Андрей Левицкий - Змееныш

Змееныш опустился на низкую лавку возле избуш­ки, подставил лицо теплому солнцу. День выдался на удивление ясный, редкость в Зоне. Облака плыли лишь у горизонта.

— Как ты живешь? — спросил он. Змеенышу здесь понравилось: очень тихо, спокойно, плещет за кустами река, едва слышно шелестят на ветру листья кровянки, иногда только хрустнет, сломавшись, сухая ветка где-то в лесу.

Мазай присел рядом. Из-за дома выскочил псевдо­пес, подбежал к сталкеру и ткнулся мордой в колени. Мазай стал чесать мутанта за ушами.

— Приручил вот. Кинулась их мамаша на меня, а я не понял, что она щенков прикрывала, и пристрелил. Потом слышу — повизгивают под корягой. Пришлось взять к себе. Ко мне привыкли, не трогают, а других му­тантов отваживают от дома.

— Тут есть люди? — спросил Змееныш, касаясь ноющего плеча.

— Никого нет. Глухомань, сталкеры сюда не захо­дят. Но болото это необычное — после каждого выброса аномалии появляются. Дальше поселок заброшенный, я там в подвале выброс пережидаю, а как обратно иду — всегда три-четыре аномалии в болоте вылезли, ну и ар­тефакты бывают. Соберу сколько-нибудь — и иду к лю­дям, меняю на еду, на одежду, на оружие...

— Ты на людях бываешь, и никто не узнал тебя? — недоверчиво спросил Змееныш. — Обязательно пошел бы слух, что ты выжил! Я... переживал...

— Да я зарос, видишь. — Мазай смущенно подергал себя за бороду. — И когда спрашивают, называюсь От­шельником. Мало ли таких в Зоне? Никому не интерес­но, кем я был раньше... — Мазай покосился на гостя и спросил: — Ну хорошо, а теперь скажи: как ты сюда за­брел?

— На меня охотятся, — сказал Змееныш. Мазай сразу посерьезнел.

— Идем в дом, — сказал он. — Пока есть будем, рас­скажешь.

На обед была молодая картошка, жареные лисички и консервированная фасоль. Стуча ложкой о миску, Мазай изучал измученное лицо гостя. Змееныш был сосредоточен, ел мало, без охоты, уставившись в стол перед собой. Только за чаем начал рассказывать. Мазай узнал про Оксану, Слона, о том, что произошло на бревне, ведущем через пограничный овраг, услышал про облаву.

— Что ты собираешься делать? — помолчав, спро­сил он.

Змееныш откинулся на стуле, посмотрел на крово­соса в кресле, на хозяина.

— В покое меня не оставят. Или они меня убьют, или я их. Поэтому я...

— Не торопись, — сказал Мазай, — лучше обдумай все сначала. Обдумай и... не надо мараться.

— Мараться?! — Змееныш вскинул голову. — Да они... это они убили Оксану! Они, а не я. И теперь за это охотятся на меня!

Хозяин достал из кармана кусок газеты, положил на стол, развернул — там лежал табак. Он скрутил само­крутку, почиркал спичкой, раскурил. Избушку напол­нил дух крепкого самосада. Все это время Мазай о чем-то размышлял, сведя брови над переносицей.

— Тебе не предлагаю, ты вряд ли курить начал. Змееныш покачал головой, и тогда Мазай заговорил:

— Хорошо, ты им отомстишь — и что дальше? Что от этого изменится? Ну пусть умрут те, кого ты ненави­дишь. И что? Думаешь, твоя жизнь станет счастливее?

— Да, — сказал Змееныш, подумав. — Или... или нет. Не знаю, это не важно. Не важно, что станет с моей жизнью, главное, что это будет справедливо.

Мазай затянулся, выпустил в потолок клуб сизого дыма.

— Нет никакой справедливости, — сказал он. — Справедливость относительна. Для одного справедливо то, для другого это, и разные справедливости противо­речат друг другу. Ты же все равно шел на север? Пойдем вместе, вдвоем в Зоне веселее. Уйдем за ЧАЭС, куда-нибудь, где никто не живет, где никто не будет знать ни тебя, ни меня. Тут хорошо, но я засиделся на одном мес­те, скучно уже стало...

— Ты не понимаешь! — перебил Змееныш. Темные глаза его сверкнули. — Эти люди хуже зверей. А как с тобой Слон обошелся, помнишь? Теперь ты в этой глу­ши живешь, в избе кровососа, а Слон жиреет, и совесть ему спать не мешает. Я отомщу за Оксану — и за тебя тоже.

Щурясь, Мазай посмотрел в окно, где солнечный свет стал глуше — набежали облака.

— Я ведь тоже хотел отомстить, — негромко сказал он. — Хотел убить Слона. Пробраться в Лесной Дом, подкараулить... но не сделал этого. Не потому что боял­ся, просто понял: месть бессмысленна. Это просто удов­летворение твоих эмоций, а все разговоры про справед­ливость — выдумывание оправданий.

Змееныш, уставившись в стену, катал по столу по­следнюю картофелину.

— Я не знаю, — признался он наконец. — Мне не хочется никого убивать. Вернее, хочется — но только Сло­на. У этих людей, которые охотятся на меня, такое излу­чение... черно-желтое, мутное. Злобное. А у меня... — он положил ладонь на лоб, — у меня этого нет. Вернее, оно возникает, только когда я вспоминаю о Слоне. Ведь он застрелил Оксану. Когда я убегал... чем дальше, тем все сильнее ощущал себя зверем. Как будто я становился мутантом, в голове почти не было мыслей, хотелось рычать, бросаться на людей, грызть их... И еще я стал забывать слова. Только теперь, когда поговорил с то­бой, это прошло. Но они же не оставят меня в покое. Пойдут по моему следу даже за ЧАЭС. Наверное, Слон обещал много денег, раз столько людей охотятся за мной. Люди хуже мутантов, потому что из-за денег го­товы на все.

Мазай раздавил окурок о край стола, положил на спичечный коробок.

— Послушай, что я тебе скажу. Больше не буду уго­варивать. Это глупо звучит, напыщенно, но... Месть ис­сушает душу. Понимаешь? Если ты сделаешь это, убь­ешь Слона, — как станешь жить дальше? Ты больше не будешь получать удовольствия от простых вещей, кото­рые и составляют жизнь. От солнца, от природы, от движения, от... от познания. — Он кивнул на полочку у себя за спиной, где стопкой лежали книги.

Змееныш хлопнул по столу, встал, собираясь ска­зать что-то резкое, но вместо этого повалился на стул, обхватив голову, и замер. Мазай ждал. Прошла минута, другая... Змееныш поднял на него взгляд.

— Ты прав, — тихо сказал он. — Давай уйдем отсюда вдвоем.

— Вот и хорошо. Я соберусь быстро — через два часа выйдем. За три-четыре дня пройдем мимо Армейских складов, дальше Лиманск и Рыжий лес, там опаснее, но сталкеров меньше. Охота там может захлебнуться. Зна­чит, идем?

Змееныш кивнул. На дворе заворчал псевдопес.

— Это еще что? — нахмурился Мазай. — Сиди тут, я гляну.

Сняв висящее на стене ружье, он шагнул к двери. Змееныш вскочил.

— Нет, стой!

Но Мазай уже открыл дверь, поднимая оружие.

Два выстрела слились в один. Змееныш бросился к Мазаю и успел подхватить его. Сквозь дверной проем он увидел стоящего далеко от избушки Заточку с автома­том. Пуля из ружья Мазая ранила высокого мощного долговца, шагнувшего из кустов с пулеметом в руках, — великан медленно валился набок.

Мазай захрипел, судорожно дергая левой рукой. Ногой захлопнув дверь, Змееныш оттащил его от поро­га. Он уже ощутил шесть наполненных агрессией и жаждой убийства человеческих сознаний, окружавших избушку.

— Мазай! — шепнул он, склоняясь над старым стал­кером. Рубаха на груди того потемнела.

Кроваво-алая, горячая ярость поднялась из глубин сознания. Змееныш зарычал, оскалившись, чистый вы­сокий лоб его пробороздили морщины, лицо исказилось.

— Мазай!!! — Возглас мало напоминал человеческий голос, скорее звериный вой.

И тогда снаружи ответили псевдопсы. Змееныш окатил их яростью, выплеснул, ошпарил, как кипят­ком, — трое мутантов бросились на людей.

Темно-рыжий, самый крупный, прыгнул на Заточ­ку, вцепился ему в правую руку. Порученец, заорав, уронил автомат, выхватил левой самодельный нож и вонзил псу в загривок.

Палевая самка, едва слышно рыча, на брюхе под­кралась к людям, трава почти целиком скрывала ее. Она выскочила на подошедшего ближе всех к дому малень­кого сталкера.

Шустрый не успел закричать — самка повисла у не­го на груди, мощные челюсти перекусили горло. Стал­кер повалился на землю.

Капитан Власов, раздвинув ветви елочек, шагнул на поляну. Окинув ее одним быстрым взглядом, достал пистолет, направил в голову рыжего псевдопса, деруще­гося с Заточкой, и трижды выстрелил. Мутант повалил­ся на человека, порученец заизвивался под ним, пыта­ясь выбраться.

Раненый Петля, не успев поднять автомат, схватился с третьим псевдопсом: душил его, а тот рычал, щелкая клыками, тянулся к горлу человека. Вытащив нож, Воля подбежал к ним, вогнал клинок в бок мутанта. Сжимая того одной рукой, Петля потянул со спины автомат.

Но тут самка, оставив тело Шустрого, прыгнула Воле на спину, вгрызлась ему в затылок. Воля закричал, вы­гнувшись назад. Самка раскрошила клыками позвонки, и долговец обмяк, голова упала на грудь. Руки разжались, Воля мешком повалился в траву, а самка бросилась на Петлю, вдвоем с серым псевдопсом опрокинула вставшего было долговца. Серый издох, поймав брюхом несколько пуль из его автомата, и сразу за ним умер Петля. Самка с рычанием обернулась, почуяв человека, — капитан Вла­сов, подойдя почти вплотную, вогнал в нее остаток па­тронов из ТТ. Отбросив пистолет, поднял автомат, быст­рыми шагами направился к избушке. Лицо его оставалось равнодушным, рыбьи глаза глядели на закрытую дверь.