стакан, понюхал и скривился от духа сивушных паров вперемешку с запахом настойки-огневки. Стало ясно, почему Белорус так быстро опьянел.
Старик поднял осоловелые, слегка припухшие глаза и слабо улыбнулся Турану. Потом он заметил Киру, посуровел лицом.
— Возвращайся к машине, — проскрежетал Фарид.
— Но…
— Уйди! — рявкнул старик.
Кира, побледнев, отступила к двери.
— Эй, — Белорус икнул, — чего на нее злишься?
— Что с оплатой? — повторил Туран.
— Да нормально все. — Тим сразу забыл про Киру. — Уже решили: Фарид заплатит, когда приедем на ферму.
— Так не пойдет. — Туран уставился в немигающие глаза старика.
— Рыжий, объясни напарнику ситуацию. — Фарид спокойно выдержал взгляд и щелкнул бармену морщинистыми, но еще крепкими пальцами. — У нас третий, давай стакан!
Бармен принес, разлил пойло по стаканам и молча удалился.
— Садись, — сказал Фарид. — Э-э…
— Туран, — подсказал Белорус. — Моего напарника зовут Туран Джай.
Он опять икнул и потянулся за выпивкой, но Туран перехватил его руку, сел рядом на табурет и раздельно повторил:
— Что… с… оплатой?
— Все нормально, — отмахнулся Белорус. — Давай выпьем!
— Нет. Сначала аванс, потом разговор.
— Ты чего? — вскинулся напарник, громко икнув. — Не веришь мне?!
Последовало напряженное молчание. За стойкой громко звякнула посуда, все повернули головы, и бармен быстро сделал вид, что протирает полотенцем тарелку, а к разговору посетителей не питает ни малейшего интереса.
Туран взглянул на Белоруса.
— Ну-ну, не смотри на меня так, — пробурчал тот. — Фарид был моим командиром, думал, что я погиб на болотах под Минском. Будут деньги, но после того как доставим груз.
Туран встал.
— Сейчас деньги — вечером выезжаем. Вечером деньги — поедем утром.
— Доставка срочная, — заговорил Фарид. — Опоздаем — погибнет урожай.
— Тогда почему ты пьешь, старик?
— Жду курьеров от Стерха.
Турану все меньше нравилась эта затея. В конторе их накормили обещаниями; не прошло и часа, как Белорус встретил давнего приятеля, коих в Пустоши ему в последнее время попадалось великое множество; не успели толком осмотреться, а Тим напился, и деньги его теперь совершенно не колышат… Туран снова взглянул на старика. Самое начало сезона, у них горючки — до ближайшей заправки. И пара медяков — монеты на полный бак не хватит. Все свои сбережения компаньоны держали в надежном месте у одного давнего знакомого в Херсон-Граде. Но до города отсюда декаду пилить.
— Стерх дает мотоциклистов, — сказал Фарид. — Нам нужны разведчики…
— Это мы знаем, — перебил Туран.
Если бы заказчиком был кто-то другой, он не согласился бы на такую доставку, но Туран Джай сам вырос на ферме и прекрасно знал, что такое засуха, неурожай, голод. Он быстро прикинул вес ящиков, выдержат ли рессоры «Панча», сколько потребуется времени на то, чтобы разрезать автогеном заднюю часть кузова (иначе второй насос туда не влезет), посчитал горючку на переход до фермы… И с досадой качнул головой.
— Когда подъедут курьеры Стерха?
— Мы уже здесь, — прозвучало за спиной.
Туран обернулся.
— Штопс, — представился толстяк с отекшим лицом и маленькими свиными глазками. — Руди Штопс.
3
Выехали, когда почти стемнело. Как ни торопились с погрузкой, а все равно задержались: в «Панче», как и предполагал Туран, пришлось разрезать автогеном заднюю стенку, чтобы уместились оба ящика.
Курьеров оказалось четверо, все были одеты в плотные непродуваемые куртки и штаны, на ногах — полуботинки из выделанной кожи пятнистых манисов. Старшим назвался Штопс. Суетливый разговорчивый толстяк со злым взглядом ехал перед «Панчем» на трехколесной мотоциклетке. За рулевого у него был худосочный паренек по прозвищу Пикча, носивший желтый омеговский шлем и круглые очки с выпуклыми стеклами. Мотоциклетка ревела на всю округу, потому что не имела глушителя, чем здорово раздражала скучавшего перед экраном локации Белоруса. Он даже беруши не поленился из марли смастерить и теперь сидел, скрестив руки на груди, клевал носом, наполняя кабину запахом перегара.
После спора в гостинице напарники почти не разговаривали, Туран угрюмо смотрел на дорогу, где в свете фары впереди идущей мотоциклетки пылил фермерский пикап. Опережая его на три корпуса, вдоль обочин катились два мотоциклиста. Одного звали Унылый, это был неразговорчивый мужик с длинным лошадиным лицом. При знакомстве с ним Туран понял по взгляду осоловелых глаз, что курьер давно балуется дурман-травой. Унылый флегматично жевал наркотическую жвачку, спрессованную из стеблей.
А слева ехал Федор, с первого взгляда ничем не примечательный блеклый простак. Туран, впрочем, много раз убеждался, что внешность бывает обманчива. Курьер помог толковыми советами, когда грузили насосы в «Панч», и сам в стороне не остался, участвовал в процессе. После чего уверенно проложил маршрут по холмам до заправки старого Ветлуги, куда сейчас направлялся караван.
На заправку должны были прибыть к полуночи, когда жара только начнет спадать. Мутафаги в это время еще прячутся по норам, а мутанты или кочевники лишь собираются на охоту. Поэтому компаньоны не стали расчехлять ракетную установку на крыше грузовика, но приготовили стволы. Трехзарядный помповик Турана перекочевал из-под сиденья в особый вертикальный захват возле дверцы; короткое движение рукой — и можно стрелять прямо на ходу, не отпуская руль. Белорус достал кобуры с револьверами, прицепил на пояс; правда, заряжать барабаны не стал, глянул на свет стволы — оружие напарники всегда держали в чистоте — и спрятал обратно. Туран хотел его заставить снарядить револьверы, но в последний момент передумал. Не желал он разговаривать, слишком еще был зол на Тима за пьянство в неподходящий момент.
