Евгений Прошкин - Война мертвых
– Ну, как там мои анализы? – непринужденно спросил он.
– Анализы? – нахмурился Игорь.
– Мочи и кала.
– У меня твой юморок вот уже где! Он продемонстрировал, до какой степени наполнен юмором, и Тихон увидел, что место еще есть.
– Когда приспичит, дай знать, техники ведро подставят, – запоздало отшутился полковник.
– Я про тело, а не про корпус, – сказал Тихон. – Про свое тело, которое, как я надеюсь, до сих пор пребывает в добром здравии.
– Да, конечно, – растерянности в его голосе не было, но Игорь провел в машине достаточно времени, чтобы научиться управлять эмоциями. – Именно в добром здравии. Не думаешь же ты...
– А вот как раз думаю. – Тихон повернул пушки к Игорю и слегка ими качнул.
"Грози, грози, – едва заметной тенью пронеслось в мозгу полковника. – Чего ты стоишь без своего оружия?”
Тихон уловил эту храбрую мыслишку и создал в эфире ее многозначительное отражение: без оружия – действительно ничего.
– Не надо этого, – сказал Игорь. – Тебе – в первую очередь не надо. Все будет хорошо.
– А байка про Алекса? Ведь не из пальца ее высосали.
– Не из пальца; – кивнул он. – Но твой случай гораздо проще.
Это тоже был ответ. Как Тихон ни избегал скользкой темы, а сам же на нее и выруливал. Каждым словом. И даже молчанием. Пять тысяч сто двенадцать часов, и все – в танке. Подряд, без перерыва. Сколько потребовалось Алексу, чтобы погибнуть? Цифру ему так и не назвали, но конечно, намного меньше. Можно представить, что Тихона-куклу кормят через капельницу, поддерживают сердце и мозг, пеленают в пушистые тряпки, но скорее всего он давно уже сгорел в утилизаторе. Вместе с двадцатью семью мертвецами. Вместе с торжественными речами и знаменами Конфедерации. Все сгорело. Он видел это сам.
– Мне кажется, ты сейчас не настроен, – озабоченно проговорил Игорь.
– Это с людьми такое бывает. Машина всегда настроена.
– Тихон...
– Не называй меня так! – резко ответил он.
– Что с тобой, Тихон?
– Я не Тихон.
– Хорошо, придумай другое имя, – легко согласился полковник.
– Зачем оно мне? Посмотри на меня внимательно. Я что, похож на человека? На кого я похож? Ответь мне!
– Ты похож на танк, – с неожиданной покорностью сказал Игорь.
– Значит, и зовут меня – Танк. Если кому не ясно, напиши это на броне желтой краской. Пусть все знают.
"Да, я теперь танк, – сказал он самому себе. – Танк. Не просто танк, а Танк – с большой буквы. Я – Танк. Все люди, а я – нет. Кто я? Танк? Это так мало. Всего лишь Танк. Танк – Танк. Поместите меня в музее, мое место рядом с железками. Вы мне не нужны, и я вам тоже. Зачем вам Танк? А зачем вам Тихон? Вот тот действительно был не нужен, а я еще пригожусь. Ведь я – Танк. Так было с самого начала: не Тихон, а Танк. Мы поменялись местами, и то, что было внутри, оказалось снаружи. Танк. К чему я стремился? Неужели к этому?! Шел вперед, примерял военные украшения, никого не жалел – даже себя. Как учили. Мне больше нечего осваивать, я достиг потолка. Я идеален. Совершенен. Я завершен. Дайте мне умереть!!”
– Можно приступать? – холодно осведомился полковник.
Тихон прервал поток отчаяния и навел в сознании порядок.
– Валяй.
– Стандартный набор вопросов.
Игорь сел в единственное кресло и перестал артикулировать. Теперь он разговаривал с машиной так же, как и она с ним, – посредством электрических импульсов. У Тихона больше не было преимущества в скорости мышления.
– Красный! – крикнул Игорь.
– Огонь.
– Синий!
– Огонь.
– Белый!
– Огонь.
– Черный!
– ...Огонь.
– Нет, так у нас дело не пойдет. Желаешь подурачиться – пожалуйста, но без меня. Красный!
– Кровь.
– Желтый!
– Песок.
– Зеленый!
– Не мое, – запнувшись, выговорил Тихон.
– Что не твое?
– Вот это. Зеленое. Трава, листья, ряска в пруду...
– Да ты, оказывается, романтик.
– Хочешь сам попробовать?
– Чем моя жизнь отличается от твоей? – вздохнул Игорь. – Тем, что я иногда ем и сплю?
– А еще ты можешь выбраться наверх и полежать на солнце.
– Не могу, – буркнул полковник. – Мог бы – давно бы все бросил и полежал.
– Но теоретически...
– Даже теоретически. Мои шансы искупаться и позагорать равняются твоим.
Мне что – расплакаться?
– Иди ты к черту.
– Давно бы ушел, – с тоской ответил Тихон. – Если б мог.
– Вообще-то тебе повезло, – сказал Игорь, поднимаясь с кресла и прохаживаясь вокруг постамента.
– Ну-ка, ну-ка, интересно.
Игорь подал знак одному из техников, и вся бригада, бросив свои занятия, торопливо покинула помещение.
– Ты застрял в замечательной машине Ничего лучшего пока не создано ни у нас, ни у конкуров Такое бывало и до тебя: люди зависали в каких-то примитивных аппаратах, по сравнению с которыми одноразовый “перист” – это воплощение мечты. Они молили продлить им жизнь, хотя бы и такую, но конструктивные возможности этого не позволяли. Они умирали быстро, но... очень медленно. А ты практически вечен.
– Значит, я завис, – пробормотал Тихон.
– Сам знаешь.
– Готов своим везением с кем-нибудь поделиться. С тобой, например.
Игорь подошел вплотную и, тихонько погладив обшивку, заглянул ему в объектив.
– Никто не застрахован.
– Что со мной произошло?
– То же, что и с другими. Переброс в теневую зону, разрыв связи с Постом. Их было двадцать шесть человек, и все – очень хорошие операторы. Пожалуй, слишком хорошие для такой передряги. Любой сержантишка и глазом бы не моргнул, а они не вырвались. Для них машина – это они сами.
– А как же я?
– Твоя личность сделала выбор в пользу КБ. Или у тебя мозги совсем набекрень, или твой танк чем-то отличается. Вот и выясняем.
– А Влад?
Он в соседней лаборатории. От тебя с ним хоть что-то осталось. От тех двадцати шести – только мертвая плоть.
– Соедини меня с ним, – взмолился Тихон.
– Он тоже просит. Нет, исключено. Вдвоем будет хуже, поверь мне.
– Получается, был в этом смысл, да еще какой!
– О чем ты?
– О Гринволде. О западне конкурской. Рано или поздно они должны были догадаться, что воюют с неодушевленными предметами.
– Да ну, чтобы так все просчитать, нужно быть человеком, и не обыкновенным, а очень информированным Скажем, как я или ты.
– Человеком?!
– Ну извини, я не так...
– Почему в “волке” нет самоликвидатора? – воскликнул Тихон. – Пересади меня в “Т-12”.
– Минуя тело, из машины в машину перебраться нельзя, у них разный формат КБ.
"У всех – характер, настроение, привычки, – горько подумал Тихон. – А у меня – “формат”.
– Тогда постройте другой танк, – безнадежно проговорил он. – Даже не танк, простенький самоликвидатор и КБ моего... моего формата.
Полковник раздосадованно хлопнул ладонью по броне и вернулся в кресло.
– Никто не станет этим заниматься. Если тебе не терпится сдохнуть, можешь разогнаться и сигануть в какую-нибудь пропасть. Правда, до ближайшего обрыва полторы тысячи километров. Есть и другой вариант – послужить...
– По своему прямому назначению? Пострелять в теплокровных? На Шадане, на Аранте. Где еще?
– Родине послужить. Там, где скажут. Внезапно заверещала сирена – не какой-то там вызов по браслету, а самый настоящий ревун. От неожиданности Тихон вздрогнул и чуть не слетел с постамента.
– Бункер старый, тут все в стиле “ретро”, – бросил Игорь, срываясь к двери.
– В чем дело? – спросил вдогонку Тихон, но полковник уже стащил с головы датчик.
– Я сообщу, – сказал он не оборачиваясь. Около десяти минут танк провел в томительном ожидании. Микрофоны доносили далекий топот ботинок, лязг ручных штурвалов и отдельные, не поддающиеся никакой идентификации возгласы. Потом все стихло, точно лабораторию запихнули в плотный мешок.
– Полковник!
– Да, я здесь... Молчание.
– Ну?!!
– Это конкуры. “Киты”. До пятидесяти штук. Не знаю, что у них на уме, но сторожевой отряд они обошли стороной. Кроме нашей лаборатории, военных объектов здесь нет. Секунду...
Игорь на мгновение пропал и вновь возник, но уже в слегка урезанном виде. Теперь он был проще, ясней и доступней. И намного ближе. Теперь он тоже был танком.
– Я затребовал поддержку. Сейчас мы им покажем карательный рейд!
– Подкрепление придет через станцию?
– Естественно. Не гонять же транспортный корабль, когда можно обойтись... Ты думаешь, они повторят свой фокус? Вряд ли. Мы уничтожили те платформы, и...
Полковник отвлекся, а когда вернулся на связь, был уже не так категоричен.
– Если я правильно понял, ты хочешь участвовать.
– Пока есть время. Нашим дай отбой. Пусть или транспортник готовят, или вообще не суются. А мне нужен доступ к управлению лифтом и еще полноценный выход в сеть.
– Этого не получишь.
– Тогда гоняйся за конкурами в одиночку.
– Люди гибнут.
– А я уже. И, представь, нормально себя чувствую.
Тихона окатило валом невнятного гомона, словно из ушей вывалились затычки. По смежным каналам лилась чья-то речь, и он мог вклиниться в любой разговор. Если б только было желание.
