Школа боевой магии. Том 2 - Антон Кун
Боги и преподаватели шагали себе и шагали, а вот остальные…
В общем, изнывал не только я.
Смотреть по сторонам? Так даль скрыта во мраке, а то, что освещено… Не на зомбаков же любоваться? Хотя некоторые твари наглели нипадецки.
Но что самое мерзкое, среди мёртвых душ всё чаще мелькали знакомые. И даже родственники.
К нам приблизился невысокий лысый зомбак с круглым брюшком и заканючил, обращаясь к Марине:
— Доча… Доча… Мне холодно… Мне так плохо… Доча… Я ж родил тебя… ты ж должна мне… Доча…
Он бубнил, и бубнил… И камня не находилось, чтобы запулить в него.
На Марину было жалко смотреть. Она еле перебирала ногами.
Наконец, Ритка не выдержала, вклинилась между Мариной и душой её отца и заорала матом. Да таким, что у парней глаза округлились — какие слова она знает.
Зомбак ощерился и скрылся в толпе, уступив место другим.
А Ритка так и пошла дальше рядом с Мариной, закрывая её собой.
Но вскоре уже Марина защищала Ритку от грешных душ, потому что жертвы Риткиной ненависти тут тоже были. И теперь уже Марина крыла их матом на чём свет стоит.
Мат. Другого оружия против нечисти у нас не было. Мат, свет и забота друг о друге. Это Боря хорошо придумал, что разделил нас на тройки. Когда все вместе и товарищу плохо, то каждый думает, надо ли идти на помощь именно ему, другие же ближе, сильнее, лучше знают… а тут понимаешь — это твоя обязанность! Твой долг! Я это на себе испытал, когда к Илье пристала какая-то бабка с отвисшими до земли карманами. Она предлагала ему все сокровища мира, чтобы он только поговорил с ней, обогрел её. Ну мы с Ариком поговорили и обогрели — бабку сдуло в мгновение!
Как Илья потом рассказал, это была дедушкина сестра-клептоманка.
К преподавателям тоже приходили их знакомые и родственники. Хуже всего было, как ни странно, Игорю Петровичу. У этого спокойного, доброго, трудолюбивого человека, как оказалось, было много родственников, и далеко не все они, скажем так, являлись образцом добродетели. Ему, в силу мягкости и неконфликтности, было очень тяжело противостоять зомбакам. Но Григорий Ефимович ещё в самом начале сказал:
— Прямо так сожрать вас грешные души не смогут. Только если дадите слабину, испугаетесь или поведётесь на заверения, поддадитесь на уговоры. Не жалейте бесов, не пускайте их в свои души. Иначе и охнуть не успеете. Они выбрали свой путь и теперь расплачиваются за это.
Вот Игорь Петрович и старался даже не смотреть в их сторону. А как не смотреть, когда они отовсюду?..
Хорошо справлялся с зомбаками Боря. Он просто их в упор не видел, словно шторкой отгородился.
Я задумался о его выдержке и немного выпал из действительности. И тут услышал шорох и шёпот, похожий на шипение. Обернулся и чуть не вскрикнул от неожиданности.
Рядом со мной шаркал распухшими, покрытыми язвами ногами Пашка — мой одноклассник-наркоман. Я в младших классах сидел с ним за одной партой, тогда он ещё не кололся. Мы с ним веселились на уроках так, что потом родителей к директору вызывали. Нас рассадили, и дружба закончилась. А потом Паша связался с упырями… И вот он тут. Тело покрыто струпьями, землистого цвета. Какое-то… не знаю… сгнившее изнутри.
Тут, конечно, все не красавчики, но почему-то именно Пашка шокировал меня больше всего.
— Влад, Влад, Джеймс Бонд нашей школы… — проникновенно зашептал Пашка. — Ты тут… Друган! Помнишь, как мы с тобой зажигали? Влад! Как круто! Ты тут! Влад, только ты можешь мне помочь, тут так холодно, Влад… Я ж не виноват… Честное слово! Я ни в чём не виноват! Ты же поможешь мне? Влад! Ты хороший! Ты настоящий! Влад! Мне плохо… Помоги! Ради нашей дружбы! Я замёрз…
Он казался таким искренним… Таким раскаявшимся… Я уже готов был протянуть ему руку, но тут меня оттолкнул Арик.
— Тебе напомнить Димона с Танюхой, мразь! — не сдерживая себя, закричал Арик. — Это ты посадил их на иглу! Ты! Так что, давай, двигай отсюда свои кости! Ублюдок!
Я аж запнулся. Я тоже вспомнил Димона с Танюхой — Димку и Танечку. Шустрого, любознательного пацанчика и тихую девчонку из параллели. Именно Пашка втянул их в наркотики перед тем, как сам словил передоз.
Сожаления сразу кончились, и я послал его по адресу.
Чем дальше мы шли, чем больше знакомых зомбаков встречали, тем сильнее уставали. Мало того, что темно, холодно и сухо, так ещё и эти мрази… Как бы мы ни храбрились, как бы ни поддерживали друг друга, а чувство вины за грешные души росло. Я, конечно, Пашку прогнал, но на душе потемнело от дум: мог ли я ещё в школе что-то сделать, чтобы Пашка не связался с наркоманами. Может, если бы нас не рассадили, если бы наша дружба сохранилась…
Что-то в душе говорило, что нет, но всё равно Пашку было жалко.
Интересно, стал бы он колоться сам и подсаживать на наркотики других, если бы знал, что его ждёт вот это чудненькое местечко? У меня не было ответа.
Нам было тяжело. Но сложнее всего было Леле с Даждьбогом. Они жили очень долго, за это время знакомых у них набралось дофига. И преступники среди них встречались в достаточном количестве. Плюс, многим Даждьбог с Лелей помогли перебраться сюда. И вот теперь те тащились за нами и злобно посматривали то на тускнеющий светоч, то на светлых богов.
Светоч слабел. Мертвецы приближались. Смертельно голодные грешные души…
Нужно было что-то срочно делать. Но что, когда наши души отягощены виной и болью за близких и знакомых? Не только угодивших сюда, но и живых…
Григорий Ефимович шел и перебирал струны, вроде негромко, но звучащие гусли были якорем — помогали отвлечься от тяжких мыслей, отвлечься от ада вокруг.
Первым сдался Вовка. Ему из-за сломанных рёбер и так дышалось тяжело, а тут ещё такое напряжение плюс сухой и холодный воздух, который он судорожно хватал открытым ртом.
— Вы идите, я малость посижу, отдохну, — прошептал он и попытался сесть на землю. — Потом догоню…
Артём, в чью тройку Боря определил Вовку, не позволил ему сесть. Подхватил парня и сказал с усмешкой:
— Что, на свиданье собрался? Сексуальную мертвячку присмотрел? Ну, у тебя и вкусы! — И помолчав, добавил: — Давай, бро, крепись! Мы вместе выберемся отсюда.
Почти сразу же пришлось подставлять плечо
