Евгений Прошкин - Война мертвых
– Этого не получишь.
– Тогда гоняйся за конкурами в одиночку.
– Люди гибнут.
– А я уже. И, представь, нормально себя чувствую.
Тихона окатило валом невнятного гомона, словно из ушей вывалились затычки. По смежным каналам лилась чья-то речь, и он мог вклиниться в любой разговор. Если б только было желание.
Танк подал назад и, съехав с постамента, развернулся. Широкие ворота были слишком простым механизмом, чтобы их включили в общий контур. Скромный выстрел в верхний угол, и створ рассыпался ворохом металлических реек.
Черный тоннель, плавный подъем. Тихон перешел на инфразрение. Быть танком и подражать человеку – это просто смешно. Развилка – налево. Перекресток – опять налево. Интересно, что в других коридорах? Такие же узники, как и он?
Тоннель вел дальше, но туда Тихону было не нужно. Он затормозил у квадратной ниши и осветил ее прожектором. Стоп! Это ведь тоже платформа переноса. Что, если конкуры перекодировали и ее? Вынесет его сейчас не на поверхность, а куда-нибудь...
Было бы неплохо.
Пароль – команда – старт – финиш. Низкая двускатная крыша. Птичьи крики вперемежку с человеческими. Когда страшно, они вопят почти одинаково.
Вот и я!!
За время стоянки Тихон накопил много сил. Возможно, больше, чем это требовалось.
Над планетой висел погожий солнечный денек – как раз для неспешной прогулки по набережной. Или для первого свидания. Или для прыжка с обрыва. Полковник ошибался, ехать полторы тысячи километров Тихону не придется. Обрыв его может ждать за каждым поворотом. Пара точных залпов из конкурских орудий, и для него все кончено. Уворачиваться он не станет.
– Сто семнадцатый, не спи! – поторопил Игорь. – Держи на восток, ясно? Блокировку пушек одолел?
– Давно.
– Молодчина. Только вот что, Тихон. Не баловался бы ты с интервидением. Все равно мы их найдем.
– Кого?
– Всех, с кем ты свяжешься. И всех сбросим. Придется.
– Как меня?
– Да.
– И Влада, и Карла, и Зенона?
– Вас много было.
– Но зачем?
– А как же, дорогой ты мой? Чтоб паники не возникло.
Тихон вышел в тыл полковнику и зафиксировал его на радаре. Электронный прицел схватил мишень и уже не отпускал, лишь доложил, что объект имеет метку “свой”. Сзади броня тоньше, чем спереди. Он уделает его одним выстрелом. Только при чем тут танк? Это ведь не Игорь. Настоящий Игорь лежит в кабине. Тьфу!
Тихон почувствовал, что сам себя сбивает с толку. На планету прорвались конкуры, а он занят мыслями о какой-то расправе. Выполнить долг, а потом уж поквитаться. Но сначала – защитить.
На пригорке рядом с трассой стояло современное здание общественной станции переноса, за ней простиралась зона сплошных разрушений. Не распыляясь на редкие дома вдоль берега, “киты” двинулись в глубь материка.
Четыре крупных города и множество поселков, всего – свыше десяти миллионов жителей. И никаких средств обороны, даже нормальной системы эвакуации. Похоже, здесь считают, что война – это страшная сказка. А в сказки, между прочим, нужно верить.
Равнина была перепахана Так, будто на ней опробовали новую сельскохозяйственную технику. Вековые газоны, со вкусом разбитые цветники, дорожки из натурального гравия – все превратилось в черное, готовое к севу поле.
– Они добрались до первой деревни, – сообщил Игорь.
Взлетев на холм, Тихон увидел шесть танков: три “волка” и три тарана.
– Это и есть наша рать?
– А ты хотел целую бригаду?
– Мы с тобой сотни стоим, – весело и зло отозвался Влад.
Неуклюжие “Т-12”, явно укомплектованные молодыми сержантами, послушно плелись у него в хвосте.
– Разбежались! – приказал Тихон. – В куче не топтаться!
Танки вильнули в стороны и изобразили что-то вроде цепи. Тихон нагнал шеренгу и пристроился справа. Выданный Игорем раздел карты говорил о том, что до ближайшего населенного пункта километров пять.
То, что издали выглядело симпатичной рощицей, оказалось буреломом: деревья были скошены и распилены на неравные суковатые чурки. “Киты” прошли верхом, спрессовав стволы в непролазные дебри.
Объезд мог занять слишком много времени, поэтому чащу пришлось сжечь. За следующим склоном открылся вид на поселок, вернее, на то, что когда-то им было.
Дома, построенные из розовой, с прожилками породы, лежали, как капли разбавленной крови: груда здесь, груда там, сплошная насыпь руин, а за ней – снова отдельные кучи. Ни одно из зданий не сохранилось выше чем на три метра, но и те, в которых первый этаж остался нетронутым, вряд ли могли кого-то уберечь. Провалившаяся внутрь кровля, рухнувшие перекрытия и какие-то пестрые осколки заполнили коробки стен под завязку. Из выдавленных рам на лужайки высыпались пыльные языки щебня.
Тихон свернул на главную улицу. Десятки трупов лежали вповалку, кто как, но все – головами вперед. Люди куда-то убегали, надеялись спастись и, даже падая, широко раскидывали ноги, словно стремились сделать хотя бы один лишний шаг – прочь от наползающего ужаса.
В застывших лицах была боль, но пуще того – удивление. Возможно, они так и не поняли, кто и зачем пришел на их землю. Война, какой представляло ее интервидение, так, досадным недоразумением, в этой колонии казалась и вовсе игрушечной.
Конкуры уже оставили поселок и двигались к городу, их путь легко было проследить по вздыбленной почве и вывернутым наружу слепым белесым корням.
Через несколько минут расстояние сократилось до прямой видимости. Сорок девять машин, игнорируя погоню, неслись вперед. Стрелять в спину было до омерзения просто, по паре конкуров укокошили даже неумехи на “Т-12”. Раненые “киты” запоздало разворачивались и оказывали вялое сопротивление, но, если ситуация становилась хоть на грамм опасной, противника немедленно добивали вшестером.
С каждой новой победой Тихон все больше осознавал, что его гибель откладывается на потом. Впрочем, желания залезть под электромагнитную пушку у него поубавилось. Вновь проснулись инстинкты, и прежде, чем оценить огневую мощь своего потенциального убийцы, Тихон впарывал ему в брюхо щедрую струю голубого искрящегося пламени.
– Напрасно ты это, сто семнадцатый, – опять подал голос Влад. – Я про твое стремление в мир иной.
– Так заметно?
– Прет за версту.
– Да я уж вроде передумал.
– “Надумал-передумал”. Это не игрушки. В смерти самое паршивое то, что она необратима. Нас как-то отучили от этой мысли, тем не менее она...
Влад приблизился к расколотому “киту” и, подав влево, точечным залпом выжег копошившихся внутри солдат.
– Видел, да? Для них уже ничего нельзя изменить.
– А для нас с тобой? С нами ведь случилось то же самое. Где наши тела? Нету. Прах.
– Тело – что. Мясо. Сегодня нет, завтра вырастет.
– Завтра?..
– Ну, через двадцать четыре часа, если угодно. Тебе же делали генный анализ? Перед отправкой в Школу. Забыл, что ли? Да всем делали, у них такой порядок, я специально узнавал. Вербовщики на пересылке. Треугольная штука. Блестящая. Ну?!
– Помню, – глухо отозвался он.
– По образцу вырастят клона, взрослого дебила. Подключат к машине, ты отлипнешь, и никаких проблем. Получай новехонькое тельце. А если постараются, то и подправить кое-что могут. Говорят, один оператор так переживал из-за короткого шланга, что руки на себя наложил. Ну и дурак. Там всего два ген-кодона заменить, и будет как у коня. Меня через представительство на Маасе вербовали. Слышал про такую дыру? Там мои клетки и хранятся. А тебя? Где у тебя последнее собеседование было? Ты хоть не забыл?
– Помню, – повторил Тихон, отчаянно вырываясь вперед и обходя конкуров с фланга.
Продолжать разговор не хотелось. Возникла слабенькая надежда, что “киты” не выдержат соблазна и распилят его хотя бы на две части, но непременно через центр корпуса, через герметичную коробочку командного блока, в которой он каким-то чудом уместился целиком – со всеми соплями, со всем своим прошлым, настоящим и будущим.
Влад был славный парень, умел успокаиваться сам и успокаивать других, но ему не мешало бы знать, что Маас – и впрямь дыра. Черная или еще какая, пускай астрономы решают. После неудачного финиша транспортного корабля планета испарилась – возможно, Тихон и не держал бы в голове этого фактика, если б сам не участвовал в том десанте. Самая короткая операция: прыжок – взрыв. Вопрос снят. Колонисты, враги, дома, деревья – что еще? А, пробирка с клетками Влада! – все в пепел, в туман, в нейтроны-протоны. Поди теперь, собери.
Тихон намеренно раздувал сочувствие к Владу, только бы не думать о себе. О другом контейнере с другими клетками, который тоже вряд ли сохранился. Что вообще могло уцелеть в том месиве на Аранте? Сначала по городу прошлись “перисты” – добросовестно, многократно, потом появились танки. В чем обычно держат образцы? Да какая разница! Случайный выстрел – их там много было, случайных, – и кусочек кожи, от которого зависит вся его жизнь, сгорает мотыльком. – Куда лезешь? Назад! – заорал Игорь.
